Дарья Калинина - С царского плеча
— Ну и ну, — покачал головой Эдик. — А ты хозяйственный, как я погляжу, парень.
Ванька польщенно засопел носом. Но катушку из рук так и не выпустил. Ехал, сжимая ее в испачканных чем-то липким пальчиках, пока не заснул. Но подруги и не думали будить ребенка. Дорога была неблизкой, ехать нужно было больше двух часов. Можно было и вздремнуть, ведь и они сами порядком утомились от шустрого Ваньки, мамаша которого сейчас устраивала свою судьбу и, наверное, здорово радовалась возможности хоть немного отдохнуть от сыночка.
Глава 2
Деревня Зубовка даже издалека производила впечатление особенного поселка. Если частенько дома в деревнях и селах, которые по дороге проезжали подруги, стояли покосившиеся, с облупившейся краской или запущенными палисадниками, то в Зубовке подобного безобразия не наблюдалось вовсе. Все домики были ровные, чистенькие и гладкие, как на подбор. Дорожки, цветочки, скамеечки. Аккуратно одетые мужчины и женщины. Причем женщины все поголовно в длинных юбках и обязательно с платками на головах. А мужчины умытые, ни одного пьяного или просто навеселе не встретилось. Все смотрят строго, хотя и благожелательно.
Настя вышла встречать их вместе с Лешкой.
— Как мы вам рады! Позвонили, что выезжаете уже четыре часа назад, а все нету и нету. Что же вы так задержались?
Этот вопрос все предпочли оставить без ответа, потому что иначе пришлось бы рассказать, как Лисица заблудился, сначала не туда свернул, а потом битых полтора часа мотался по округе, твердя одну и ту же фразу:
— Мы едем в нужном направлении.
И напрочь отказываясь прибегнуть к помощи навигатора.
— У меня у самого в мозгу навигатор!
В результате они проехали несколько раз мимо нужного им поворота. И лишь после того, как им встретился какой-то местный старичок, они сумели выбраться на нужную дорогу и наконец доехать до Зубовки.
Ванька к этому времени совсем проснулся и, позабыв, чей он теперь сын, кинулся к Насте:
— Мама!
Леся успела перехватить его уже в воздухе.
— Сынок! — прижала она его к себе. — Не сообразил спросонок, где твоя мама. Вот мы и приехали!
Она не знала, какие аргументы использовала Настя, чтобы заставить сына притвориться чужим ребенком. Возможно, представила все в виде игры. Но так или иначе, а Ванька быстро сообразил, что чуть было не совершил ошибку. И в целях реабилитации так стиснул шею самой Леси, что та чуть было не задохнулась с непривычки. Для своих лет Ванька был очень сильным мальчиком. Вздумай он взаправду воевать против марсиан, тем бы пришлось не сладко.
Прибывших гостей встречали всем поселком. Лешку тут хорошо помнили и любили. Несмотря на то, что в последнее время он бывал здесь от силы два раза в год, его все по-прежнему считали своим. Насте тоже досталось от той любви, которую окружающие питали к ее жениху. Молодые женщины, да и не молодые, а очень даже пожилые, окружали ее сплошной толпой, так что ей даже не удалось толком подойти к приехавшим гостям. Она лишь улучила минутку, чтобы шепнуть Лесе:
— Самого старика мы еще до сих пор не видели!
И ее тут же с песнями увели прочь. Молодые женщины явно приняли Настю к себе в подруги, хотя касаться ее, как заметила Кира, отчего-то избегали. Лицо Насти показалось им с Лесей озабоченным. Но, с другой стороны, это и не удивительно, ведь они с Лешкой тут с самого утра, а сейчас уже вечер, а главное лицо в поселке так и не соизволило выйти на улицу, чтобы приветствовать сына и будущую невестку.
Но вокруг было столько нового и интересного, что Леся быстро отвлеклась от своих мыслей и завертела головой по сторонам. Множество незнакомых лиц. Мужчины почти все бородатые, некоторые из них и вовсе необычные — с длинными волосами, одетые в непонятные белые одежды. Взгляд отрешенный, хотя в толпе стоят вместе с другими, но смотрят куда-то в себя. В руках у каждого что-то находится. У одного четки, у другого посох, третий держит пастушескую дудочку. Кто это такие? Пастухи? Монахи? Артисты, которых пригласили для участия в свадебной церемонии или просто для знакомства с невестой?
Леся затруднялась с ответом. Но остальные жители не обращали на странных людей в белых простынях ровно никакого внимания, хотя и старались все же держаться от них подальше. Однако отходили не с поспешностью, а с каким-то тактом, словно не хотели отрывать людей от важного занятия. Так что Леся сочла одетых в белые простыни всего лишь безобидными чудаками, своего рода ряжеными. О том, как сильно она заблуждалась, ей предстояло узнать лишь позднее.
— Ой, а Ванька-то! Где же Ванька? — спохватилась она. — Куда он делся?
Но Леша, который стоял поблизости, быстро ее успокоил:
— Не переживай, он уже с местными мальчишками познакомился. Вон они там играют.
Леся взглянула в ту сторону и увидела, как Ванька с радостным лицом возится в пыли вместе с другими ребятами, которые самодельным кнутиком гоняли заточенный книзу цилиндрик — чижа. Судя по визгам и смеху, ребята уже успели полюбить своего нового друга.
— Пойдемте, я покажу вам дом, — произнес Леша, потянув друзей за собой.
— Дом?
— Отец распорядился, чтобы нам для ночлега выделили дом. Он большой, там хватит места для нас всех. И Ванька будет с нами, так лучше для всех нас.
Вопреки собственным словам, выглядел Лешка далеко не радостно. Было заметно, что он сильно озабочен и ему во многом не нравится то гостеприимство, которое оказано его невесте.
Но сам дом оказался добротным, сложенным из громадных бревен. В нем было три спальни, современная кухня с газовой плитой и одно общее помещение, которое могло быть и столовой, и гостиной, и даже молельной комнатой, потому что в красном углу перед лампадкой тут находилось множество икон.
— Уф! — выдохнул Лешка, когда они все оказались внутри дома. — Устал я чего-то сегодня. Как с самого утра приехали, так и закрутилось. Бабы Настю схватили, по домам потащили. Меня мать к себе позвала, братьев, всю другую родню рядом со мной усадила, начала меня о невесте расспрашивать. Что да как, просто допрос мне устроили.
— Но отца ты еще не видел?
— Он в молельном доме затворился.
— И что он там делает?
— Как это что? — удивился Лешка. — Молится, с Господом общается. Насчет меня совета спрашивает.
— А чего тут спрашивать? Все ведь предельно просто. Вы ждете ребенка, вам необходимо пожениться.
— Это для вас просто, а для отца любое решение в жизни — это прежде всего повод, чтобы посоветоваться с его любимым Богом. Я ведь его младший сын, по нашему обычаю, именно мне надлежит остаться в родительском доме и заботиться о моих родителях до самого их конца. Таков долг младшего сына. Старший, первенец — всегда назарей.
— Кто?
— Потом объясню, — отмахнулся Лешка. — Средние сыновья живут своими домами. А младший сын остается с родителями. Перед тем как я уехал в город, отец мне уже и невесту присмотрел. А я жестоко его разочаровал. Сын пророка и вдруг поступил не так, как должно. Думаю, отцу нелегко было смириться с тем, что я сделал собственный выбор, не пожелал смириться перед ним, как другие.
— Но ведь твой отец в конце концов тебя простил?
— Да. Но думаю, он до последнего не терял надежды пристроить меня за выбранную им невесту и заставить осесть дома вместе с ним и с той девушкой, которая устраивала бы его в качестве матери его будущих внуков.
В голосе Лешки слышалась и тоска, и раздражение, и даже злоба. И чтобы отвлечь его, Кира спросила:
— Скажи, а кто те люди с длинными волосами и в белых одеждах, которых мы видели.
— Это назареи.
— Кто они такие?
— Первенцы, которых родители посвятили служению Богу. Им не поручают никакой работы, в свободное время они лишь могут пасти скот или заниматься земледелием для собственного удовольствия. Их основное занятие — прислуживать отцу и нести караул в молельном доме.
— Какой караул?
— Когда отец удаляется для молитвы, над домом молитвы зажигают белый огонь. Все в поселке видят его и знают, что отец молится за них всех.
— И назареи ему в этом помогают?
— Всякая другая работа им запрещена.
— А почему у них длинные волосы?
— Они их не стригут.
— Никогда?
— С самого рождения. И бород тоже никогда не бреют.
— Но моются?
— Это да. Для них отец разработал особый очистительный ритуал. Очень сложный и долгий. Так что ежеутреннее и ежевечернее омовение в чистой проточной воде рук, ног и лица входит в обязательную программу каждого назарея.
Кира хотела расспросить еще о многом. Можно ли этим людям жениться? А общаться с другими людьми? Петь? Веселиться? Или же вся их жизнь — это сплошная молитва и размышления о Боге? И чем тогда они отличаются от обычных монахов?
Но в этот момент в дверь влетела раскрасневшаяся Настя. При виде невесты Лешка тоже вскочил на ноги. И вдвоем они с трудом выпихнули обратно на улицу нескольких особенно настырных теток, захлопнули за ними дверь, и Настя буквально упала на диван.
