Дуглас Нельсон - Крадущийся кот
— А сейчас?
— А сейчас я знаю.
— Итак, вы оставили ее окрыленной, она помчалась делать маску, потом вернулась вечером, когда никого не было, чтобы порепетировать в ней… Почему?
— Она не хотела, чтобы кто-то знал, что с ней случилось. Скорее всего, она собиралась проверить, не будет ли маска мешать ей видеть, сужать угол зрения, не сделает ли ее неуклюжей… Ведь как она двигалась — это же была песня!.. Если бы испытания маски прошли гладко, она могла бы надевать ее на все последующие репетиции, и никто бы даже не догадался, что под ней скрывается.
Молина захлопнула блокнот.
— Посетите группу психологической поддержки. Держитесь подальше от расследования. Если вспомните что-то еще, сразу мне звоните. А теперь — марш домой.
Молина сделала паузу, ее синие глаза нехорошо блеснули:
— Я поймаю этого мерзавца!
И она пошагала прочь, направляясь к своим.
У Темпл болела каждая косточка, но она не собиралась выполнять указания Молины. И так уже в последнее время она только и делала, что слушалась ее указаний. Пришло время немножко понарушать руководящие планы.
Она вернулась в «Каравансерай лонж», где простаива-щие стриптизеры уже начали заказывать еду и питье. Над их пестрой компанией витала атмосфера некоего пикника, из-за дождя вынужденного остаться в помещении: раз уж мы тут застряли, что ж, проведем время с пользой!
То же самое собиралась сделать Темпл.
Она не стала подсаживаться к Линди: выспрашивать того, с кем ты уже знакома — чересчур легкий путь. К тому же, проводник на незнакомой территории может быть полезен, только если не мешает совать нос во все углы, чтобы разглядеть то, чего нет ни в одном путеводителе.
Темпл остановилась у столика, за которым сидела единственная женщина в гостиной, чей серебристый цвет волос был натуральным.
— Можно, я присяду?
— Присаживайтесь на здоровье.
Темпл села и украдкой оглядела соседку по столу. Типаж доброй бабушки: седая «химия» на голове, хлопчатобумажное клетчатое платье из тех, что не стройнят владельца и одобрены уличным дресс-кодом для ношения женщинами преклонных лет. Если бы не пуговицы спереди, отделанные тесьмой кармашки и большой отложной воротник, это был бы просто балахон. А так это был балахон с пуговицами, воротником и карманами.
— Вы тоже участвуете в конкурсе? В категории «За шестьдесят»? — вежливо спросила Темпл, постаравшись не запнуться на одиозном названии.
Старушка возмущенно взглянула на нее, но тут же рассмеялась:
— О, небо, нет, конечно! Я чересчур старая и толстая для любой категории. Вы что, думаете, детка, в этих конкурсах нет никаких стандартов?
— Извините. Я не слишком в них разбираюсь. Я тут занимаюсь связями с общественностью и как раз пытаюсь вникнуть…
— Пиар? — в светло-карих глазах старушки появился радостный блеск. — Тогда вы должны познакомиться с моей Келли. Вот она как раз идет!
Темпл обернулась, чтобы посмотреть в направлении ее взгляда, наполненного материнской гордостью.
Длинноногая высокая брюнетка пробиралась меж столиков, неся в руках два стакана и две бутылки пива из бара и по-собачьи зажав в зубах маленькое пластиковое ведерко с попкорном.
Добравшись до их стола, блудная дочь ловко наклонилась и жестом профессиональной официантки освободилась от своей ноши. Затем бросила на Темпл любопытный взгляд сквозь густую решетку накладных ресниц, прилепленных и снизу, и сверху.
Мама Келли сочла за честь представить Темпл дочери:
— Это пиар-леди вашего конкурса, лапуля.
— О, привет! У нас куча публикаций в прессе, слыхали, да?.. Я репетирую такой номер — супер.
Темпл оглядела Келли. Бело-голубая присборенная хлопчатобумажная кофточка стиля «крестьянка» и, в тон ей, ненатурально голубые яркие глаза. Вот глаза Молины, поразительно синие, но явно данные природой, сверкали в соответствии с ее характером и были очень убедительны. Голубые контактные линзы этой девушки не подходили ей, как и лицемерная атмосфера покоя и комфорта южных провинций.
— Вы — мать и дочь? — спросила Темпл неуверенно.
— Я раньше была темнее и тоньше, — сказала мать смущенно и хихикнула.
— А я была короче, — подмигнула дочь. Темпл рассмеялась:
— А на сцену пошла только Келли?
— Я же не хотела рушить ее шансы! Меня зовут Милд-Ред. Миддред Бартлз. Как вы поживаете?
Никто не говорит «как вы поживаете» в наше время, а Миддред говорила. Темпл нашла это очаровательным.
— Темпл Барр. Признаюсь, я поражена. Мне казалось, большинство матерей стриптизерш предпочли бы не знать, чем занимаются их дочери.
— Они глупые матери, — ответила Милдред добродушно. — Детишки в наши дни делают, что захотят. Вы можете либо воевать с ними, либо присоединиться к ним.
— Но не на сцене?
— Нет, мэм. Я — закулисная мать. Группа поддержки. Я помогаю ей на репетициях, шью все ее костюмы. Езжу с ней везде за компанию. Жизнь на дороге может быть очень одинокой.
— То есть, стриптизерши не заводят романов с мужчинами из клубов?
— Хос-с-споди, вот уж нет! — воскликнула красотка Келли. Ее лазурные глаза поймали взгляд Темпл. — Мало ли, как это выглядит, но стриптиз — просто работа, и за нее платят нормальные деньги. Все, что происходит между клиентом и стриптизершей, происходит только на сцене и возле сцены: немножко позаигрываешь, чуть-чуть поболтаешь и, если повезет, получишь много чаевых.
— А если мужчина захочет большего?
— Тогда я делаю неприступный вид и даю ему понять, что он переходит границы. Некоторые девушки, — добавила она неодобрительно, — хотят быть шлюхами, но они на этой работе не удерживаются. Клубам неохота иметь дело с работницами, которые исчезают посреди сезона. И большинство из нас не хотят пятнать свою репутацию.
К этому времени Темпл уже не находила смешными упоминания о том, что стриптизерши берегут свою репутацию.
— Но вы, наверное, знаете, что публика, в основном, считает вашу профессию… э-э-э… фривольной?
— Привольной? — на щеках Келли обозначились ямочки, показывающие, что она умеет поддразнивать не только на сцене. — Вы лучше не говорите таких умных слов, лапуля, многие из нас не пошли дальше средней школы.
— Людям интересно, — сказала Темпл, — что заставляет вас танцевать почти голыми перед представителями противоположного пола.
— Уф-ф. — Келли пошевелила длинными пальцами, точно тема была слишком горячей, чтобы ее касаться. — Если бы мы были шлюхами, как они считают, мы бы не стали тратить силы и время, чтобы сначала поплясать перед мужиками. Мы — артисты, — сказала она без всякого пафоса. — Некоторые из нас обалденные, некоторые — ни то, ни се. Мы вертим задницами, делая хорошее шоу, и уходим, вот и все дела. Слушайте, это получше, чем работа официантки, а я сломала тыщу ногтей, таская подносы по двадцать килограммов весом в ресторане. Какая разница? Вы предоставляете услуги за вшивую зарплату и зарабатываете деньги на чаевых. Только у стриптизерок чаевые в сто раз круче.
— Но клубы делают деньги на продаже спиртных напитков.
— Рестораны тоже. Темпл взялась за мать:
— Как ваша дочка к этому пришла? Какой она была в детстве?
Прежде чем пуститься в воспоминания, Милдред Бартлз подвинула к себе умело налитый дочерью полный, без пены, стакан пива.
— С тех самых пор, как была вот такой крошкой, Келли просто лучилась энергией во все стороны. Страшно хотела учиться танцам. Просила записать ее в танцевальную студию. Платить за это было нелегко. Ее отец сбежал. Я работала официанткой и просто угроблялась по две смены — откуда, вы думаете, у меня такие варикозные вены? — она выставила ногу в матерчатой туфле. Темпл увидела опухшую щиколотку и вены, обвивавшие икру, точно фиолетовые змеи. — Келли была слишком хорошенькая и слишком умненькая, чтобы закончить, как ее мама. Она начала чир-лидером на состязаниях по рестлингу, когда ей стукнуло пятнадцать. А потом пошла официанткой в топлес-клуб.
— Ну, так большинство из нас сюда попадает, — сказала Келли. — Потихоньку, помаленьку, входим в бизнес. И смотрим, конечно, где чаевые получше.
— Но вам платят за то, что вы развлекаете незнакомых мужчин!
— Ну, и Мерил Стрип платят за то же самое.
— Некоторые из этих мужчин довольно отвратительные.
Келли пожала своими изящными плечами, плиссированные бело-голубые крылышки на них вздрогнули:
— Большинство из них просто очень одинокие. Безобидные. Они платят за внимание к себе и получают его. Это просто обмен. Очень мало кто наглеет. Они знают, что девочки в клубе работают, и знают, как они зарабатывают свои бабки. Для них засунуть полтинник в мои стринги кажется лучше, чем проиграть его в карты. И мы, девочки, для них звезды.
Темпл не сомневалась в том, что Келли говорит правду, но все это выглядело как-то слишком просто. Простая жизнь стриптизерш.
