Людмила Милевская - Пять рассерженных жён
— Бумагу! — рявкнула я. — Что ещё я могу просить! Дайте мне ту бумагу!
— Ишь ты, начитаться никак не может, — невзирая на моё крайне болезненное состояние, ехидно заметила Изабелла. — Так всех приобула, что и сама не верит. Дайте ей, пусть порадуется.
Мне дали листок и я, едва ли не по слогам раз пять его прочитала, а потом, прижав к груди и закатывая от удовольствия глаза, мечтательно призналась:
— Не верю…
Меня раздирали противоречивые чувства.
— Чему ты не веришь? — спросила Тамарка.
— Не верю, что это правда. Вы разыгрываете меня.
Тамарка победоносным взглядом обвела жён, будто это не я, а она всех приобула, и громыхнула:
— Видали?! Ещё и не верит она!
Жены, словно услыхав боевой клич, сгрудились вокруг меня и подняли совершенно неприличный крик. Пользуясь моим беспомощным состоянием, кричали, находясь в опасной близости от меня и разъярённо потрясая кулаками. Ничего приятного я не услышала для себя и даже подумала, что сглупила, приехав в этот ресторан.
«Однако, бить меня не будут, — затравлено озираясь, решила я, — иначе не стали бы приглашать в столь людное место. Скорей попытаются со мной договориться, но зачем их так много? Зачем Тамарка собрала этот жопкин хор? Не могла со мной тет-а-тет обсудить? Тет-а-тет она всегда проигрывает. Ей понадобилась психическая атака. Иначе со мной не сладить.»
Я прислушалась. Из общего хора вырвался Тамаркин голос.
— Накануне собрания ты сотворила нам сюрприз, — возмущалась она.
«А эта все со своим собранием, — подумала я. — Сейчас про доску вспоминать начнёт. В последнее время она постоянно о ней вспоминает в контексте с собранием акционеров.»
И тут меня осенило. Тамарка же боится, что я могу спеться с Зинаидой. Следовательно эта бумага, по которой я практически являюсь наследницей, не фальшивая. Уж Тамарка знает в этом толк. Если бы было так, она бы скомкала эту бумагу и…
И тут меня ещё больше осенило. Трупа-то нет. Следовательно акции Фрысика из Тамаркиных рук переходят в мои.
— У меня контрольный пакет! — не в силах сдержать своей радости, во все горло завопила я. — Зря вы убили моего Фрысика! Он, как настоящий мужчина, успел составить завещание!
Жены отпрянули и с ненавистью посмотрели на меня, но я уже их не боялась. Осознав свою власть над ними, я воодушевилась и принялась их обличать:
— Вы, негодницы, погубили моего будущего мужа, потому что боялись меня, а он, предвидев это, поставил вас перед фактом: меня вам не избежать! Я отомщу вам за смерть моего Фрысика! Вы все ещё будете плакать горькими слезами! Вам ещё тошно станет!
— Что ты несёшь? — неожиданно останавливая меня на всем скаку, спросила Тамарка. — Мама, невозможная, что ты несёшь?
Я устыдилась. Учитывая то, что они несли перед этим, речь моя действительно была вяла, неоригинальна и слишком цензурна.
— Мама, ты хоть понимаешь, кто в доме хозяин? — снова противно подбочениваясь, спросила Тамарка.
Я опешила и спросила:
— А разве не я?
Тамарка отрицательно покачала головой. И все жены покачали головами.
— Нет, не ты, — хором сказали они, не скрывая своей радости.
— Ну, вас не поймёшь, — обиделась я. — Тогда в чем дело? Тогда зачем вы на меня нападали?
— А затем, Мама, что ты должна прямо сейчас подписать вот этот документ, — Тамарка положила передо мной какую-то бумагу, и продолжила: — После чего я велю накрывать на стол, и начнётся пир.
Я заволновалась.
— Подожди, что ты мне тут подсовываешь? Какой пир? Ничего не подпишу, — и я на всякий случай отодвинула от себя бумагу.
Жены растерянно посмотрели на Тамарку. Она кивнула им, мол все в порядке, и упрямо придвинула бумагу обратно.
— Мама, лучше подпиши, — сказала она с оскорбительной для меня, держателя контрольного пакета акций, угрозой.
— Что? Только не вздумай меня запугивать, — сказала я и строго посмотрела на Полину.
Та растерялась. Мне только этого и надо было.
— Поля, — возмутилась я. — Как ты могла? Ты же всегда была на стороне покойного. Почему же сейчас ты переметнулась во вражеский лагерь?
Полина уже смотрела на меня, как кролик глядит на удава.
— А что? Что? — мямлила она.
— А то, что с тобой, Зинаидой и Изабеллой у нас контрольный пакет.
— Да?! — не знамо чему обрадовалась Полина и перешла на мою сторону в прямом и переносном смысле.
— Как вы могли выступить в группе с Татьяной? Она же ваш закоренелый враг! — уже с подъёмом продолжила я. — Татьяна вас никогда не полюбит и вредить будет из последних сил!
Изабелла подумала-подумала и тоже перешла.
Я торжествовала. Я ликовала. Я победоносно взглянула на Тамарку.
Однако, Тамарка сдаваться не собиралась. Она удовлетворённо хмыкнула и сказала:
— Татьяна, вызывай милицию.
Татьяна рванула с места, но я успела поймать её за руку, благо, что дорога к двери пролегала мимо меня.
— Зачем это — милицию? — настораживаясь, спросила я.
— Мы решили тебя сдать, — всем своим видом демонстрируя довольство жизнью, сообщила Тамарка. — Посидишь в каталажке.
Я безвинна, это скажет любой, но при упоминании каталажки почему-то заволновалась. Кто его знает как там дальше будет, как дело обернётся? Ни для кого не секрет как работает наша милиция. Сначала схватят, засудят, а уж потом, после моей смерти, выяснится, что я чиста, как ангел.
— Это я вас могу сдать, — на всякий случай с напором призналась я. — Жаль, что нет здесь главной зачинщицы Зинки-пензючки.
Тамарка засмеялась. Очень страшным смехом. Просто Мефистофель какой-то.
— Теперь мне ясно, почему ты так упорно пугала меня бешенством, — сказала она.
— Почему — пугала? — обиделась я. — Эта угроза и сейчас висит над тобой и над котом. Кстати, как он себя чувствует?
— Великолепно! — радостно сообщила Тамарка.
— Зря радуешься, — предупредила я. — Инкубационный период длинный — от трех до шести недель.
Тамарка повернулась к жёнам и сказала:
— Вы слышали? Она делает признания.
— Да, признаюсь, что Зинаида хотела убить Тамарку путём её же кота, — торжественно заявила я. — Это чётко доказывает, что она убила моего Фрысика.
— Его убила ты, — неожиданно подала голос Татьяна. — Теперь, после этого завещания не открутишься.
— Ах, ты боже ты мой! — воскликнула я. — Кто это у нас тут такой умный?! Забыла, как под колёса падала? Зинкина работа.
— Доказательства? — потребовала Тамарка. — Или доказательства, или мы вызываем милицию.
— Пожалуйста. Зинка-пензючка уже и бухгалтера в компанию подыскивает и менеджера. Кстати, на твоё место, — обратилась я к Тамарке. — Тома, душа моя, возмись за ум и переходи на мою сторону. У нас с тобой контрольный пакет.
А Тамарка опять засмеялась, по-мефистофельски.
— Вот ты и попалась. Это я на Зинкин мобильный объявление дала. Я ищу менеджера и бухгалтера. Да, — снова подбоченилась она. — Новую фирму открываю. От налогов собираюсь уходить. Мои телефоны и партнёры и налоговики хорошо знают, вот я Зинкины и дала, чтобы не вызывать лишнего интереса, но ты ничего не докажешь.
Я растерялась. Других аргументов против Зинаиды у меня пока не было. В голову начали закрадываться сомнения: не перемудрила ли я?
Но кто-то же Фрысика пришил? И этот кто-то среди нас. И ему выгодно направить на меня гнев жён. Между прочим, Тамарка тоже не маленького роста. А-аа! Это она тащила труп! Она и Татьяна! Боже, как глупа я, это же так очевидно.
Но бумага-то настоящая, иначе Тамарка не стала бы поднимать скандал. А если бумагу писал Фрысик, то возникает вопрос…
— Все, девочки, — сказала Тамарка. — Звоните в милицию. Мне нужен труп. Пускай менты с ней поговорят, она и признается куда его дела.
— Да вы что? — возмутилась я. — Я дела? Это вы его дели? А стрелки на меня переводите. Ты, Тома, получше в бумагу посмотри. Может она подделана?
— Бумага не подделана, — заверила меня Тамарка.
— Но этого не может быть! — завопила я. — Не мог Фрысик завещать мне свои акции! У него не было на это оснований!
Жены подались вперёд.
— Что ты имеешь ввиду? — спросила Татьяна.
— А то, что мы с Фрысиком разыграли вас. Он не собирался на мне жениться. Тома, да скажи им хоть ты.
Тамарка холодно на меня посмотрела и сказала:
— Ты врёшь.
«Вот это да! — обалдела я. — Неужели её работа? Ну конечно, только она могла подделать эту бумагу. Да и подделывать не надо. Просто всем сказала, что это не липа, мы и поверили. Точно, я права. Тогда выходит, что и Фрысика пришила она?! А на меня пытается все свалить?! Подружка!!!»
Я уже хотела высказать ей все, что на душе накипело, но зазвонил мой мобильный. Пришлось мероприятие отложить.
— Да, — сердито сказала я в трубку.
— Соня, ты где? — это был Евгений.
— Как — где, — заворковала я, посылая знаки жёнам молчать. — Дома я, дома, как и обещала.
— А почему отвечает только мобильный?
Я растерялась, а Тамарка, сообразив в чем заминка, тихонечко мне подсказала.
