Скелет в расцвете лет - Янина Олеговна Корбут
– Рассказывай, как ты тут оказалась и у кого гостила, – прокашлявшись, задал мне светский вопрос Шляпа.
Странные вопросы для маньяка, хотя черт их знает. Обычно я с ними дела не имела. Мало ли, что их может возбуждать? Или он ждет рассказ Красной Шапочки про пирожки у бабушки? Я попыталась в двух словах объяснить, что была похищена нехорошими людьми, и даже подумывала давить на жалость.
– Не напрягай сентиментальными подробностями, – пресек он мой благой порыв. Но благодушно. Казалось, мой рассказ ему по неведомой причине понравился.
– А вы знаете, кто у меня отцы? – решила я зайти с последних козырей. Хотя с чего бы ему знать?
– Знаю, – равнодушно ответил мой усатый собеседник, всматриваясь в темноту. И вот тут мне стало совсем нехорошо. Если знает, значит, преследовал меня намеренно. Я не случайная жертва, как себе это вообразила. И второе: если он знает и ему на это плевать, значит, живой отпускать меня никто не собирается.
«Мать, мать, мать! Во что я опять умудрилась вляпаться?»
Руки за спиной заработали активнее.
– Подождите, я, кажется, поняла. Вас тоже Дубровский интересует? Так я же сказала, что не знаю, где он… С чего все вообще взяли, что мы с ним близкие люди?
Он молчал, а меня вдруг озарило:
– Так это вы мне цветы прислали? Хотели заставить врагов Дубровского активизироваться? Что за странные игры?
Он засмеялся неприятным смехом, я подумала, что он все-таки псих. Вот так и закончится моя жизнь: в богом забытой деревне, в заброшенном доме на отшибе, к которому мы как раз подъехали с выключенными фарами. И только свет луны помогал ориентироваться в темноте.
– Не вздумай рыпаться, у меня оружие, – просипел он, доставая из кармана что-то завернутое в тряпку. По виду было похоже на карманный пистолет, и это не внушило оптимизма.
Усатый вышел, а я заерзала: руки так и не удалось освободить. Я всматривалась в темноту, не зная, на что рассчитывала. Теперь появление ребят дяди Вити стало казаться мне благом. Те хотя бы не клеили себе усы и не были похожи на Чикатило. Не особо торопясь, усатый тихо прошел к дому, осмотрелся.
Почему-то мне показалось, что места он заранее не приготовил, оттого сейчас хотел убедиться, что дом заброшен.
Вернувшись, Усатый освободил мои ноги от веревки, перерезав их перочинным ножом. Так я узнала, что у него есть еще и нож.
– Выходим, – молвил Шляпа со вздохом и отступил в сторону, пропуская меня в проем покосившегося забора. Я сделала пару шагов, открыла рот с намерением спросить, куда дальше, и тут что-то обрушилось на мой затылок с оглушительной силой. Собственно, этой силой меня и оглушило. Перед тем как приземлиться на холодной земле без сознания, успела подумать: «Я дура, сама во всем виновата». Весьма ценная мысль.
* * *
Странный треск давил на уши. Он усиливался, причиняя настоящую боль раскалывающейся голове. Но это обрадовало: значит, жива!
Я попыталась разлепить глаза. Вокруг меня раздавался мат и ощущалась какая-то неясная возня. Главное – без моего участия. Я блаженно снова смежила веки.
И тут прямо надо мной нависло встревоженное лицо Дубровского.
– Дарина, ты как? Что этот черт успел с тобой сделать?
– Как долго я тебя искала… – съязвила я, удивляясь, что могу вполне членораздельно говорить.
– Я прятался как мог, – серьезно кивнул Дубровский.
– Сволочь ты, – прохрипела я.
– Да понял я, понял. Давай без этого. Лучше потихоньку вставай, надо сматываться. Я вроде этого типа в шляпе ранил, но тут ему на подмогу явился какой-то бугай. Хорошо, я заранее взял крепкое полено и с ног его сбил. Ну и отоварил по башке. Пока возился с ним, ушлый черт в шляпе вырвался. Я его за рукав держал, так пальто треснуло. Он вырвался и смылся на своей тарантайке. Как бы не вернулся. Да и этот сейчас придет в себя.
И только тут я заметила, что сама нахожусь уже не на улице, а в темной сырой избе. Потолок угрожающе нависал: видимо, крыша провалилась. А в открытом проеме двери лежал невесть откуда взявшийся Леденцовый. По всей видимости – без сознания.
– Черт, да ты хоть понимаешь, что наделал? – просипела я, пока Дубровский перерезал веревки на руках. Пришлось быстро объяснить ему, кто есть кто. – Леденцовый меня спасать пришел, а Чикатило, ну этот, в шляпе, удрал. А он, между прочим, главный злодей.
– С чего ты так решила? – озадачился Дубровский.
– Ну… не знаю. У него ус поддельный. А этот, которого ты отоварил, от дяди Вити засланец. Я от него сбежала, а перед этим по причинному месту ему съездила. Думаю, сегодняшний день он пометит в календарике черным. И кстати, у ребят дяди Вити к тебе много вопросов.
– Так, все ясно, но ничего не понятно. Быстрее садимся в тачку и валим отсюда. По дороге все объяснишь.
– Как ты тут вообще оказался? – додумалась спросить я, когда мы уже на всех парах мчались куда-то на старом «Опеле». Почему-то я решила, что он ворованный. Но мне было пофиг.
– За тобой следил. Примерно понял, куда тебя повезут, и поехал за оружием.
– Я думала, такие крутые парни всегда возят с собой по пушке в каждом кармане.
– Это киношные стереотипы. В обычной жизни я стараюсь не конфликтовать с законом. И уж точно не таскаю с собой оружие. Пришлось заскочить к одному человечку. Я же не думал, что ты сбежишь. Мне просто повезло: по дороге увидел эту старинную тачку у заброшенного дома. Это показалось странным, и я зашел.
– Куда мы едем?
– Тут неподалеку у моего приятеля дача. Надо подумать, как действовать дальше. У тебя нет с собой телефона? Как бы нас не нашли.
– Чего нет, того нет.
– Я строго блюду конспирацию.
– Видимо, плохо блюдешь, раз на твой след вышли.
– Мне не нравится этот тип в шляпе, – будничным тоном заявил Дубровский, словно мы просто прогуливались по парку и меня не похитили два раза подряд, не связывали и не пугали… Короче, я была возмущена, но Дубровский гнул свое:
– Откуда он взялся?
– Понятия не имею, – зло буркнула я, начиная согреваться и понимая, что выгляжу – врагу не пожелаешь.
Жилище его «приятеля» (хотя я была уверена, что никаких приятелей в нашем городе у него нет) оказалось маленьким, но очень уютным коттеджем. Ехали мы до него минут двадцать, он располагался в дачном поселке километрах в пяти от нашего города.
