Иоанна Хмелевская - Закон постоянного невезения
У меня вдруг разблокировало память: этот Бешеный Рысека… Езус-Мария, это же был какой-то связной Доминика, да нет, какие глупости лезут мне в голову, – не связной, а враг. Я это от него самого слышала. И он сделал все, что мог, чтобы очернить меня…
– Знаю, – мрачно сказала я победно уставившейся на меня тетке Изе. – Это все мой бывший сожитель. Я и сама теперь удивляюсь, что не убила его… Не могли бы вы, тетя, сделать мне любезность и припомнить: Стефан, я думаю, рассказывал, что он ему говорил. То есть не что он говорил, а что ему сказал Стефан?
Тетка Иза удивилась. Вероятнее всего, она ожидала, что я захочу получить информацию о самой себе. На мгновение она утратила контроль.
– Стефан, можешь быть уверена, говорил правду. Рассказал ему об общей ситуации и о твоей доле…
Об условиях…
Она прикусила язык, но у меня уже не было сомнений, что Доминик ориентировался в этой общей ситуации значительно лучше меня. И не сказал мне ни единого слова, молчал, как пень, зато постарался анонимно очернить меня. На кой черт это ему нужно было… А! Ясно! Я могла получить наследство, а он не хотел, чтобы мне достались эти деньги – не дай бог, я бы стала свободной в финансовом плане, абсолютно от него независимой, в моих руках оказалась бы какая-то микроскопическая частичка власти! Он этого не хотел, у него в отношении меня были свои таинственные планы. Он даже не подумал, куда бы я послала эту частичку власти…
С некоторым усилием я вернулась к обсуждаемой теме. – Очень хорошо, я все поняла. Как я уже говорила, я совсем не в претензии, что вы, тетя, хотите получить все для Стефана, на вашем месте я бы тоже хотела, потому что на своем месте я хочу получить что-нибудь для своих детей. И если бы не дети, я охотно отказалась бы от какой-то там моей части. Я работаю, живу за свой счет и кое-как справляюсь. Я никого не убивала и убивать не намерена, а всю эту начинку из-под крыши я велю спрятать как можно дальше…
В этот момент у меня мелькнула мысль. Я дам Рысеку ключи, может быть, он успеет запихнуть имущество моих детей под крышу за время нашего отсутствия. Отсутствие… Господи помилуй! Дарко, прокат автомашин… Они что – всерьез думают, что я могу раздвоиться?
– А сейчас очень сожалею, – заявила я решительно, – но мне нужно сделать еще пару дел. Вначале звонки. А уж потом, пожалуйста, поедем, куда только бабушка захочет.
Бабушка за все это время не проронила ни слова.
Только теперь она заговорила.
– Я начинаю замечать в тебе нужные черты. Будь любезна вызвать кого-то, кто отвезет нас в Константин. У меня там живет старая подруга. Иза и Филипп поступят, как им захочется, вызови для них такси.
И я надеюсь, что ты все организуешь.
Моя организация всего выглядела следующим образом:
Я вызвала такси для Изы и Филиппа, чтобы избавиться хотя бы от двоих.
Позвонила Рысеку, который напомнил мне, что на ночь он едет в Познань и как раз сейчас отправляется.
Немного поскрипела зубами.
Начала звонить Лукашу Дарко, который довольно быстро мне ответил. Я попросила его приехать и сказала, зачем. Он согласился и напомнил об оплате. Дяди Филиппа уже не было, так что, расходы я взяла на себя.
Позвонила в прокат автомобилей и сказала, что приеду через час.
Снова позвонила Лукашу, велела ему приехать на такси, на что он осведомился, действительно ли я полагаю, что он придет пешком, после чего согласился оставить это такси для меня.
Избавилась от собственной машины, на которой они уехали все вместе: Лукаш, бабушка, тетка Ольга и дядя Игнатий.
Поехала на оставленном мне такси в прокат и вернулась на каком-то «форде», довольно неплохом, который, однако, на приборной доске упрямо показывал мне текущий расход бензина. Желая перевести его на часы и температуру двигателя – информацию, к которой я привыкла, – я поочередно включала радио, данные о скорости, с которой я ехала, оборотах двигателя и расходе масла. Потом появились разнообразные технические сведения, а потом я махнула на него рукой и оставила в покое.
Позвонила Элеоноре, уведомив ее о том счастье, которое завтра на нее свалится, и умоляя ее как-то подготовить моих детей, которым я не могла передать свои поручения, так как их не было поблизости.
Упала в кресло и вытерла со лба пот.
Собрала на завтра вещи, легко догадавшись, что после возвращения австралийской компании у меня не останется времени для себя.
Приготовила ужин.
Сообразив, что у меня есть еще пара спокойных минут, позвонила в полицию, требуя к телефону майора Бежана, фамилия которого каким-то чудом. сохранилась в моей памяти. И мне нашли его.
– Пан майор, – сказала я, по всей видимости слабым и измученным голосом. – Вам были нужны знакомые Доминика. Мне как раз вспомнился один подлец. Понятия не имею, как его по-настоящему звали, но прозвище у него было Бешеный; один раз я его видела, упаковка и содержимое вполне соответствовали прозвищу. Зато я о нем много слышала.
Он стал причиной громадного ущерба, который понес наш аэродром в Окенче, это уже недавно, два года назад, а что было раньше, этого я не знаю. Но краем уха я вроде бы слышала, что это просто исключительная сволочь, за достоверность сведений не отвечаю, но Доминик, насколько я помню, клинья под него подбивал. Больше ничего не знаю, а через пару минут вернется моя семья, так что позвольте мне пойти и помешать в кастрюле…
На этом моя оживленная деятельность завершилась.
29
В кабинете Бежана Лукаша Дарко освободили в первую очередь, так как он, как и обещал, тут же раскололся и сдал клиента.
– Там в Заленже мы действительно стояли довольно долго, Пустынко чего-то ждал, не сказал, чего, но, странная вещь, на часы он не смотрел, а лишь всматривался в дорогу. В направлении леса. Видно, чего-то он там дождался, так как вдруг велел мне ехать дальше, в Лесную Тишину. Я его уже возил туда раза три или четыре, так что дорогу знал. Перед домом он снова велел мне ждать, не было его минут тридцать, часы у меня торчали под носом, на приборной доске. Примчался чуть ли не бегом, с тремя плотно набитыми картонными папками в руках, одна бумажка у него по дороге вылетела, он за ней вернулся. Мы поехали дальше, во Владиславов, хотя перед этим речь шла о том, что мы возвращаемся в Варшаву, и при этом он гнал меня как на пожар.
Адреса во Владиславове я не знаю, точнее говоря, не помню названия улицы, он сам показывал мне, куда ехать, так что мне было все равно, зато помню, что он пошел к какому-то Карчоху. Эта фамилия была написана на калитке, на почтовом ящике. Сидел он там до второго пришествия, чуть ли не до ночи, зашел туда с одной папкой, а вышел без нее, с пустыми руками. И мы вернулись в Варшаву. Вот и все.
– А остальные папки? Вы же сказали, что их было три.
– Наверное, оставлял в машине, потому как в окно не выбрасывал. Я не обратил внимания, пассажиры часто что-то оставляют.
– А этого Карчоха вы видели?
– Да. Если это был Карчох. Он выглянул, когда начала выть «тойота» Изы Брант. Этого типа я уже раньше видел, в Варшаве, и узнал – у него характерное лицо.
– Опишите его.
– Высокий, плечистый, около шестидесяти, седой. Лицо у него такое.., ага, на бульдога похоже.
Или на мопса. Как бы морщинами поперек сжато и производит впечатление бешеной морды.
– А где вы его видели и когда?
– В городе. Оба они, Пустынко и этот предполагаемый Карчох, вместе вышли из кабака. Из «Адрии».
Я некоторое время стоял в пробке, смотрел на них, они прошли на стоянку. Не помню, когда это было, довольно давно, вроде бы в прошлом году осенью.
К тому же тот Северин, которого я вез из Млавы, – это он.
– Так почему же вы сразу все это не сказали?
– Потому что обещал не говорить. Пустынко был моим постоянным клиентом…
– Был? А сейчас?
– Наверняка больше уже никогда не будет. По вполне понятным причинам. Я возил его несколько лет, лет шесть, наверное, сначала редко, потом – чаще, он хорошо платил и выбирал симпатичные маршруты. Почти с самого начала он оговорил следующие условия: он платит, а я молчу, это его дело, куда он ездит, когда и зачем. Наркотиками, сказал, он не торгует, так что я могу спокойно ослепнуть и оглохнуть.
– И куда вы его возили?
– В самые странные места. Например, в скаковые конюшни. В какие-то дыры по всей стране, я, в общем-то, не записывал, так что пришлось бы долго соображать, чтобы все их вам назвать. Мы уже даже чуть ли не подружились.
– А он говорил, почему он предпочитает ездить с вами, а не сам?
– Говорил, почему же нет. Жена у него патологически ревнива, во всех его делах подозревает походы налево, установила слежку за его машиной, устраивает ему скандалы с истерикой, всему миру сразу же известно, где он был, а конкуренты только этого и ждут. Кроме того, сделки обычно обмывают, а он после выпивки за руль не садится. По моему мнению, правда тут где-то посередине.