Дарья Донцова - Лампа разыскивает Алладина
Быстрым шагом я спустилась в метро, села на одну из малочисленных скамеек на платформе и стала внимательно изучать содержимое кошелька. В нем было несколько отделений, предназначенных для бумажных денег, прорези со вставленными в них дисконтными картами и «отсек» на «молнии».
Купюр оказалось пять: три пятисотенные и две тысячные, монеток восемь, все по рублю. Дисконтные карты тоже не представляли интереса, точь-в-точь такие есть у меня и у тысяч москвичей, которые посещают отнюдь не дорогие магазины. Никаких фотографий и паспортных данных на пластиковых прямоугольниках не имелось. Больше в кошельке не было ничего, найти его хозяйку не представлялось возможным.
Чуть не плача от досады, я стала думать, как поступить дальше. Внезапно со дна души поднялась волна злости. Ну, Игорь, погоди. Думаешь, обманул меня, и дело с концом? Нет, дружочек, я из породы терьеров, схвачу крысу и стану трепать до тех пор, пока та не расскажет мне всю правду. Значит, сейчас качу назад, иду вновь в магазинчик, швыряю портмоне и свое «Версача» с кепкой на прилавок, а потом устраиваю мерзкому лгуну допрос с применением пыток, и пусть он плачет, кричит, пытается убежать, ничто ему не поможет.
Полная решимости и злобы, я собралась уже войти в подкативший к перрону поезд, но посмотрела на густую толпу, штурмом бравшую вагон, и решила подождать следующий состав. Но и во втором, и в третьем, и в четвертом голубом экспрессе не оказалось ни сантиметра свободного пространства, в столице начался час пик. В подземке громадного мегаполиса всегда кипит толпа, но два раза в день в ней начинается настоящее столпотворение, и мне искренне жаль тех, кто вынужден пользоваться общественным транспортом в сие время. Но куда деваться бедным людям, которым непременно нужно попасть на службу к девяти, а уйти с нее в восемнадцать ноль-ноль? Думаете, таких нет? Очень даже ошибаетесь, три четверти москвичей работают в режиме жесткого графика, и далеко не у всех имеются машины. Скажете, на дорогах пробки и выехать утром, ну, допустим, из какого-нибудь Крылатского проблема? Согласна, но в автомобиле вы сидите, слушая любимое радио или разговаривая с мужем, а в метро стиснуты, словно шпроты в банке, задыхаетесь от запахов и дуреете от шума.
Я решительно повернулась и пошла к эскалатору. Я не одобряю людей, которые сорят деньгами, разбрасывают их на пустяки, поэтому такси пользуюсь лишь в крайнем случае, ну, допустим, когда надо догнать кого-нибудь. Но сейчас я настолько устала, нанервничалась и расстроилась, что просто не способна брать штурмом вагон и выслушивать комментарии окружающих. Неужели я не заработала на «бомбиста»? Вполне могу позволить себе такую роскошь, как поездку в машине. Вообще говоря, следовало самой сесть за руль, но мне показалось, что до продавца, давшего Алле водку, лучше докатить на метро, всего-то пара остановок, без пересадки. Ведь не знала, как повернется дело!
Я вышла на улицу и вздрогнула. Вокруг было темным-темно, автомобили неслись с включенными фарами. День уже клонился к вечеру, в Москву пришла осень, и, естественно, света теперь станет меньше, но все равно для подобной темени еще рано. Удивившись, я прошла чуть вперед, повернула налево и подняла руку. Но никто не спешил заработать, водители торопились по своим делам, а может, я в своем новом наряде не походила на платежеспособную клиентку.
Внезапно на асфальт упала капля, вторая, третья. В ту же секунду стало понятно, отчего над городом висит тьма. Это не ранняя ночь, а тучи темно-серые, пухлые, грозовые, мрачные, и сейчас с небес рухнет ливень! Я еще сильней замахала руками, и тут обвалилась стена дождя. В одно мгновение хламида намокла и придавила хозяйку к тротуару. Чуть не плача от досады, я хотела уже нестись назад в метро, но неожиданно один из автомобилей, очень медленно тащившийся мимо, встал примерно метрах в тридцати от того места, где прыгала я.
Охватившая меня радость по силе была сравнима с дождем. Разбрызгивая лужи, я полетела к сердобольному человеку, решившему подвезти вымокшую до нитки женщину. Я очень торопилась, боясь, что кто-нибудь из суетящихся вокруг прохожих перехватит машину, но удача на этот раз оказалась на моей стороне.
Рванув дверь, я впрыгнула в старенькую иномарку, которая незамедлительно, отчего-то рывками, стала крайне медленно двигаться вперед. То, что водитель поспешил поехать, меня не удивило. В начале улицы висит знак «Остановка запрещена». Конечно, мало-мальски уважающий себя гаишник при первых каплях дождя спрячется, но всякое случается, лучше не рисковать.
Машина медленно катилась вперед. Я решила снять кепку и, опустив голову вниз, сказала:
– В сторону Ленинградского проспекта, пожалуйста, а дальше покажу.
Водитель никак не отреагировал, не произнеся ни звука, он продолжал тихо ползти вдоль тротуара. Я избавилась от противно мокрой кепки и повернула голову в сторону шофера. Вообще-то я собиралась сказать:
– Прикройте боковое стекло, а то холодно, – но слова застряли в горле, вместо членораздельной речи изо рта вырвался писк.
На месте водителя, положив лапы на руль, сидела большая собака, стаффордширский терьер, такая же, как наша Рейчел, только не рыжая, а коричнево-полосатая.
– Господи! – вырвалось у меня.
Пес спокойно смотрел вперед. Его крупное тело слегка покачивалось, глаза напряженно всматривались в даль.
– Здравствуйте, – прошептала я и с силой ущипнула себя за запястье. На коже незамедлительно начал проявляться синяк.
– Меня зовут Лампа.
Из груди собаки вырвалось вполне добродушное ворчание.
– Ур-гр-фр.
– Вы… э… владелец машины?
– Ур-гр-фр…
– Разрешите, я выйду…
– Ур-р-р-р, – начал сердиться пес.
– Простите, я понимаю, вы хотите заработать, – в полной растерянности залепетала я, – конечно, везите меня до дома, заплачу сполна.
Собака не поворачивала головы, я сумела кое-как прийти в себя, пробежалась взглядом по ее телу и оцепенела. Псина сидела, поджав под себя задние ноги, она не пользовалась педалями, просто вертела рулем. Я снова ущипнула себя за руку, увидела новый синяк и тихо попросила:
– Вы бы не могли спустить вниз лапы?
– Ур-гр-фр…
– Простите, конечно, – залебезила я, – наверное, вы имеете права? Иначе бы не сели за руль. Кстати, у нас дома живет ваша, так сказать, однопородница, стаффордшириха Рейчел, она крайне ответственна, поэтому, я понимаю, вы обладаете необходимыми документами и, наверное, упорно и тщательно обучались вождению.
Последняя фраза была сказана лишь с одной целью: подольститься к мрачному кобелю, но тот и ухом не повел, услыхав завуалированный комплимент.
– Так вот, – тихим, нежным голоском вещала я, – поставьте все же лапки на педальки, ну хоть на тормоз, мало ли чего.
Вдруг машина остановилась, я обрадовалась, схватилась за ручку, навалилась на дверь и была остановлена недвусмысленным, грозным рычанием. В испуге я глянула на шофера. Псина наконец-то повернулась к пассажирке. На крупной, треугольной морде было самое мрачное выражение, верхняя губа поднялась, из-под нее посверкивали клыки.
– Р-р-р, – разнеслось по машине.
– Нет, нет, я сижу, – заюлила я, – вы меня не так поняли, просто… э… можно стеклышко подниму? Очень дует…
Не успела я закончить фразу, как в открытое со стороны водителя окно просунулась здоровенная ручища, при взгляде на которую меня затошнило. Кожа на длани была серо-зелено-желто-красная. Ни один человек в мире, кто бы он ни был: азиат, негр, индеец, европеец, не может иметь такого оттенка кожи. Меня заколотило.
Все понятно, это инопланетяне. Господи, ведь совсем недавно Костин приволок фильм, который рассказывал о пришельцах, и мы долго хохотали над лентой, в которой один из внеземных организмов, желая спрятаться среди землян, трансформировался в собаку.
– Вот ведь чушь, – покатывался Вовка, – но смешно до ужаса!
– Вовсе не ерунда, – с жаром перебил его Кирюшка, – давно известно, что НЛО прилетали к нам еще во времена древних египтян.
– И бродили по улицам собачьими стаями, – захохотал майор. – Кирик, только ты можешь верить в подобную чепуху.
Я тогда тоже высказалась на эту тему, и разобиженный Кирюшка ушел спать. А теперь придется извиняться перед ним, мальчик-то прав! Вот он, носитель инопланетного разума, положил лапы на руль, а его коллега, очевидно, оставшийся в своем естественном обличье, иногда помогает не слишком пока умелому шоферу.
Ужас сковал тело.
– Вы же не заберете меня с собой?
Пес чихнул.
– Будьте здоровы. Послушайте, зачем я вам? Никаких секретов планеты я не знаю, умею лишь готовить и играть на арфе, причем струны перебирала когда-то плохо, сейчас же вообще не смогу извлечь из инструмента складные звуки. Если вы хотели заполучить государственного человека, то ошиблись, а коли желали выбрать на Земле великого деятеля искусства, то это снова не ко мне.
