Маргарита Южина - Парад нескромных декольте
– А что? У меня любимая девушка, между прочим, и она на мой заработок рассчитывала! А родители вытворяли черт-те что. Не до меня им было, видите ли! Один на старости лет решил жен менять, другая вечные лямуры крутит… А мне куда? Матушка какие-то выкрутасы с новой подружкой отца стала вытворять. Вижу, и тетя Наташа рядом вьется. А мне с Лизой – хоть пропадай! А тут и вовсе – батюшка скончался, и с деньгами полный облом вышел. Я ведь по-доброму хотел: к матери пришел, говорю – давай, мол, вместе жить. Чем тебе моя Лиза не нравится? А она как давай верещать! Ты, говорит, еще копейки не заработал, а уже свою Лизу мне на шею посадить хочешь? Не, ну а я же не дурак, да? Будто я про наследство ничего не знаю, да? Я маменьке и намекнул.
– А она что? – затаив дыхание, слушал Акакий.
– А ничего. Орала как резаная. Говорит, это не тебе, это мне наследство. А сама деньги отцовские на своих ухарей тратила!
– И ты ее за это убил, – подсказал Жора. – Отравил вместе с тетей Наташей, да?
– И ничего не да! Как я ее убить мог? Матушка меня даже в дом не пускала! А если и пускала, то ходила за мной по пятам, чтобы я чего не спер. А сама-то… Она же по миру нас могла пустить! И тут я… я вообще умный, меня и в школе всегда хвалили… придумал я такую штуку – уеду на Север, она расслабится, а потом я в права наследства вступлю и уж тогда-то развернусь.
– А чего ж не уехал?
– Так тут Лизочка свинью мне подложила – ребеночка родить вздумала! Нет, ну ум какой у девчонки есть? У нас ни дома, ни денег, а у нее ребеночек…
– Вот тут ты маменьку и отравил? – снова не выдержал Жора.
– Нет, ну я так не буду рассказывать! Чего он ко мне со своей отравой прицепился? – обиделся Вадик. – Не мог я мать отравить! Родная кровь все-таки! И потом, говорю же – она все время по квартире за мной хвостом ходила, как мне… А тут еще Лизочка! Я вообще-то хотел с ней расстаться, на кой она мне сдалась – глупая, да еще и некрасивая. А мать мне такую девчонку присмотрела! И главное, перспективную – у нее папик богатый. Он очень матушке приглянулся.
– Нет, ты глянь, какой изверг! Теперь ему уже и Лиза не подходит! – взревел Акакий. – Я свою жену и вовсе без ничего брал! Мучаюсь, конечно, но живу же! Жора! Дай я его повешу на твоей люстре!
– А чего это на моей? На своей и вешайте! – не стерпел Жора.
– Молчать, золотая рота! – гаркнула Клавдия, и мужчины присмирели. – Ты говоришь, приглянулся? А это не он к ней в последний день приходил?
– Вот уж не знаю. Он, по-моему, и не знает, что маменька его себе в кавалеры наметила…
– Поэтому ты маменьку и того, да? – упрямо долбил Жора.
– Тетенька, вы ему хоть половиком рот заткните, что ли… – возмутился вконец Вадик. – Что ж он прям сплошным гипнозом занимается? Я вот сейчас поддамся, скажу «да» и введу следствие в заблуждение. А преступник, между прочим, еще на свободе!
– А ты откуда знаешь? – скривился Жора.
– Оттуда! Потому что за мной следят! – выкрикнул парень. У него даже подбородок затрясся от напряжения.
– Подробнее, пожалуйста, – подсел ближе Акакий.
– А чего подробнее… Я тут на кладбище к родителям заскочил… Вечером, конечно, потому что я же боюсь днем-то, за мной и так из-за этих грабежей уже охотиться начали. Ну подхожу к сторожу, спрашиваю, как, мол, могилку найти. А он мне: «Вот по этой аллее иди, сынок, прямо и упрешься. Да ты не боись, там уже тебя ждут». Я сначала подумал, что старик перепил. Говорю: «Чего мелешь? Кто это меня ждать там может?» А он: «Иди, говорит, сам посмотри, я всех твоих родственников не знаю. Кажись, сестра чья-то».
– Так это женщина была? – перебил Акакий.
– Я думаю, да. Если бы мужик, то сторож сказал бы, что брат. А он дальше говорит: «Она уже приходила, про тебя спросила, а я и не знал, что ты сын покойников-то. Но сдуру ляпнул – приходит, мол, кажну ночь. Хотел дамочке приятность сделать. Вот она второй раз приходит, тебя ждет».
– А может, и правда какая родственница? – предположила Клавдия.
– Да нет у нас родственниц! Отродясь не водилось! Но я пошел туда, подумал – свихнулся старик. Стал ближе подходить, а от памятника тень отделилась и вижу – прячется! Ну я смекнул, что не к добру это, и тихонько так обратно повернул, вроде и не хотелось туда идти. А вы – отравил, отравил…
– Так, говоришь, на кладбище? – задумчиво протянула Клавдия Сидоровна.
Жора почувствовал неприятный озноб.
– Да не слушайте вы его! Это он специально нас туда посылает. Я те пошлю! Врет, гад!
– А вот это мы и проверим.
Акакий старательно закашлял, зачихал, то есть всячески стал проявлять болезненность. Клавдия должна была догадаться, что кладбище он посещать никак не может.
– Придется идти, – вздохнула Клавдия.
– А этого куда? – пнул по стулу Жора.
– А давайте в милицию! – бодренько предложил Акакий. – Позвоним, обскажем ситуацию, а? Они сами и на кладбище съездят!
– А если там нет никого? – нахмурилась главная сыщица. – Нет, надо до конца довести дело. А этого… этого отдадим под неусыпный надзор Петра Антоновича. Он ему покажет «упал – отжался!». А сейчас… Жора, ты бы хоть угостил нас чем, весь день ничего во рту не было. И думайте давайте, как сегодня ту женщину ловить будем.
– А чего тут думать?! – бравировал Жора. – Вот спрячемся за кресты… Так? А потом она придет… Так? А мы как ее схватим…
– И что? Что ты ей скажешь? Она заявит, что подружка несчастной Ольги Васильевны, пришла на могилку поплакать, а вовсе никого там и не поджидает. Только бы хватал он! Тут надо как-то так повернуть, чтобы она себя проявила… Думайте!
Пока Жора гремел на кухне, Клавдия упрямо морщила лоб. Акакий отправился в душ. Как он сказал – смыть больничный запах. А Вадик так и сидел, затянутый на стуле. Вскоре Жора пригласил к столу. Пленника тоже не обошли вниманием – притащили вместе с мебелью на кухню и сунули под нос тарелку.
Решено было ужинать и делиться идеями одновременно.
– Ну, Кака, докладывай, что ты там сочинил? – спросила супруга, щедро намазывая себе бутерброд красной икрой.
Акакий только что вылез из ванны, сидел в пушистом Жорином халате и тоже хотел есть икру, а вовсе не разговаривать. Но под строгим взглядом жены смирился.
– Я хорошенько подумал, и меня осенило. Значит, так: сейчас Клавдия звонит в милицию…
– Чего это опять в милицию и опять я?
– Потому что у тебя голос, как у потерпевшей. И не перебивай! Ну, значит, ты звонишь и говоришь, что на кладбище преступница прячет килограмм героина. Естественно, милиция устраивает засаду. А мы тем временем еще раньше укладываемся в свободные могилки…
– Да типун тебе во все пузо!!! – не стала слушать дальше Клавдия.
– Нет, это ж надо! Такую хрень человек столько времени придумывал! – фыркнул Жора.
– Не смейся над убогими, грех, – строго оборвала его Клавдия. – Я вот что думаю – надо просто проследить за этой дамой, а потом заявиться к ней домой. И пусть попробует не сознаться!
– Да ну, чего это она сознаваться будет? А если ей и не в чем? Может, на кладбище она по какой-то своей надобности ходит? – вдруг воспротивился Жора. – Я думаю, надо вот как…
Жорина идея была лучше всех. Конечно, для ее воплощения требовалось творчество, время и немного мужества, но зато странная женщина могла рассказать все. Жора предлагал подкараулить даму при выходе с кладбища и выпустить на нее Акакия, обряженного под юродивого. И этот юродивый должен был говорить странные для дамы вещи, то есть выступить в роли пророка. А когда дама проникнется, расспросить ее, зачем она ходит сюда каждый день и что ей известно про Бережковых.
– Я даже думаю, – уточнял детали Жора, – Акакию Игоревичу ей навстречу голым выйти надо, чтобы она уже не сомневалась, что перед ней идиот.
– Гы-ы-ы, а он у вас и одетый на идиота похож, – вдруг заржал подозреваемый.
– Ты… сейчас тарелку-то на голову надену! – взвизгнул Акакий. – И вообще! Чего это меня, главное, к даме выпускать станем? А может, она как раз и есть убийца? Пусть лучше Клава. Или Жора.
– Жору нельзя, – сокрушалась жена, – у него вид сытый. А ты всегда несчастным смотришься, будем давить на жалость. Мы тебя в мою ночнушку обрядим. Помнишь, такая беленькая, в меленькую крапинку? И потом, должен же кто-то из нас стать героем! Пусть это будешь ты!
– Я замерзну. Я сразу говорю – буду стучать зубами и никакой классики не получится! Нет, голым, значит, меня выпускать холодно, а в какой-то там ночнушке, которая даже без начеса, мне, можно подумать, будет тепло и уютно! – упирался Акакий. – И потом – я ж болею!
– А давайте его скипидаром натрем, – предложил Жора.
– Знаешь что! Ты себе лучше натри! Скипидаром! – окончательно обиделся Акакий и твердо решил – выполнить задание и умереть.
Поужинав, вся команда направилась к Распузонам, чтобы пристроить Вадика в надежные руки.
– Это кого вы привезли? – недобро встретила их Катерина Михайловна.
