Иоанна Хмелевская - Подозреваются все (вариант перевода Фантом Пресс)
— Встань! — потребовал Януш.
Я послушно встала, предполагая, что и с моим столом будут экспериментировать, но Януша интересовал не мой стол, а я сама. Обойдя меня кругом, Януш что-то пробормотал себе под нос, а мне бросил:
— Не пойдет! Садись!
Выйдя из отдела, он вскоре вернулся с Моникой.
— Понюхай! — велел он ей, указав пальцем на стоящую на столе Янека баночку с заплесневелой краской.
— Ты для этого меня привел? — возмутилась Моника. — Сам нюхай! Развели тут плесень…
Януш подумал, отодвинул краску и, положив на ее место ластик, повторил:
— Ну, теперь нюхай!
— Что с ним? — спросила нас Моника. — Он не в себе?
— Нам самим интересно. Понюхай, что тебе стоит? Может, скажет, в чем дело.
Пожав плечами, Моника наклонилась и понюхала ластик. Януш внимательно наблюдал за ней. Выпрямившись, Моника сказала:
— Не воняет. А в чем дело?
— Пятьдесят пять сантиметров, — пояснил довольный Януш, — И даже до пятидесяти трех можно ужать. Вот для Стефана и нашлось восемь сантиметров!
— Немедленно объясни, что все это значит!
— Да все очень просто, я эмпирическим путем определил минимальное расстояние между плитой и мойкой. Сколько нужно места, чтобы баба могла нагнуться. А ты самая толстая в нашей мастерской…
— Скотина! — только и смогла произнести Моника, придя в себя.
Увлеченная экспериментами Януша, я совсем забыла о Ядвиге. Поспешила к ней, но, оказалось, ее как раз терзают следственные власти, вызвав в конференц-зал. Пришлось вернуться в отдел.
— Знаете, я уже как-то к ним привык, — сказал Лешек. — Боюсь, мне будет их не хватать, когда следствие закончится…
— Больше всего тебе будет не хватать того, кого они уведут с собой, — верно заметил Януш.
— А больше всех пани Иоанне будет не хватать прокурора! — высказался Витольд, подмигивая Янушу. Всё, паразиты, знают!
— Не хватать? Как бы его в избытке не было! — самоуверенно огрызнулась я, опять, видно, в недобрый час пророча…
Коллеги помолчали. Похоже, все мы думали об одном. Первым высказался Лешек:
— Интересно, кто же это сделал? Если честно признаться, то никто в нашей мастерской, по-моему, на убийцу не тянет. Или его прикончили сверхъестественные силы, или это самоубийство. Кстати, кто одолжит сто злотых?
— Ох, я бы на твоем месте воздержался. Покойник брал в долг, и видишь, чем дело кончилось? — предостерег Януш.
— Может, ты и прав, — подумав, согласился Лешек. Вытащив ящик стола, он с грустью принялся изучать свои запасы, вслух размышляя: — Все-таки предусмотрительно откладывать на черный день. Что б я теперь делал? А тут — пожалуйста, и хлебушек, и маслице, и колбаска, и даже горчица…
Вытащив банку с закаменевшими на ее стенках остатками горчицы, Лешек вздохнул и честно признал:
— Правда, не много ее…
Насладившись видом своих запасов, Лешек подумал и о коллегах.
— До первого целых пять дней! Затянуть пояса! Экономнее с едой, экономнее! — заботливо предупредил он. — Не переедать!
— Пани Иоанна, вас просит милиция, — заглядывая в дверь, сказала Ядвига. Выходит, ее уже выпустили. — А когда освободитесь, мне с вами обязательно надо поговорить.
Вид у Ядвиги был крайне взволнованный, но не было времени ее расспрашивать. Я поспешила в зал.
— Кто выходил на ваш балкон? — с места в карьер набросился на меня капитан.
Смысл вопроса для меня был ясен, и я в мгновение ока разволновалась не меньше Ядвиги. Но отступать некуда, пришлось признаться, что выходил Янек, когда ел рыбу.
— Но это еще ни о чем не говорит, — добавила я, хотя меня не просили делать комментарии. — Я видела Янека, но выходить могли толпы людей, я же не сидела сиднем в отделе.
Сама того не желая, я обращалась не к капитану, который задал вопрос, а к прокурору. Тот сразу меня понял и, вздохнув, сказал:
— Что же делать, придется опросить всех. Кто-то же в вашей комнате оставался.
— Не все время. Например, перед тем как вы принялись у всех отбирать носовые платки, комната оставалась пустой. Януш играл в бридж, Лешек куда-то выходил, Янека вы мурыжили, а я сразу после него пришла на допрос. Последними в отделе оставались мы со Стефаном, поспрашивайте его, может, кто-то при нем выходил на балкон.
— Вы и его защищаете? — недовольно поинтересовался прокурор.
— А что же, обвинять, что ли? Это ваша обязанность!
— Хотел бы обратить внимание уважаемой пани на тот факт, что к тому времени, когда мы отбирали носовые платки, ваш вазон уже давно был в мелких дребезгах, — холодно заметил капитан. — Естественно, уважаемая пани прекрасно понимает, почему для нас важно установить личность человека, выходившего на балкон.
Что делать? Ведь я никого другого не видела. Ну, порасспрашивают коллег, что они смогут сказать? Лешек невероятно рассеян, никакой наблюдательности, Януш все еще в себя не пришел после потрясения, а показаний Янека милиция в расчет не примет. Что делать?
— Экспертизу! — вслух вырвалось у меня.
— Что за экспертиза?
— Вы должны сделать экспертизу! Насколько я знаю, всегда положено проводить экспертизу! На заплесневелом ключе наверняка останутся отпечатки пальцев, есть же у вас эксперты! И в замке может оказаться плесень.
— Разрешите нам самим решать, что следует нам делать. Пока же извольте ответить на вопрос — кто выходил на балкон?
Я честно попыталась вспомнить все, что происходило в мастерской после того, как был обнаружен труп Тадеуша. Было столпотворение, это помню. В таком столпотворении у каждого была возможность… Лешека и Янека я застала уже в средней комнате, Януш сидел в нашем отделе, но совершенно невменяемый, он ничего бы не заметил. Даже если бы на балкон вышло стадо слонов!..
Оказывается, я рассуждала вслух. Следователи с интересом слушали. Капитан пожал плечами.
— Разумеется, сейчас окажется, что все они в это время ослепли и оглохли! — сердито бросил он. — Или у них начисто отшибло память. Ну и народ!
— А вы поднажмите! Знаете, допрос с пристрастием. Невозможно, чтобы Янек…
— Поднажмем, будьте покойны!
Взвинченная не меньше Ядвиги, я вернулась в отдел. На улице играл оркестр. Лешек смотрел на него с проклятого балкона, а Януш сидел за своим столом со странным выражением лица. Витольд и Янек покатывались со смеху.
— Ну, знаете ли, — наконец выговорил Януш, — это уже превосходит всякое понятие!
— А что случилось? — недовольно поинтересовалась я. Надоели вечные сюрпризы, ничего хорошего от них не жди.
— Выцыганил у меня последние двадцать злотых! — пожаловался Януш на Лешека. Клянчил и клянчил, ну я и не выдержал, думал, помрет человек с голоду. А он взял да и выкинул мои деньги за окно!
— За балкон, — уточнил Янек. — Хотел, чтобы ему «Рамону» сыграли.
— Слышите? Третий раз играют! — вне себя рявкнул Януш.
— За такие деньги и четвертый сыграют. Лешек сегодня в романтическом настроении.
Насладиться «Рамоной» мне помешала Ядвига, которая с нетерпением дожидалась моего возвращения с допроса. Как всегда распространяя вокруг себя сильный запах валерьянки, она вызвала меня из отдела и заволокла в уголок под лестницей.
— Послушайте, — нервно начала она, сопровождая свои слова громким стуком зубов. — Я должна с вами посоветоваться, а вы должны мне помочь, нравится вам это или нет. Но сначала дайте сигарету.
Получив сигарету, она зачем-то старательно затолкала ее в портсигар. Я приготовилась выслушать исповедь.
— Вы знаете, о чем они меня спрашивали?
— Что за глупый вопрос, я ведь не подслушивала!
— Об автомашине моего мужа!
Выпалив эту сенсацию, Ядвига замолчала, ожидая от меня, видимо, какой-то потрясающей реакций.
Ничего не дождавшись, она решила дополнить информацию:
— Придется мне рассказать вам обо всем с самого начала по порядку. Как они это раскрыли — понятия не имею, но у меня никогда в жизни не было тех самых семидесяти тысяч злотых, в том-то и дело!
Тут уж я не могла не прореагировать, информация в самом деле неожиданная.
— Как это — не было? А что же было?
— Как раз тот самый автомобиль! Ведь у него была частная лавочка…
— У автомобиля?!
— Да нет же, у моего мужа! А когда организуешь частное предприятие, неизбежны финансовые сложности, знаете, всякие налоги… Не буду морочить вам голову, скажу только, что ему срочно требовалась сумма, как раз семьдесят тысяч. И надо было их так оформить, что вроде они не его, а другого человека, ну, вроде компаньона. Вот он и надумал — якобы продал мне машину за семьдесят кусков, а мне дал расписку в том, что получил эти деньги от меня в виде моего приданого. Так что, если говорить откровенно, никаких прав у меня на эти деньги нет.
— А бывшему мужу невозможно признаться, что он тогда смошенничал, вот он и не может послать вас с вашими претензиями к черту?
