Ли Голдберг - Мистер Монк идет в пожарную часть

Брин чихнул и вытер нос платком:

— Да ну! Кстати, а где Монк?

— У него проблемы с лифтами, — объяснила я. — Поэтому он остался внизу в холле. Но я могу позвонить ему по сотовому телефону. Я знаю, он мечтал сказать Вам несколько слов.

Я достала телефон, нажала на кнопку быстрого набора, включила громкую связь и держала телефон в вытянутой руке, чтобы все услышали речь Монка.

— Говорит Эдриан Монк, — его голос раздался из динамика. — Вы меня слышите?

— Да, — ответила я.

— Проверка, раз, два, три, — сказал он.

Стоттлмайер забрал у меня телефон и крикнул в него:

— Мы тебя слышим, Монк. Заканчивай с этим. Мистер Брин не уделит нам целый день. Мы и так потратили очень много его драгоценного времени.

Брин одобрительно кивнул Стоттлмайеру, шмыгнул носом и вытер его платком. Его глаза начинали слезиться.

— Я хотел сказать, мне очень жаль, что мы вторглись к Вам вчера, — сказал Монк. — Надеюсь, Вы примете от нас небольшой подарок, в знак нашего раскаяния за дискомфорт, через который Вы прошли.

Я полезла в сумку и достала большого белого пушистого кота — турецкого Вана с коричневыми отметинами на голове и хвосте, и протянула его Брину.

Он сразу начал чихать и попятился:

— Я ценю ваш жест, но у меня аллергия на кошек.

— Таким образом, у Вас дома нет ни одной? — спросил Монк.

— Конечно же нет, — Брин взглянул на телефон, как будто Монк стоял там, а затем перевел взгляд на меня. — Не могли бы Вы убрать кошку, пожалуйста?

Я убрала кота обратно в сумку.

— Вчера вечером у Вас не было простуды: это аллергия, — сказал Монк. — Ваш плащ был покрыт кошачьей шерстью из дома Эстер Стоваль. Вы раскидали шерсть по всему дому перед тем как сжечь его. Вот почему я тоже чихал. У меня сильная аллергия на кошек, так я и понял, что Вы убили Эстер Стоваль, пожарного пса Спарки и бездомного человека.

Это кот из комикса про Мармадюка помог придумать план. Монк запомнил, что чихал во время встречи с бездомным на улице несколько дней назад и под навесом у автострады прошлой ночью. Он предположил, что бездомный спал с кошками, а оказалось, что никаких кошек в его убежище нет.

Лицо Брина покраснело от ярости. Он устремил водянистый взгляд на Стоттлмайера:

— А я думал, вы пришли сюда, чтобы извиниться.

— Я солгал. Я здесь, чтобы арестовать Вас за убийство. Раз уж об этом зашла речь, Вы имеете право хранить молчание…

Брин прервал его:

— У меня аллергия на пыльцу, плесень и на одни из духов моей жены. Насморк ни черта не доказывает.

— Зато кошачья шерсть доказывает, — возразил Монк. — Эстер получила турецкого Вана всего за несколько дней до убийства. Это редкая порода. Бьюсь об заклад, мы найдем шерсть этого котяры и других кошек Эстер в Вашем доме и в автомобиле.

— Мы немедленно обыщем Ваш дом, — сказал Стоттлмайер. — Сделаем анализ ДНК и сравним найденную шерсть с образцами, взятыми с тела бездомного и котов Эстер. Думаю, они совпадут.

— Вы сказали, что не являетесь владельцем кошки и ни разу не переступали порог дома Эстер Стоваль, — продолжил Монк. — Поэтому остается только одно объяснение. Вы — убийца.

Это был странный опыт. Монк подвел итоги и прищучил убийцу, даже не находясь с ним в одном помещении. Это, конечно, не удовлетворило его желание смотреть в глаза своему противнику. Но фактов было достаточно. Брин не мог уйти от наказания за убийства. Он неотвратимо катился к отправке в тюрьму.

Брин усмехнулся, и это было прекрасное зрелище: слабая, нерешительная ухмылка. В ней пропала сила и надменная самодовольная уверенность тех насмешек, которыми он награждал нас на протяжении последних дней.

— Вы подбросили мне доказательства в качестве какой-то изощренной личной вендетты?

— Оставьте это для суда, — сказал Стоттлмайер. — Вы пойдете с нами.

Брин проигнорировал капитана и прошел к столу секретарши.

— Тесса, немедленно свяжитесь с моим адвокатом.

Мы последовали за ним, и как только подошли вплотную, он обернулся, схватил кота из моей сумки и кинул в лицо Стоттлмайеру. Тот попятился назад, борясь с неистово царапающейся кошкой.

Брин стрелой метнулся в свой офис и нажал на кнопку пульта управления. Стоттлмайер отцепил кошку от лица, бросил ее на колени секретарши и ринулся за Брином. Но двери закрылись перед его лицом с громким хлопком.

— Проклятье! — заорал Стоттлмайер.

— Что происходит? — спросил Монк по телефону.

— Брин ушел, — ответила я и повернулась к секретарше, гладящей кошку. — Откройте двери.

— Я не могу, — сказала она.

Мне захотелось придушить ее.

— Хорошо, — капитан достал пистолет, и я на мгновение испугалась, что он застрелит азиатку. — Тогда я сделаю это.

Он выстрелил в двери.

— Они пуленепробиваемые, — спокойно отреагировала она.

Стоттлмайер выругался и убрал оружие. — У него там частный лифт?

Она не ответила.

Капитан развернул ее кресло к себе, наклонился и оказался с ней нос к носу.

Крошечные ручейки крови стекали по его лицу от кошачьих царапин. Не знаю, как она отнеслась к его устрашающему визажу, но кошка была в ужасе. Она спрыгнула с ее колен и вскарабкалась по моей ноге обратно в сумку.

— Я задал вопрос, — отчеканил Стоттлмайер.

— Поберегите свои вопросы для адвоката мистера Брина, — ответила она с небольшой дрожью в голосе.

— Хотите получить обвинение в пособничестве убийце?

— У Вас ничего не выйдет, — возразила она. — Я никого не убивала.

— Вы помогли сбежать преступнику, убившему троих. Уверен, присяжные будут очень сочувствовать Вам.

— О да, — раздался голос Монка из сотового телефона. — Они сразу увидят, какой Вы теплый и честный человек.

Она моргнула. — Да, у него есть частный лифт.

— Куда он ведет? — задал вопрос Стоттлмайер.

— В подземный гараж.

Капитан указал на мониторы:

— Дайте мне посмотреть.

Она нажала кнопку и изображение блестящего Бентли Брина на парковке в подземном гараже тут же появилось на одном из экранов. На другом мониторе мы увидели Монка, прохаживающегося по холлу, держащего телефон у уха.

Стоттлмайер закричал в мой телефон:

— Монк, Брин пытается убежать! Он направляется в подземный гараж. Я не достану его вовремя. Ты должен остановить его.

— Как мне это сделать? — растерялся Монк.

— Я не знаю, — орал капитан. — Но будет лучше, если ты быстро придумаешь!

Монк бросился вон из кадра на мониторе. Стоттлмайер передал мне мой мобильник, достал собственный и позвонил в полицейское управление, вызывая подмогу.

Я повернулась к секретарше и ткнула на экран, показывающий изображение холла. Мне хотелось увидеть действия Монка.

— Вы можете двигать эту камеру?

— Она зафиксирована на месте, — ответила она.

Ну разумеется! Вся система безопасности была специально запрограммирована не помогать нам с капитаном. — Можете показать мне гаражный выезд и улицу за его пределами?

Она нажала на кнопку, и два изображения появились по обе стороны разделенного экрана. Одна камера была снаружи — она показывала гараж с улицы, а другая — выход и тротуар перед ним.

Я взглянула на монитор, показывающий припаркованный Бентли. Брин выскочил из лифта и сел в машину.

Я оглянулась на разделенный экран. Где был Монк? Что он делал? Был простой способ узнать это. Я приложила мобильник к уху, но услышала лишь гудок. Монк прервал вызов.

Стоттлмайер закрыл свой телефон и присоединился ко мне. — Где Монк?

— Не знаю, — ответила я.

Мы наблюдали на гаражном мониторе, как Брин развернулся и помчался с места для парковки с дымящимися колесами.

— Я вызвал подкрепление и сообщил номера машины Брина, — сказал Стоттлмайер. — Бентли трудно не заметить на дороге или на мосту.

— Если он не избавится от него, как только отъедет отсюда.

— Мы объявим тревогу в аэропортах, железнодорожных вокзалах и на границе.

Это не придало мне уверенности. Беглецам и с куда меньшими ресурсами, чем у Брина, удавалось многие годы скрываться от властей. У Брина, вероятно, было накоплено много денег, припрятанных в оффшоре. Я пребывала в ужасающем предчувствии, что если Брин выйдет из здания, он просто испарится.

И его никогда не найдут.

Мы наблюдали, что происходило перед следующей камерой безопасности: Бентли Брина стремительно несется по скату к выезду из гаража. А потом мы увидели Монка.

Он стоял на тротуаре прямо перед выездом из гаража, держа в каждой руке по миске хлебной закваски.

Стоттлмайер покосился на экран:

— Он что, держит хлеб?

— Похоже на то, — опешила я, двигая взгляд от одного монитора к другому. Один показывал Монка, блокирующего выезд, другой — несущийся на него Бентли Брина.