Дарья Донцова - Белый конь на принце
Может, кто-то назначил ей там встречу? И, кстати, тогда становится понятно, отчего бандиты выбрали такое странное время для налета и по какой причине они задумали напасть на зал, где не бывает крупных сумм денег.
Посудите сами, банк начинает работу в девять, навряд ли до обеда касса наберет гигантскую выручку. Логично нагрянуть сюда вечером, до того момента, как собранные за день деньги отправятся в хранилище. А вот если мы примем версию о заказном убийстве, тогда все вопросы исчезнут. Утром в зале расчетов посетителей никогда не бывает много. Вот подразделения, где выдают кредиты, переполнены, там, где разбираются с постоянными вкладчиками, тоже клубится толпа, а режиссеру спектакля не нужны были зрители. Похоже, жертвой наметили Антонину Федоровну.
Хотя, может, я ошибаюсь, и пуля, сразившая Веру, предназначалась охранникам или кассирше? Я вытащила из сумки ручку, блокнот и попыталась набросать схему места происшествия. Мы с Настей лежим под столом, охранники, которым в чай подлили сильнодействующее лекарство, валяются у двери. Кассирша Василиса Нифонтова застыла на своем рабочем месте, Нинель Панкратовна в ужасе вжалась в стену. А вот Вера находится почти в центре зала, в небольшом предбаннике около туалета схоронилась Антонина Федоровна. Она некрасиво поступила с внучкой. Василиса видела, как бабка бросила Асю и ринулась спасать свою жизнь. Но Войтюк не знала об убийце, она пряталась от грабителей. Стрелок дождался, пока пенсионерка очутится на открытом пространстве, и спустил курок. Вот только Вера сделала шаг и загородила собой Антонину. Войтюк спаслась, она и не подозревает, что избежала гибели. Окажись целью бандита кассирша, тот стрелял бы в противоположном направлении, а чтобы убить любого из охранников, преступник направил бы пистолет влево и не задел бы начальницу вип-отдела. Но пуля сразила Веру, а в непосредственной близости около нее на короткое мгновение очутилась только Войтюк. Надо попытаться соединиться с Антониной и объяснить, что ей грозит опасность.
Резкий звонок заставил меня вздрогнуть, я схватила мобильный, на дисплее высветился номер Назара.
– Газета «Рекорд», – забыв поздороваться, зачастил он, – выпускалась много лет, потом стала загибаться, и вдруг там начали печатать убойные материалы. Некий Сергей Быстров добывал эксклюзив, ухитрялся первым сообщать о преступлениях, остальным журналистам оставалось лишь локти кусать. За полгода «Рекорд» опубликовал шесть репортажей, снабженных такими подробностями, что милиция всерьез могла бы заподозрить парня в причастности к преступлениям.
– Надеюсь, ты достал его опусы? – нетерпеливо перебила я Назара.
– Держу в руках, а что?
– Предполагаю, речь шла о воровстве, нападениях или похищениях, жертвы оставались живы, зато погибали случайные люди.
– Ты медиум? – поразился Назар.
– Нет, я не общаюсь с миром мертвых. Или ты, говоря о медиуме, имел в виду экстрасенса? – спросила я.
– Просто я удивился твоей догадливости, – ответил Назар. – Репортажи Быстрова рассказывали о двух попытках ограбления магазинов. И в первом и во втором случае бандитам не удалось ничего взять, но погибли случайные посетители. Дальше нападение с целью изнасилования, жертва была насмерть испугана, вообще ничего сказать не смогла, хотя маньяк не успел даже джинсы с нее стащить. Помешал ему парень, живший на первом этаже, преступник прямо под его окном в палисаднике завалил девушку, юноша бросился на помощь и был застрелен. Затем неудачное похищение студентки. Она возвращалась поздно вечером с дискотеки, на нее налетели двое, стали запихивать в машину, и тут, на счастье девушки, но на свою беду, вышел гулять с собакой отставной военный. Он ринулся на мерзавцев, в результате второкурсница жива, только стала заикаться, а майор и овчарка на кладбище.
– Дальше можешь не продолжать, думаю, Сергей Быстров – это Серж Вит, – сказала я.
– Опрометчиво делать выводы, основываясь лишь на том факте, что во время описанных журналистом событий погибали посторонние люди, – завел Назар.
– Сергей по-французски «Серж», – заметила я.
– И что? – не принял этот аргумент Назар.
– Слово «вит» в переводе все с того же языка мушкетеров означает «быстро», – дополнила я. – Серж Вит и Сергей Быстров означает одно и то же.
– Неубедительно, – отрубил Назар.
– Сделай поиск журналистов по фамилиям «Шнель», «Пронто», «Квикли»[7] или производным от них, – предложила я. – Скажи, газета «Рекорд» еще существует?
– Да, – ответил Назар, – только она после крупного скандала стала называться «Корпоративное издание фирмы «Базел».[8] Быстров опубликовал материал, в котором главным действующим лицом был высокопоставленный чиновник. Как обычно, он преподнес «бомбу» читателям, но она взорвалась не под депутатом, который якобы убил младенца от своей любовницы, а под самой газетой. Статья содержала стопроцентную ложь. «Рекорд» разорился на судебном процессе, потерял доверие читателей, лишился большого тиража и стал листком, сообщающим о новостях фирмы «Базел». Если хочешь, я разузнаю все подробности, но думаю, они нам не нужны. Любой журналист рано или поздно ошибается.
– Но не любому удается похоронить популярное издание, – протянула я. – Лучше дай мне адрес «Базел» и фамилию главного редактора, прокачусь туда, вероятно, в коллективе есть человек, который сможет рассказать мне про Быстрова. Надежда призрачная, но она есть.
Я надеялась найти в редакции человек десять парней и девушек в джинсах, но в небольшой комнате сидел один мужчина лет пятидесяти, меньше всего похожий на журналиста. Столкнись я с ним на улице, приняла бы рыхлого лысоватого дядечку за учителя математики или научного сотрудника из заштатного НИИ.
– Это газета «Рекорд»? – на всякий случай уточнила я.
– Да, – кивнул толстяк, – хотите опубликовать поздравление? Присаживайтесь, цена умеренная. Сами напишете или мне доверите? Можно в стихах сочинить, людям нравится, когда их в поэтической форме чествуют.
– Когда-то в Москве продавалось одноименное издание, – заулыбалась я, – мне оно очень нравилось, жаль, что газета пропала из киосков.
– Правда? Вы читали прежний «Рекорд»? – обрадовался дядечка. – Это я его выпускал, Валентин Карасев. Увы, мы не выдержали конкуренции, разорились, пришлось уйти под крыло «Базел», теперь я занимаюсь освещением новостей этой фирмы.
– Наверное, скучаете по большой журналистике? – предположила я.
Валентин начал выравнивать стопку газет на столе.
– С одной стороны, да! С другой – я не могу одобрить приемы современных репортеров, меня обучали иным методам. В первую очередь – это тщательная проверка фактов и беспристрастная подача материала. Нынешние газетчики грешат навязыванием читателю собственного мнения, им никто не объяснил, что в нашей профессии есть разные жанры. Репортер лишь сообщает информацию, он ее не оценивает, а вот обозреватель имеет право на свою позицию. Сейчас всеми позабыт принцип «не навреди», сто раз подумай до того, как выставишь человека в отрицательном свете, да только нынче положительная информация не в чести. Поэтому мне лучше здесь, я пишу поздравления сотрудникам, освещаю их успехи, корю за недочеты. Немалое значение имеет и стабильная зарплата.
– Жаль, что того «Рекорда» больше нет, – гнула я свою линию, – у вас тогда работал великолепный репортер Сергей Быстров, такие захватывающие статьи писал. Не знаете, где парень сейчас?
– Брат Торопыги, – нахмурился Валентин.
– Чей брат? – переспросила я. – Торопыга – это кто?
– Вы не работник фирмы «Базел», – протянул Карасев, – зачем пришли?
Ответ нашелся мгновенно.
– Вашей проницательности можно позавидовать, меня зовут Даша Васильева, я разыскиваю Сергея Быстрова.
– С какой целью? – помрачнел Валентин.
Если не можешь сказать правду, постарайся убедительно соврать.
– Я работаю помощницей человека, который задумал выпускать еженедельное издание, оно должно стать самым тиражным, читаемым, продаваемым.
– Очередная «Желтуха», – грустно заметил Карасев, – одной злобной собакой в стае станет больше.
– Нет, – я бросилась яростно защищать свой придуманный проект, – мы будем работать над умной, интеллигентной «желтой» прессой.
Валентин сложил руки на животе.
– Во времена моей юности с трибун часто звучала фраза «социализм с человеческим лицом», я приучен к абсурдным высказываниям, но «умная, интеллигентная «желтая» пресса» – это еще больший нонсенс, чем уже упомянутый мной человеколюбивый социализм.
– Мы набираем в штат лучших из лучших, – зачастила я, – отдел развития нашего издания тщательно изучал прессу и отобрал несколько людей, опираясь исключительно на их публикации. Мы хотим предложить Быстрову неплохой оклад, но не знаем ни его адреса, ни телефона, надеемся, вы поможете!
