Маша Стрельцова - Помело для лысой красавицы
— Не пойдет, — медленно сказала я. — Как только ты все получишь, ты сама меня пошлешь.
— Как только все получу — выдам тебе рецепт настоя, сама будешь готовить. Однако последнюю банку отдам только в обмен на деньги, перстень и полный рецепт гламарии. Так устроит?
— Маленькая неувязка, — неохотно проговорила я. — Научить тебя делать гламарию — можно. Наверно даже и кольцо я то тебе куплю. Но вот полмиллиона у меня нет.
Деньги, понятно, были. И купить на них свою собственную жизнь — отличное вложение! Но признаться в их наличии у простой ведьмы — значит, вызвать ненужные подозрения.
— Кольцо он тебе не продаст, он с ним ни за какие шиши не расстанется, я с ним уже встречалась по этому поводу, стоит насмерть, — усмехнулась она. — Вертись как-нибудь сама.
— Красть? — я брезгливо поморщилась.
— На твое усмотрение. Мне важен конечный результат. Кстати, тот бизнесмен неженат, без постоянной подруги и у него есть полмиллиона долларов, — непрозрачно намекнула она.
— Вот ты сука, — холодно посмотрела я на нее.
— То есть — ты согласна? — улыбнулась она.
Я помолчала. А какой у меня был выбор-то? Жить, как не крути, хотелось.
— Поправка — я должна апробировать твой отвар.
— Сегодня вообще — то я и так его тебе бесплатно планировала дать, чтобы ты эффект почувствовала, — кивнула она и достала из сумки литровую банку. Темно — коричневая жидкость плескалась в ней.
— Что значит — бесплатно? — насторожилась я.
— Это значит, что я тебе должна всего буду выдать двадцать баночек на курс лечения. Каждая будет стоить тебе по двадцать шесть тысяч долларов, что в итоге и составит полмиллиона.
— Четыреста девяносто четыре, если первая бесплатно, — усмехнулась я.
— Я не жадная, — усмехнулась она в ответ. — Ну так по рукам?
— Баночку я возьму, — кивнула я. — Раз к тому же и бесплатно. Но ответ дам завтра.
— Почему не сегодня? У тебя время уходит.
— Потому что ты обещала улучшение с первой же баночки, — отрезала я. — Не будет завтра улучшения — не о чем и разговаривать будет. Ты у меня не сто долларов за свои услуги просишь.
— Согласна, — спокойно ответила Оксана. — Пить надо так — утром как проснешься, первым делом отвар, даже с кровати не вставая. Потом в полдень и ближе к вечеру. Хотя чем чаще тем лучше. Завтра созвонимся. А пока — вот тебе данные на хозяина перстня.
На стол легло несколько листов, скрученных трубочкой.
Я встала, выразительно глядя на нее — мол, пора и честь знать. Она намек поняла и тяжело поднялась, сунув банку с гламарией в свою сумку.
— Не понял, — подняла я бровь, — а две тысячи за гламарию?
Оксанино лицо выразило сильнейшее удивление, потом негодование, и она заверещала:
— Ну ты вообще! Я тебе отвар оставила, и вообще, что за крохоборство?
— Ты мне не подружка любимая, подарки тебе по две тысячи дарить, — отрезала я. — И незваная ты явилась, так что я еще подумаю, нужны мне твои услуги или нет. А пока — будь добра рассчитаться за мои услуги, — я выразительно кивнула на сумку с гламарией внутри.
— В счет включи, — махнула она рукой.
— Я не уверена что буду с тобой о чем-то конкретно договариваться. Так что выкладывай на стол гламарию или две штуки зеленью, — нехорошо глядя на нее, заявила я.
— Крохоборка ты, Мария, — буркнула она и отсчитала мне купюры.
— Кто бы говорил, — хмыкнула я.
Когда она выходила из моей квартиры, я кое-как, с большим трудом удержалась от того, чтобы не треснуть ее чем-нибудь по темечку. Ну да ничего…
Успеется!
После этого я первым делом рысцой поскакала на кухню. Мерзавка Оксана разбудила во мне безумную надежду. Схватив баночку с отваром, я провела ладонью над ней, роняя внутрь капельки светло-голубой силы. Я сканировала Оксанин подарочек и так и эдак, но по всему выходило, что магией тут и не пахнет. Тут были только вода и травы. Я отмерила стакан еще теплого — а значит, свеженького — отвара, выпила и с нетерпением стала ждать результатов. С тоской посмотрела на заветные лоточки с обедом — после приема отваров следовало два часа не есть. Перетерплю, жизнь дороже. Кстати, мне немедленно похорошело — тут Оксана не соврала. Непонятно откуда взялись силы, да и настроение стало гораздо позитивнее. Ну да это не показатель, посмотрим что дальше будет.
Потом я села на Оксанино место и взяла бумаги, которые она мне оставила. Из них тут же выскользнули две фотографии. Я внимательно всмотрелась в одну, потом во вторую — я так понимаю, это и был искомый бизнесмен. На первой он был в полный рост, стоял около лошади, на второй — увеличенный фрагмент первого фото — его лицо, прижатое к лошадиной морде. Парень лет около тридцати, может чуть меньше, среднего роста, плотный, с небольшим выступающим животиком. Темненький, слегка лохматенький, очкастенький.
Я отложила первую фотографию и всмотрелась во вторую. Лицо оставляло странное впечатление. Он был некрасив. И при этом каждая отдельная черта лица была выписана идеально, если присмотреться. Глаза Синди Кроуфорд — миндалевидные, опушенные длиннющими ресницами. Нос римского патриция. Скулы, за какие полжизни отдаст любая модель. Губы — отличной формы, не тоненькие, в ниточку, и не раскатанные блином по всему лицу. Отличные губы, которые хочется целовать. Пока не посмотришь на все это в комплексе. А в комплексе — лошадь в том же кадре была гораздо симпатичнее.
Отложив фоты, я прочитала пару страничек в клетку, заполненных нервным, надо полагать Оксаниным, почерком. Из этого я вынесла, что субъекта зовут Вишневским Александром Павловичем, ему тридцать один год, владелец сети навороченных компьютерных магазинов и сотовой компании, абонентом которой я как раз и числилась. Подруги около него не замечали, но и в гомосексуализме уличен не был. Ну с этим ясно, проституток вызывает, бизнес крутится, не до постоянных отношений. Хобби, вернее страсть одна — парень убивался по всякой рухляди. Ну там типа многовековой бритвы, которой Ван Гог оттяпал себе ухо, или чашки, из которой пили сифилитичные французские короли. Особняком в коллекции стоит перстень Клеопатры. Его он официально привез из Египта, с кучей сертификатов, купив за двести тысяч долларов. Тут же был и рисунок того перстня. Овальный молочно—белый камень — лунный, как следовало из описания, был цепко схвачен серебряными короткими усиками. Неширокое серебряное же кольцо — и все. Я б за него больше пяти долларов с учетом древности не дала.
Я задумалась.
Красть — это точно не вариант. Красть я не буду — у меня нет ни навыков, ни сноровки, не желания. Я тут же засыплюсь, и тогда — просто прощай все. Никаких баночек с отваром, и когда я помру, моя мать будет доживать свои дни в позоре. Дочь-воровку ей будет припоминать всяк кому не лень.
Вот черт! Но как же мне достать тот перстень — то? Раз он его не продает ни за какие коврижки, наивно будет думать что он его мне и подарит. А больше честных способов завладеть кольцом — в голову не приходило. Было бы у меня побольше времени — я бы попыталась его соблазнить и все же уговорить мне сделать такой царский подарок. Однако и времени не было, и то что я смогу в нем такие чувства вызвать — было под сомнением.
Задачка, однако.
Ну да ладно. Посмотрим, как еще Оксанино лекарство будет действовать! Может и не придется мне над этим думать. Я натянула старенькие позорные джинсики, позорную коричневую водолазку со спущенными петлями и принялась за генеральную уборку.
Однако подумать мне все же пришлось. Одна из подлянок моего недуга была страшная слабость. Энглман напоследок выписал мне кучу энергетиков, и я пригоршнями пила их, дабы иметь возможность вести нормальный образ жизни. Я хотела умереть веселой, с бокальчиком мартини и в окружении поклонников, а никак не немощной рухлядью. Так вот… Через пару часов после того как я выпила отвар, я поняла, что давно пропустила прием экстракта гуараны и прочего, однако проклятая слабость так и не появилась. Напротив, я чувствовала себя великолепно, энергия так и хлестала через край.
«Здорово!» — подумала я. Если я даже и не выживу, то хотя бы напоследок отлично проведу время!
И с этими мыслями я пошла в прихожую, открыла сумку и достала документы из Swiss Post по всем пяти счетам, на которые я распихала полученные доллары. Счета я сделала анонимными, не дай бог меня накроют с этими баксами — отмажусь влегкую! Правда, грыз меня червячок сомнений, нашептывающий, что если я спалюсь — Зырян мои отмазки слушать не станет. И только я села в креслице и приготовилась их внимательно перечитать и прикинуть как жить дальше, как в дверь позвонили.
— Кто? — настороженно спросила я.
— Свои! — гаркнули за дверью, и я немедленно открыла. На пороге стояли Серега, ставший недавно моим соседом, и баба Грапа с тарелкой ватрушек в руках.
— А где волосы? — диким взглядом парень уставился на мою лысинку.
