Наталья Александрова - Глаз Пернатого Змея
— Потому что им нужен был камень! А через три дня Глока пропала, Анфиса места себе не находит, со мной советовалась, а я… Если Настю убили случайно, то Глоке они устроили аварию совершенно сознательно. Он приказал, я слышала телефонный разговор… С тех пор я к нему не ездила, что делать, что мне делать?
— Увольняться немедленно с работы и уезжать в отпуск, — твердо сказал Леня, — а когда вернетесь, все будет кончено.
— Но я же свидетель…
— Если надо, вас вызовут! И не тяните, вы женщина храбрая, справитесь! Главное — никому ничего не говорите о нашем разговоре.
Дома Леня застал Лолу на кухне. Она пила кофе, ела крекеры с мягким сыром и смотрела телевизор.
— А теперь — необычная криминальная новость, — продолжала ведущая. — Как мы уже сообщали в предыдущем выпуске, в наш город прибыл с неофициальным визитом арабский шейх Абу-Бекар Абдаллах с семьей. К сожалению, визит шейха начался с неприятного инцидента. В аэропорту Пулково после прохождения паспортного контроля пропала одна из жен шейха. По словам неназванного свидетеля, ее похитили неизвестные злоумышленники…
— Ничего себе! — восхитился Леня. — Прямо в аэропорту у шейха жену увели! Сразу видно, профессионалы!
— Пресс-секретарь шейха сообщил, что его высочество готов заплатить значительную сумму за любую информацию о местонахождении его жены, — закончила ведущая и перешла к прогнозу погоды.
— Вот как некоторые мужчины ценят своих женщин! — воскликнула Лола. — Ничего за них не жалеют! Вот интересно, значительная сумма — это сколько?
— Ты что, Лолка, позавидовала жене шейха? — удивился Маркиз. — Да их же у него то ли десять, то ли двадцать — он сам со счета сбился! И живут взаперти, как птицы в клетке!
— Зато клетка не простая, а золотая! — не унималась Лола. — И вообще, я у тебя тоже невольница! Работаю на всю эту семейку, как рабыня, и что за это имею? Ничего, кроме хамства!
Леня хорошо изучил свою боевую подругу и знал, что она просто развлекается от скуки, отрабатывает на нем актерское мастерство, но едва сдержался, чтобы не ответить в том же духе.
И в этот момент зазвонил Ленин телефон. Леня сделал большие глаза и ретировался из кухни.
Звонил Ухо, чтобы сообщить, что машину Шурупа и Шампуня только что засекли возле пивной «Бравый солдат Швейк».
Леня быстро собрался и уже через полчаса вошел в пивную.
Здесь было шумно, накурено и многолюдно. Зеркальные стены зрительно еще увеличивали размеры помещения и количество посетителей. Румяные круглолицые девушки в тесных корсажах и пышных коротких юбках сновали по залу с подносами, уставленными пивными кружками и тарелками с закуской.
Обежав взглядом зал, Леня обнаружил в дальнем углу криминальную парочку. Глухие шипящие с унылым видом сидели перед блюдом сосисок с капустой, сдувая пену с кружек.
Соседние с ними столы были заняты, но Маркиз заметил лысого типа, который крутил на пальце ключи от «мерседеса» и то и дело нервно косился на дверь. Подойдя к нему, Леня вполголоса проговорил:
— Слушай, друг, это не твой «мерс» стоял перед входом?
— Что значит «стоял»? — вскинулся лысый.
— Да ничего, просто его сейчас увозят на штрафстоянку!
Лысый побледнел, вскочил и помчался к выходу. Леня уселся на его место. Теперь он оказался прямо за спиной у Шурупа и слышал, о чем говорили за соседним столом. Мог он и видеть бандитов, потому что они отражались в зеркальной стене зала.
— А все из-за того, что ты ее тогда грохнул! — ворчал Шуруп, тыкая вилкой в сосиску. Сосиска не давалась, она ускользала от вилки, как будто была живым существом.
— Опять ты свое заладил! — огрызнулся Шампунь. — Ну сколько можно?
— Сколько нужно, столько и можно! — непонятно проговорил Шуруп. — А только если бы ты…
Договорить он не успел, потому что к их столу подошел новый персонаж — сутулый долговязый тип с обвислыми желтыми усами и печатью многолетнего похмелья на лице. Лицо этого типа показалось Лене знакомым. Он представил его в несвежем белом халате и понял, что это санитар из больничного морга на улице Токарей-Карусельщиков.
— Здорово, мужики! — прохрипел санитар. — Как жизнь молодая? Вы тут, гляжу, хорошо устроились?
— Мы-то устроились, а ты что тут делаешь? — вызверился на него Шуруп. — Совсем, что ли, сдурел? Мы тебе говорили, чтобы сидел у себя и не чирикал!
— Не чирикал! — передразнил его санитар. — Я тебе не воробей! Я, между прочим, человек, а человек — это звучит горько… то есть гордо!
— Вали отсюда, человек! — подал голос Шампунь. — Вали, а то поступишь в свой морг в другом качестве…
— Это в каком еще качестве?
— Известно, в каком! Не персонала, а единицы хранения!
— Вы не очень-то! — забормотал санитар. — Сидят тут, выпивают и закусывают, а я должен молча страдать среди покойников! Между прочим, мне за хранение вашей бабы надбавка полагается!
— Это еще за что?
— Известно, за что! За вредность!
— Это она при жизни вредная была, — хмыкнул Шуруп, — а сейчас у нее характер спокойный, тихий. Так что никакой от нее вредности…
— Как это «никакой»? — санитар повысил голос. — Я через нее постоянно нервничаю: вдруг кто-то заметит, что у меня труп хранится неучтенный, без документов?
— Да у тебя этих трупов столько, — возразил Шампунь. — Трупом больше, трупом меньше — никто не заметит!
— Тише вы, мужики! — оборвал дискуссию Шуруп. — С ума сошли — про трупы тут болтать? А ты, Спиридон, проваливай отсюда, пока мы тебе не накостыляли!
— Вы мне подкиньте немножко для поправки здоровья — и я в тот же момент исчезну! — заверил его санитар.
— На держи! — Шуруп сунул ему сторублевку. — Но смотри, еще раз здесь появишься — ноги обломаю!
— Не появлюсь! — санитар оживился. — Я самому себе не враг, и мне ноги пока что нужны…
Он спрятал деньги и устремился к выходу из пивной — в более дешевое заведение, где на сто рублей можно устроить праздник жизни.
Леня тотчас встал из-за стола и, стараясь не привлекать к себе внимания, покинул пивную.
На улице он догнал санитара и схватил его за плечо:
— Стой, Спиридон!
Санитар испуганно обернулся и забормотал:
— Я же сказал, больше не потревожу, мне свои ноги дороги…
Тут он увидел, что перед ним не Шуруп и не Шампунь, и удивленно протянул:
— А ты вообще кто, мужик? Я тебя знаю?
— Во всяком случае, среди своих молчаливых клиентов ты меня не видел, — заверил его Маркиз.
— А тогда кто ты такой и чего тебе от меня надо?
— Кто я такой? Я лично Дед Мороз, а надо мне, Спиридон, чтобы ты был счастлив!
— Чего?! — с явным недоверием переспросил санитар.
— Вот скажи, Спиридон, что тебе нужно для счастья?
— Конкретно сейчас мне нужно опохмелиться, а ты меня от дела отрываешь!
— Мелко мыслишь, Спиридон! Но раз уж надо — значит, надо. — Леня достал из кармана фляжку с коньяком и протянул ее страдальцу. Тот, ни слова не говоря, присосался к фляжке и затих. Наконец емкость опустела, санитар высосал из нее последние капли и с сожалением вернул фляжку Маркизу.
— Будем считать, Спиридон, что это было твое первое желание. Так что у тебя осталось еще два.
— Ты же сказал, что ты Дед Мороз, а не золотая рыбка!
— Ты смотри, какая память! — восхитился Маркиз. — Ну, короче, будешь желания загадывать или я пойду, другого алкаша осчастливлю?
— Нет, постой… — заволновался санитар, — значит, так… хочу покойников своих не видеть, хоть неделю, и денег… тыщ десять!
— Ну, десять так десять, — Леня полез в карман за деньгами. — А с десятью тысячами ты сам в морг на этой неделе не попадешь… по крайней мере, на своих ногах! Только ты мне напоследок скажи, где у тебя спрятана та баба, которую Шуруп с Шампунем привезли?
— А ты откуда про нее знаешь? — испуганно спросил санитар, жадно глядя на деньги в Лениной руке.
— Откуда — от верблюда! Мы, Деды Морозы, все про всех знаем! — и Леня призывно пошелестел купюрами.
— Секция Д сорок восемь! — выдохнул Спиридон и выхватил у Лени деньги.
Сменщик Спиридона, санитар Савелий, посмотрел на часы. До конца его смены оставалось пять минут, а Спиридона все не было.
— Опять загудел, — проговорил Савелий то ли с возмущением, то ли с завистью. — А мне чего делать? Вторую смену подряд корячиться? Я на это не подписывался!
Дома его ждал горячий обед, недопитая со вчерашнего дня бутылка и сожительница Анна, женщина, приятная не во всех, но в некоторых отношениях.
В это время дверь морга открылась и на пороге появился мужчина лет сорока с приятной, но не запоминающейся внешностью. Одет он был в потертый пиджачок, который ему был заметно маловат, и в мятую кепку покроя «мечта хулигана».
— Ты кто? — осведомился Савелий, оглядев незнакомца с ног до головы.
