Дарья Донцова - Созвездие жадных псов
– Говорят, Витя арестован, он убил ночью человека.
Коломийцева мгновенно схватила сумку:
– Бежим в отделение.
Мартынов – провинциальный городок. И хоть он растянулся на несколько километров вдоль быстрой реки Лопатинки, жители великолепно знали друг друга. Тем более Анну Ивановну, которая выучила сотни детей. Следователем, который вел дело Виктора Славина, оказался Иннокентий Комов, бывший подопечный Коломийцевой. Увидав перевернутое лицо директора, недавний троечник тяжело вздохнул и развел руками:
– Ерунда получается, Анна Ивановна, только ничего поделать не могу, даже под подписку выпустить, прокурор против.
– Объясни, бога ради, что случилось, – прошептала женщина.
Вчера вечером Витя довел Сонечку Звягинцеву до дома, и они немного посидели на скамейке. Потом Соня вошла в подъезд, часы показывали полночь. Если бы Виктор не задержался на детской площадке, поджидая, пока в окне Сони вспыхнет свет, если бы он сразу быстрым шагом ушел прочь… Но мальчик терпеливо ждал у входа, а квартире Звягинцевых продолжала царить темнота. Внезапно Витя насторожился. Сонечкины родители люди служивые, ложились спать рано, девочка, возвращаясь после свиданий, всегда заходила на кухню, включала свет и махала провожатому из окна. Но сегодня ничего не присходило.
Минут через пять встревоженный парень пошел в подъезд. На полу у почтовых ящиков он увидел сумочку Сони, одну туфельку, вторая валялась у входа в подвал. Вне себя от ужаса юноша ринулся по ступенькам вниз и увидел распростертую на полу Соню и полуобнаженную мужскую фигуру. Руки действовали быстрее ума. Виктор схватил какую-то железку и со всего размаха опустил ее насильнику на голову. Мужчина издал страшный, клокочущий звук и упал на бок. Витя подхватил Соню на руки и поволок в квартиру.
Разбуженные Звягинцевы чуть не умерли, увидав окровавленную дочь. Но Виктор, опустив бесчувственную Соню на диван, пояснил:
– С ней все в порядке, я убил человека.
Мама Сони, до тех пор приветливо принимавшая Славина у себя дома, отшатнулась. Отец вызвал милицию. До приезда оперативной группы он держал юношу в комнате, но Витя и не думал убегать. Его доставили в отделение, заперли в камере, отложив разбирательство до завтра. Утром следователь допросил Славина и тут же вызвал Соню. Девочка явилась в сопровождении мамы, Раисы Ивановна. На все вопросы Иннокентия отвечала мать, дочь лишь кивала, изредка говоря: «Да, да, да». В их рассказе дело выглядело по-другому. Соню никто не насиловал, она спокойно поднялась домой и уже лежала в кровати, когда в их квартиру с вестью об убийстве ворвался Славин.
Следователь крякнул, хитрость Звягинцевых была ему ясна. В маленьком Мартынове изнасилованной девочке ни за что не выйти замуж. Да спустя тридцать лет после происшествия злопамятные сплетники будут повторять:
– А, это та самая Софья, которую отымели в подъезде.
Придется либо отправлять девушку к родственникам в Новосибирск, либо уезжать всем вместе…
Сложность состояла еще и в том, что приехавшая бригада нашла труп в приличном виде. Кроме расколотого почти надвое черепа и кое-каких царапин, ничего не говорило о происшедшем. Брюки на мужчине, впрочем, как и нижнее белье, были надеты. Кто-то постарался до приезда специалистов исключить даже мысль об изнасиловании.
Иннокентий только тяжело вздыхал. Неизвестный, решивший запутать следы, не только одел труп, но и, воспользовавшись тем, что дело происходило в подвале, сорвал вентиль горячей воды. Оперативная бригада пробиралась к месту происшествия чуть ли не по колено в кипятке. Если на половых органах насильника и оставались следы, то их напрочь уничтожил поток. Впрочем, можно было отправить Соню к гинекологу, взять у нее из-под ногтей частички кожи насильника, но Раиса Ивановна категорически воспротивилась всем этим процедурам.
– С какой стати моя дочь, невинная девушка, станет отправляться на всякие осмотры? – кричала женщина. – Еще чего! Ишь придумали. Решили убийцу ценой Сонечкиной честной репутации спасти?
Виктор оторопел, узнав, какие показания дали Звягинцевы.
– Ну почему? Почему? – без конца спрашивал он Иннокентия.
Следователю было жаль парня.
– Почему, почему, по кочану, – рассердился он, – меньше надо железными палками размахивать! Делать-то нам теперь чего? Ишь, сволочи, боятся, что слух про изнасилование пойдет!
– Понятно, – пробормотал Витя и замолчал.
Как ни старался Иннокентий разговорить подследственного, ничего не получалось. Славин только буркнул:
– Я лгал, убил его один. Сони там не было.
– Эй, парень, – предостерег следователь, – не глупи, времена рыцарей кончились, будешь потом полжизни за альтруизм расплачиваться!
Но Славин бубнил:
– Занесите это в протокол.
– Да зачем тебе его убивать! – взвился Иннокентий.
– Часы хотел снять, – ляпнул Славин и замолк.
Был в этом деле еще один момент. Убитым оказался вполне добропорядочный мужчина, отец семейства, живший в соседней с Соней квартире. Его жена, вне себя от горя, рыдала в кабинете у следователя, приговаривая:
– Мой муж никогда не кинется на женщину!
Да и характеристики с места работы убитого были великолепные.
Тогда Иннокентий, дождавшись момента, когда старших Звягинцевых не было дома, приехал к Соне и в упор спросил:
– Слушай, он ведь не насиловал тебя. Ты жила с ним, встречались небось в этом подвале. Просто в тот вечер он ждал тебя…
Сонечка вспыхнула, закусила пухленькую губку, и следователь понял, что угадал.
– Тебе было некуда деваться, – дожимал он девчонку, – когда Виктор ворвался в подвал, пришлось прикидываться жертвой, чтобы никто ничего не узнал, ни родители, ни супруга твоего полюбовничка.
– Ну и чушь вы придумали, – пришла в себя девушка, – и вообще, я несовершеннолетняя, вы не имеете права меня в отсутствие взрослых допрашивать!
Иннокентий пошел к двери, на пороге обернулся:
– Славина посадят!
Сонечка опять покраснела:
– Кто его звал в подвал! Зачем он пришел? Наломал дров, пусть расплачивается!
Дело дошло до суда. Когда Майечка услышала приговор, она даже не зарыдала – десять лет в колонии. Бедному Вите опять не повезло. Преступление он совершил на следующий день после того, как ему исполнилось восемнадцать. К несовершеннолетним нарушителями закон, как правило, более лоялен.
Славин отправился в Коми. Сначала оттуда пару раз пришли письма со странным обратным адресом – учреждение ИТК1149/8. Потом переписка прервалась. Очередная посылка с сушками и сгущенкой вернулась назад. «Осужденный Славин В. С. 1969 года рождения переведен в другое исправительно-трудовое учреждение». Анна Ивановна начала посылать запросы в Москву. Наконец пришел ответ на официальном бланке с печатью: «Осужденный Славин В. С. 1969 года рождения переведен по его просьбе в другое исправительно-трудовое учреждение: ИТК 1150/9». Анна Ивановна стала писать письма туда, но Витя не отвечал, зато пришел конверт, заполненный чужой рукой:
«Уважаемая Анна Ивановна, пишет вам воспитатель третьего отряда Романцев. Ваш внук, Славин В. С., 1969 г. р., чувствует себя хорошо, работает на производстве, а в свободное время повышает свой культурный уровень чтением книг. Славин В. С., 1969 г. р., не хочет получать от вас посылки, письма и бандероли. Он официально отказался от свиданий».
Витюша сделал все, чтобы не обременять семью. Содержание заключенного, как правило, тяжелым бременем ложится на бюджет семьи. Продукты, сигареты, вещи, лекарства, деньги на дорогу… Виктор считал, что он и так уже наказал своих, как мог…
Пролетели годы. Как-то незаметно угасла от рака Майя. Анне Ивановне казалось, что дочь съела тоска. Федор женился снова, Тоня осталась с бабкой. Внучка была единственной отрадой, светом в окошке…
Глава 22
Коломийцева замолчала. Потом горестно вздохнула. Я потрясенно смотрела на нее, потом осторожно спросила:
– У вас нет фотографии Виктора?
– Из последних только эта, – ответила директриса, вынимая из альбома снимок, – делали на выпускной вечер.
Я спрятала фотографию в сумочку.
– Он любил сестру?
– Очень.
– Вы сообщили ему про смерть девочки?
Анна Ивановна вздохнула:
– Я писала ему много лет каждую неделю одно письмо. Но ответа не было. А я все писала, думала, может, он все-таки поймет, что я с радостью стану его поддерживать в трудную минуту. Но у Вити оказались свои принципы. Его срок окончился 1 июня 1997 года, но куда он делся, я не знаю, во всяком случае, в Мартынов внук не возвращался, предпочел исчезнуть.
Она внезапно тихо заплакала.
– Если увидите его, пожалуйста, скажите, пусть вернется. Жизнь так переменилась, теперь родственник, отсидевший срок, не является позором… Пусть он приедет, я живу одна, никому не нужная, кроме своего кота… Пожалуйста, объясните ему…
