Дарья Донцова - Другая жизнь оборотня
– Если кого-то выгонят за нарушение озвученных условий, его вещь может другой человек взять? – уточнил Анатолий.
– Нет, – отрезал адвокат.
– Четырнадцатое октября… – протянула Виктория и посмотрела на мужа.
Тот демонстративно отвернулся.
– Хоть дырки в нем глазами продырявь, сказать он ничего не может, – расхохоталась Лариса. – Не расстраивайся, потом в спальне подсказку даст.
– Нет, – огрызнулся Сергей Леонидович, – мне нечего подсказывать. Мы с Викой тогда еще не познакомились.
Кузнецова прикрыла глаза и стала вспоминать:
– Я учусь в техникуме… Осень, значит, я хожу на занятия… Живу с мамой, папа уже умер… Нет, невозможно в деталях восстановить день, который я прожила кучу лет назад!
– Лично я не помню, что неделю назад делала, – призналась Лариса Яковлевна.
Феликс потянулся к чайнику, обронив как бы про себя:
– Пуговица…
– Что? – спросила Луиза.
Маневин начал осторожно наливать в чашку кофе.
– Есть такая притча. Один человек шел по улице и увидел, как нищенка потеряла пуговицу от пальто. Женщина выглядела больной, и прохожий сначала побрезговал подобрать пуговицу, но потом подумал: «Сейчас холодно, дует ветер, у старухи нет денег на покупку новой пуговицы, а в расстегнутом пальто легко простудиться». Он догнал бабку, отдал ей потерю и через пять минут забыл о своем поступке. Спустя много лет пришел его смертный час, душа отлетела к Господу, и ангелы стали взвешивать, что хорошего-плохого совершил новопреставленный. Душа посмотрела на чаши, куда все падало, и испугалась: грехов оказалось в разы больше, они перевесили количество добрых дел. Стало понятно: сейчас черти утащат добычу в ад. И вдруг один из ангелов положил на весы крохотную пуговицу. И все грехи вмиг растаяли, раскрылись сияющие врата рая. Душа человека заплакала: «Неужели эта крохотная пуговичка, о которой я давным-давно позабыла, спасла меня от вечных мук?» – «Да, – ответил ангел, – именно так. А произошло это потому, что ты сделал добро искренне, не ожидая за него награды».
– Я сейчас зарыдаю, – ехидно заявила Лариса. – Бога нет. Ангелов тоже. Попы церкви построили, чтобы у простого народа деньги отнимать. Гляньте на священников – у бедных старушек последние копейки забирают, а сами все жирные, мордатые, на дорогих машинах катаются.
– Дарья, какая у вас красивая брошь, – сказала Луиза, которая явно решила увести разговор в сторону от религии, – ярко-красное сердце из хрустальных кристаллов. Прелесть просто!
– Муж подарил, – улыбнулась я. И, решив не оставаться в долгу, добавила: – А у вас необыкновенные серьги, я сразу обратила на них внимание. Удивительной формы, похоже, очень дорогие, наверное, сделаны на заказ.
– Муж мне подарил, – вздохнув, повторила мою фразу вдова. – Он часто баловал меня ювелиркой.
– Виктор Маркович отличался тонким вкусом и не жалел денег, – похвалила я покойного.
– Четырнадцатое октября… – снова задумчиво повторила «свою» дату Кузнецова. – Да уж, память у меня не как у Ленина. Это моя бабушка так всегда говорила: «Память не как у Ленина».
– Кто такой Ленин? – спросил Миша. – Актер?
– Нет, детка, политик, – объяснила Луиза. – Как-нибудь расскажу тебе о нем, но сначала подрасти немного.
– Ладно, – кивнул мальчик, затем вынул мобильный. – Привет… Ага… Суперски… Ща… Мама, можно я к Катьке пойду?
– Девочку лучше называть Катенькой или Катюшей, – поправила сына Елена. – И ты знаешь, что во время еды надо выключать звук у телефона.
– Я так и сделал, – заспорил ребенок. – Вот, посмотри. Видишь, значок звонка перечеркнут…
– Мама имела в виду, что не стоит болтать с приятелями, когда завтракаешь, – уточнила Луиза.
– Не-ет, – возразил ей внук, – она не сказала, что надо отключить мобильный, а говорила про звук.
Юрий Петрович, намазывая тост маслом, выступил в роли третейского судьи:
– В данной ситуации прав Михаил. Елена нечетко сформулировала свой запрет, мальчик этим воспользовался. Молодец. Думаю, ему нужно после окончания школы идти на юридический, у Миши ум адвоката.
– Для начала егозе надо научиться сорок пять минут спокойно за партой сидеть, – вздохнула мать Миши, – а то учительница жалуется, что он вертится так, словно из стула гвоздь торчит.
– Если Миша на уроке отвлекается, это вина не его, а педагога, который не может заинтересовать учеников, – встал на защиту мальчика Маневин.
– А почему Миша дома? – удивилась Нина. – Он заболел?
– Каникулы, – пояснила Луиза, – сегодня начались.
– В октябре? – удивилась я. – Помнится, моих детей отпускали после первой четверти где-то шестого ноября.
Луиза взяла кусок сыра.
– Сейчас все по-другому. У Миши в школе система пять один. Учишься пять недель, одну отдыхаешь.
– Можешь навестить Катю, – смилостивилась Елена.
– Ура! – завопил Миша и кинулся к двери.
– Стой! – скомандовала бабушка. – Немедленно вернись, сядь и сделай так, как положено воспитанному мальчику. И почему ты в кроссовках?
Ребенок посмотрел на свою синюю спортивную обувь, на носках которой переливалась и мерцала красная буква «М».
– Они новые и чистые!
– Уличные ботинки не носят дома, – отрезала Луиза. – А теперь покажи нам, как надо себя вести.
Миша плюхнулся на стул, потом поднял руку.
– Да, милый? – ласково спросила Елена. – Что ты хочешь?
– Дорогая мамочка, можно мне встать из-за стола и поехать к Катюше Рагозиной? – спросил сын.
– Хорошо, малыш. На велосипеде поедешь? – уточнила мать.
– Да, – кивнул Миша.
– Только по тротуару, не по проезжей части, – предупредила Луиза. – В нашем поселке безопасно, водители не гоняют, но все равно лучше ехать там, где гуляют пешеходы.
– Можешь отправляться, – разрешила Елена.
Миша пошел к двери, но снова был остановлен, на сей раз тетей.
– Дорогой, что ты забыл сказать?
– Приятного аппетита! – воскликнул мальчик.
– Отличное пожелание, – одобрила Нина, – но его обычно произносят, садясь за стол, а ты нас покидаешь. Ну?
– Большое спасибо. До свидания, – после короткой паузы вспомнил Миша и протянул руку к двери.
Она внезапно распахнулась, в столовую влетел потный мужчина с красным лицом. Вместе с ним вплыло удушливое облако аромата дорогого одеколона.
– Антон! – закричал незваный гость. – Я умираю! Сердце!
Миша бросился в коридор. Его дядя встал из-за стола.
– Степан Андреевич, все хорошо.
– Нет, плохо, – простонал незнакомец, – я ощущаю дыхание смерти. Все, она пришла…
Антон быстро подошел к незнакомцу и взял его под руку.
– Сейчас справимся.
Глава 4
– Ваш сын кардиолог? – спросила Лариса Феоктистова, когда двое мужчин покинули столовую. – Может, он мне чего-нибудь посоветует? А то сердце часто щемит. В районной поликлинике работают одни идиоты, да и записываться к ним за год надо. Пока очередь дойдет, сто раз загнешься. А на коммерческую клинику денег нет.
Нина ответила вместо матери:
– У Степана Андреевича по части кардиологии полный порядок. Антоша оказывает ему психологическую помощь.
– Выглядел мужик, если честно, хреново, – отметил Сергей Леонидович, – смахивал на вареного рака.
– Господин Богатов очень мнительный человек, – вздохнула Луиза, – его выбивает из равновесия любая мелочь.
– Психолог… – поморщилась Лариса. – Знаю, проходили. Обращалась я к одному. Занималась в группе. Денег стоило жуть сколько. А результата – ноль. Как у меня счастья не было, так и нет. Среди пациентов была одна тетка, так та прямо как наркоманка подсела на психолога, ничего без него сделать не могла, по каждому поводу с ним советовалась. Нет, мозгокопатели людям не помогают, только свой кошелек набивают. За месяц я отдала сто пятьдесят тысяч рублей.
– Солидная сумма, – согласился Феликс, – думаю, можно найти специалиста подешевле.
– Сами за копейки лечитесь! – рявкнула Феоктистова.
Я усмехнулась. Наверное, у Ларисы проблемы с памятью: менее минуты назад она, якобы неимущая женщина, хотела получить от Антона бесплатный совет, жаловалась, что на коммерческую медицину у нее нет денег, а сейчас выясняется, что она посещала очень дорогого психолога.
В столовой возник мужчина в сюртуке.
– Извините, Луиза Ивановна, в синей гостевой потекла раковина. Можете взглянуть?
– Борис, с какой стати мама должна идти любоваться на протечку? – удивилась Нина. – Как только тебе эта глупость в голову пришла?
Но Луиза уже встала.
– Все в порядке, милая, мне действительно лучше взглянуть самой на стихийное бедствие.
– Пойду поищу Матвея, – засуетилась вдруг Лариса. – Куда он подевался? Сколько можно душ принимать? Когда я выходила из спальни, он уже собирался мыться.
Но Борис возразил:
– Вы лучше тут останьтесь. Ванная крохотная, все там не поместимся.
На лице Луизы появилось выражение изумления, но оно живо сменилось вежливой улыбкой.
