Елена Логунова - Ванна с шампанским
– А вот это, по-моему, и был квартирный хозяин или его полномочный представитель, – я отпустила растянутую майку пленника и схватилась за голову. – Вы слышали звук?! Он запер нас на два замка!
– У нас же только один ключ! – всполошился Зяма.
Он сбегал в прихожую, подергал дверь и убедился, что теперь мы все стали пленниками.
– И что теперь с нами будет? – Настя побледнела.
Я хотела бы сказать ей что-то приятное, но было не время для утешительной лжи:
– Думаю, хозяин уже звонит в полицию.
– НЕНИНЯ! – затрясся блинолицый.
Я сорвала с него пластырь, добившись моментального улучшения дикции:
– Мне нельзя, нельзя в полицию! У меня виза просрочена, меня депортируют!
– Поздно, батенька, спохватились! – ехидно сказал ему Зяма, торопливо вытирая пистолет занавеской.
– Зямка, это игрушечный пистолет, из него никогда ни в кого не стреляли, – напомнила я ему, не в силах видеть, как братец сходит с ума.
Он обернулся ко мне и замер в ожидании ответа:
– А тот ты трогала?
– Только ногой, – я сразу поняла, что он спрашивает о пистолете пирата из сквера. – В балетке, так что об отпечатках пальцев ног не может быть и речи.
– Это хорошо, – Зяма отбросил игрушечный пистоль и сел на диван. – Так. Спокойствие, только спокойствие… Давай подумаем, что еще нам могут приписать?
– Кадавра, – неохотно признала я. – И ванну. То есть убийство и кражу.
Викин муж открыл глаза, но смотрел так, словно собирался снова упасть в обморок.
– Уверяю вас, мы никого не убивали, – сказала ему я.
– Но в полицию нам тоже нельзя, – вздохнул Зяма. – Им же фиг докажешь, что мы не верблюды!
Я кивнула, безмолвно соглашаясь с этим высказыванием. Мы – иностранцы, более того, мы русские, заведомо подозрительные для итальянской полиции. Да на нас тут мигом повесят все римские «висяки», начиная с нераскрытого убийства Помпея Магна в период первого консульства Цезаря!
– Вас тоже депортируют, – напророчил блинолицый. – Внесут в черный список и больше никогда не дадут визу на въезд!
– Молчи, злыдень, – сердито огрызнулась я. – Мы еще не разобрались, кто ты такой, а вынуждены терпеть твое компрометирующее общество!
– Может, сбежим через форточку? – предложила Вика, посмотрев на окно, приоткрывшееся из-за идиотских Зяминых манипуляций с пистолетом и занавеской.
– Это не выход, – ответила я, имея в виду не столько форточку, сколько саму идею бегства. – Я бронировала квартиру через Интернет, и у хозяина есть мое имя, адрес, электронная почта и номер карт-счета. Меня найдут за полдня.
– Значит, нужно сделать так, чтобы в глазах полиции у нас была хорошая репутация, – резюмировал Зяма и пристально посмотрел на меня: – Дюха! Ты должна позвонить Денису! Пусть российская полиция заступится за нас перед итальянской.
– Думаешь, это поможет? – усомнилась я.
И тут неожиданно подал голос супруг прекрасной гробовщицы:
– Я знаю, что надо сделать, чтобы не попасть в черные списки, а наоборот, снискать благодарность итальянских властей!
– Всех? – я удивилась такому размаху. – Может, ограничимся только полицией? У нас времени мало.
– Слушайте внимательно, я объясню за две минуты. Развяжите меня!
Я посмотрела на Вику.
– Развяжите его, – хмуро разрешила она. – Он мерзавец, но не буйный.
Зяма без долгих разговоров освободил обоих пленников. Я тут же прибрала свои вьюиттоновские ремни в пакетик, чтобы они не затерялись в общем хаосе.
– Меня зовут Александр…
– Меня тоже! Можно Санек, – перебил его блинолицый и тут же увял.
– Меня зовут Александр Иванович, я по образованию археолог, кандидат исторических наук, – растирая запястья, чинно представился Викин благоверный.
Без ременных пут, бандитской шапочки и пистолета наш новый знакомый и выглядел прилично, и держался с достоинством. Вышел, стало быть, из образа.
– Вы знакомы с Медичи?
– Не лично, – пробурчал Зяма.
Он косился на Александра Ивановича с явным подозрением, так как привык ожидать от мужей своих подруг вполне обоснованных пакостей.
– Жил в пятнадцатом веке во Флоренции Пьеро ди Козимо Медичи по прозвищу Подагрик, – начал Александр. – Пьеро собирал коллекцию гемм – рассматривая их, он чувствовал, что ослабевает боль в суставах.
– Уверен, что тебе хватит двух минут? – фыркнула Вика.
Она тоже смотрела на Александра волком, и я ее понимала. Ревнивый муж, установивший слежку за женой в чужой стране, – это же реликтовый монстр вроде Синей Бороды!
– Засекай время, – невозмутимо отозвался Александр. – Одним из главных сокровищ коллекции была гемма-подвеска с изображением Джироламо Савонаролы. Сделанная из сердолика и оправленная в серебро, она не поражала воображение стоимостью материалов, но имела значение символа, ибо Савонарола был главным врагом семейства Медичи. Я видел эту гемму на выставке «Сокровища Медичи» в Кремле и поэтому сразу узнал. Секунду…
Александр быстро перетасовал пачку снимков.
– Постой, постой, это что за фотки, а?! – заволновалась Вика.
– Потом, дорогая, – Александр нашел нужную фотографию. – Вот.
– Что – вот? – сморщил лоб Зяма.
Я покраснела:
– Это же, извините, моя джинсовая ширинка!
– Извращенец! – Вика стукнула супруга кулачком.
– Это не я, это он, – Александр невозмутимо развернул Викину руку в сторону притихшего блинолицего типа. – Не отвлекайтесь! Сюда смотрите. Это, по-вашему, что?
– Это какая-то мутная фиговинка, которую я случайно нашла в куче земли и приспособила вместо язычка замка на свои джинсы, – добросовестно ответила я. – Потому что они все время расстегивались, а родной язычок потерялся.
– Эта «мутная фиговинка» – сердоликовая гемма с изображением Савонаролы!
– Да ладно?! – мы с Зямкой столкнулись лбами, рассматривая «фиговинку».
В черной рамочке в виде прямоугольника со скругленными углами видны были только мутные коричневые разводы.
– Такая страшненькая? – скривилась Вика.
– Сама ты страшненькая, – сказал ей муж и снова получил по спине кулачком. – Во-первых, серебро потемнело, а сердолику нужен свет, иначе портрет не виден. А во-вторых, надо знать, как выглядит вещь из раскопа. Вы, как я понимаю, не археологи?
– Не археологи, но в мире искусств не чужие, – высокомерно молвил Зяма. – Я знаю, что сердоликовая гемма с портретом Савонаролы хранится в музейном собрании Флоренции! Значит, это не та гемма.
– А знаете ли вы, что Пьеро ди Козимо Медичи в свое время предусмотрительно заказал копии своих драгоценностей? И что именно ювелирные копии носила его супруга Лукреция, которая с целью устройства брака своего сына Лоренцо с девицей Орсини в 1467 году посетила Рим?
– Осталось тридцать секунд! – сказала Вика.
– В своих письмах к супругу, который из-за болезни никогда не покидал Флоренции, Лукреция описывала невесту и с юмором повествовала о неудавшемся ограблении: в Риме у нее похитили шкатулку с драгоценностями.
– С копиями? – быстро уточнила я, складывая «мозаику» в уме.
– С ними, – Александр кивнул. – Но вора поймали и украшения вернули. Все, кроме одного, которое потерялось.
– Время вышло! – объявила Виктория.
– Оно потерялось в том самом сквере! – я схватила Зяму за руку. – Там же и пятьсот лет тому назад тоже был сад с античными руинами! И землю для клумбы в нашу ванну насыпали прямо там, на месте, копали – и насыпали! Ты понимаешь?!
– Я все понимаю, – кисло молвил Зяма, отнюдь не разделяющий моего восторга. – Я понимаю, что нам повезло найти и потерять музейное сокровище!
– Так мы же еще можем его вернуть! – Я вскочила на ноги и озвучила новый план: – Александр, Вика и Настя – вы остаетесь, наводите порядок в доме и разговариваете с полицией! На вас у них ничего нет, как-нибудь объяснитесь. Теперь ты! – я ткнула пальцем в блинолицего Санька. – Тебе в полицию нельзя, ты говоришь по-итальянски и можешь нам понадобиться, а потому идешь с нами.
– Куда?! – блинолиций совсем скис.
– Как это куда? – удивился Зяма, заметно вдохновленный моей пламенной речью.
Он тоже сорвался с места, в два прыжка подскочил к окну, завершил надругательство над занавеской, сорвав ее с зажимов, и мы с братцем дружным хором ответили:
– В форточку, разумеется!
Анджело Тоцци оказался в критическом положении, которое незнакомая ему русская пословица определила бы выражением: «Куда ни кинь – всюду клин».
С одной стороны – полиция, которая уже допрашивает задержанных болванов Луиджи и Паоло. С другой стороны – Сальваторе Греко, который не прощает ошибок.
В сложившейся ситуации надеяться на продолжение мафиозной карьеры, мягко говоря, не стоило. Имело смысл побеспокоиться о продолжительности сроков жизни.
Анджело похвалил себя за предусмотрительность, сподвигшую его заранее разжиться комплектом документов на другое имя, и попросил о помощи небесных покровителей путешественников и скитальцев: святых Иосифа, Николая, Каспара, Людовика, Меннаса, Рафаэля, Юлиана, Антония Падуанского и Гертруду Нивельскую. Авось всем скопом они уберегут беднягу Анджело Тоцци, он же – Роберто Альбруцци (согласно новым бумагам) в предстоящих странствиях! Бежать-то ему придется далеко и надолго.
