Татьяна Полякова - Охотницы за привидениями
Я нисколько не удивилась, что лезть пришлось мне, только чертыхнулась мысленно в адрес своей удачи. Один конец веревки мы привязали к ручке соседней двери, а другой сбросили вниз, после чего я с Женькиной помощью пролезла в дыру и…
Вспоминать, как я спускалась, даже не хочется, спуск сложным не был, шахта оказалась довольно узкой, так что я упиралась в стену ногами, но, оказавшись в каменном мешке, я испытала такой ужас, что едва не лишилась сознания. Ноги мои коснулись пола, а я, включив фонарик, попыталась оглядеться.
— Ну что? — зловещим шепотом спросила Женька.
— Это в самом деле вентиляционная шахта, — разочарованно ответила я. — Отсюда два хода: налево и направо. Куда идти?
— Налево.
— Почему?
— Не знаю.
Я опустилась на корточки, светя фонариком. Правый ход был узким и бесконечно длинным. Двигаться придется на четвереньках, и одному богу ведомо, как долго. Я поежилась и обратила взор к другому ходу. Судя по всему, он был тупиковым, впереди я ясно различала стену, но… что-то показалось мне любопытным, я продвинулась вперед, еще немного, еще… черт, так и есть. Ход неожиданно обрывался, поняла я это с опозданием и, взвизгнув, полетела вниз.
— Анфиса, — отчаянно позвала Женька, а я упала на что-то мягкое и с облегчением перевела дух. Фонарик погас, наверное, я случайно нажала кнопку.
— Спокойно, — сказала я себе и крикнула: — Все в порядке. — После чего включила фонарь, моля бога, чтобы свет загорелся. Фонарик работал исправно, но облегчение я почувствовала лишь на мгновение. Первое, что я увидела, — стена, сложенная из больших камней, и сводчатый потолок. Комната была довольно просторная, за моей спиной виднелась дверь. А еще я увидела туфли, обыкновенные мужские туфли, которые были на чьих-то ногах. Заподозрив неладное, я посветила прямо перед собой и взвыла так, что у меня уши заложило.
Я сидела верхом на мужчине, то есть он лежал себе смирно, а я умудрилась приземлиться на его живот. Конечно, в этой ситуации орать надо ему, а мне поспешно извиняться, да дело было в том, что орать он никак не мог, потому что я сидела верхом на трупе. Он был в темной футболке, лежал со сложенными на груди руками и с отрешенным от всего земного лицом. Я даже не сразу поняла, что это Саша. Тот самый охранник, которого Руслан посылал за подмогой. Шея парня представляла собой сплошную рваную рану с запекшейся по краям кровью. Но это еще не все: рядом с ним лежали ножницы, самые обычные ножницы, необычными были сгустки крови на них, что намекало на то, что именно ножницы и явились орудием убийства.
Я закатила глаза, слабо простонала и хлопнулась на каменный пол, фонарик откатился в сторону, а я посоветовала себе потерять сознание, чтобы это безобразие разом прекратилось, но сознание упорно не желало покидать меня. Я захныкала от жалости к себе. Потом приподнялась сама и подняла фонарик — надо было что-то срочно предпринимать для своего спасения, раз этот кошмар сам по себе исчезать не собирается.
Для начала я встала на ноги и, стараясь не смотреть на труп, достигла двери. Мои худшие предположения оправдались: дверь была заперта и открыть ее не представлялось возможным. Но ведь должна я как-то выбраться отсюда? Я еще раз огляделась, принципиально игнорируя труп. Первое, что бросилось в глаза, — длинная цепь, вделанная одним концом в стену. Другой конец цепи заканчивался чем-то подозрительно напоминающим ошейник. Прямо у стены — нары (на них-то и покоился труп), маленький столик, на нем алюминиевая ложка и миска, в стене, в метре над нарами, — отверстие, через которое я сюда проникла, это действительно была вентиляционная шахта, в помещении ни намека на окошко, даже крохотное, и не будь здесь вентиляционного отверстия, дышать вскоре не было бы никакой возможности.
Тут я вспомнила о подружке и крикнула:
— Женька, со мной все в порядке, слышишь? — Хотя какой уж тут порядок. Мое внимание привлекло вот еще что: отверстие в шахту было забрано решеткой, сейчас она висела на одном болте. Окончательно осмелев, я взобралась на нары и осмотрела решетку как следует. — Мама моя, — пробормотала я через пару минут, потому что получалось вот что: я нахожусь в самой настоящей тюрьме, в которой, вне всякого сомнения, держали человека, и человек этот, пытаясь выбраться, смог вывернуть болты на решетке. Я так перепугалась, что не желала оставаться здесь не только лишнюю минуту, но и секунду. Дотянулась до отверстия и, используя для упора решетку, влезла внутрь, но это было самым простым делом на пути освобождения: ход, по которому я скатилась сюда, был покатым, наподобие горки, и, как я по нему поднимусь, оставалось загадкой.
Выключить фонарик я боялась, а держать его в руках не было никакой возможности, кончилось тем, что я зажала его в зубах, перевернулась на спину, ногами уперлась в боковые стены, а руками в потолок и вот таким диковинным образом начала подниматься. Мысли в моей голове начисто отсутствовали, кроме одной: я навеки останусь в этом каменном мешке. На счастье, ход был коротким, вскоре я почувствовала, что пол подо мной выравнивается, встала на четвереньки — отсюда до шахты, где ждет меня Женька, рукой подать. Сунув фонарик в карман, я ринулась в том направлении, но вдруг что-то больно треснуло меня по затылку, я взвизгнула, а кто-то надо мной ойкнул.
Торопливо щелкнув фонариком, я увидела Женьку, облаченную в желтую пижаму, она почти достигла дна шахты и сейчас таращила глаза под слепящим лучом фонарика.
— Что ты здесь делаешь? — разозлилась я.
— Я испугалась… — захныкала Женька.
— Так и сидела бы наверху, кто нас теперь вытащит?
Подниматься по веревке наверх оказалось занятием не из приятных, лазание по канату мне и в школе никогда не нравилось, однако надо отдать нам должное: Женька поднялась в рекордно короткие сроки, а я вообще вспорхнула как ласточка.
Не успели мы выбраться в коридор, как я накинулась на подружку:
— Зачем ты вниз полезла, я же крикнула, что со мной все в порядке.
— Я не слышала.
— Как не слышала, если я орала во все горло.
— Говорю тебе, не слышала, только шорох какой-то, то ли стоны, то ли всхлипы. Зову тебя, зову, а ты молчишь. Я тут чуть не спятила…
— Странно, — нахмурилась я, поражаясь звуковому эффекту: должно быть, звук терялся в переходах шахты и достигал поверхности в измененном виде. — Там кто-то кричал, — охнула я, поражаясь неожиданной догадке. — Там кто-то кричал, оттого-то эти стоны…
— Анфиса, хочешь чаю? — ласково предложила Женька.
— Господи, там же самая настоящая тюрьма…
— Конечно, ты рассказывала…
— Да погоди ты, там в самом деле кто-то был.
— Кто? — нахмурилась Женька.
— Понятия не имею. Теперь там труп.
— Труп? — не поверила подружка. — Какой труп?
— Никакой, а чей. Труп охранника по имени Саша. Надо немедленно сообщить Руслану. Он его везде ищет, а Саша внизу с перерезанным горлом.
— Анфиса, может быть, все-таки чаю? — жалобно пискнула Женька.
— Какой чай, в доме убийца. — И я со всех ног кинулась к комнате Руслана. Женька едва успевала за мной.
Однако нас ждал сюрприз: Руслана в комнате не оказалось. Мы постучали, затем заглянули и убедились, что комната пуста, а постель застелена.
— Где же он? — растерялась я. Бегом мы пустились в комнату охраны. Дверь распахнута настежь, свет горит, но и здесь ни души. — Куда они все делись? — возмутилась я, а Женька, сделав круглые глаза, заявила:
— Сбежали. Сама говоришь: убийца в доме. И эти гады смылись, бросив хозяина и нас на произвол судьбы.
— Не может быть, — пробормотала я.
— Еще как может, — возразила Женька. — Слышала пословицу: «Своя рубашка ближе к телу».
— Так, может, Лев Николаевич того?..
Мы бросились в его комнату, влетели без стука и включили свет, Лев Николаевич поднял голову и уставился на нас с видом полнейшего недоумения, а мы поспешно ретировались, бормоча «извините».
— Почему ты ему не сказала? — напустилась я на Женьку, как только мы очутились в коридоре.
— А ты?
— У меня из головы все вылетело…
— И у меня.
— Так давай вернемся. — Я уже сделала шаг в направлении комнаты Льва Николаевича, но Женька схватила меня за руку:
— У него слабое сердце… А если выяснится, что никакого трупа нет?
— Что? Я сама…
— Нет, так нельзя, — разволновалась Женька. — Так нам, пожалуй, в доме откажут.
— О чем ты говоришь? — возмутилась я. — Внизу труп, Руслан с охраной неизвестно где, а тебя волнует…
— Если там труп, то надо звонить в милицию.
— До милиции еще дожить надо. Идем, проверим двери.
Женька спорить не стала, и мы спустились на первый этаж. Оказавшись в левом крыле, мы услышали приглушенный крик, замерли и испуганно переглянулись.
— Где это? — шепнула Женька.
— Впереди, — невнятно промычала я. Держась за руки, мы пошли вперед и вскоре смогли разобрать голоса, мужские и женские. Женский жалобно просил:
