Ольга Степнова - Пляж острых ощущений
— Я привела домой трех бездомных собак и накормила их до отвала! Элка, ты не в курсе, как их теперь выгнать? Они загадили мне все углы и спят на моих диванах!
Я опять промолчал.
— Значит, не в курсе, — вздохнула Бэлка. — Ну и ладно, поживу пока в баньке. Я тут подумала, что ты была абсолютно права в том, что мне нужно найти нормального бедного парня и осчастливить его своими деньгами и своим телом. Ты знаешь, я уже начала действовать и сегодня первый раз в жизни проехалась на автобусе — ну, чтобы познакомиться! Элка, меня оштрафовали за отсутствие какого-то… ездового билета! Ты не в курсе, где берут эти самые… — вспомнила! — проездные билеты?! Значит не в курсе. Я у народа спрашиваю, надо мной все смеются. Даже симпатичные бедные парни, которых я собралась осчастливливать своими деньгами и телом. Слушай, а может я уже вышла в тираж? Может, у таких, как твой Бизя, я вызываю только сыновние чувства?!
Элка, я, кажется, знаю, где скрывается твой оживший муж! Сегодня я видела, как машина Сазона, его пафосный черный «Гелендваген» сворачивал в сторону Дикого пляжа! Ну, скажи, что делать Сазону в этом медвежьем углу, да еще одному, без машин сопровождения, без охраны? Что?! Элка, ну скажи, я могила, Бизя скрывается где-то там? Скажи! Я должна хоть чуть-чуть, хоть издалека, погреться у чужого костерка большой и чистой любви! Я должна знать, ради чего стоит жить!
— А ты не в курсе, подруга, что лучший способ обрести счастье — это держать язык за зубами?! — не удержался и рявкнул я.
— Ой, кто это? — всполошилась на том конце Бэлка.
— Дед Пихто, — громко сказал я и нажал на отбой.
Дверь резко открылась, припечатав меня к стене.
— Кто здесь? — спросил встревоженный голос Элки.
— Я! — Я сделал шаг из укрытия.
Беда как-то очень хитро выругалась, я не понял ни слова.
— Откуда ты здесь? — перешла она на человеческий язык.
— Прости, милая, я следил за тобой, — усмехнулся я.
— Черт! Проваливай отсюда, тебя никто не должен видеть!
— Ну уж нет! — Я отодвинул Элку и зашел в «светелку».
Комната была очень большая, в ней не было окон, а вместо привычного плоского потолка возвышался высокий купол, выложенный мозаикой.
Я огляделся. Мебели было немного, вся плетеная из бамбука — дорогая и бесполезная. Только один диван — кожаный монстр, — делил неприлично большое пространство комнаты пополам.
На этом диване, поджав под себя ноги, сидела и смотрела на меня во все глаза… Верка Серикова!
* * *— Здорово, Верка, — растерянно сказал я. — Что ты тут делаешь?
Глупее вопроса придумать было нельзя, но я ожидал увидеть звезду мирового масштаба Юлиану Ульянову, а увидел школьную выдергу, которая училась на три класса старше меня.
— Кто это?!! — взвизгнула Верка, сильнее поджала ноги и обхватила себя за плечи руками. Наверное, так учат играть в Голливуде страх и отчаяние.
— Ты ее знаешь? — ревниво спросила меня Беда, закрывая за моей спиной дверь.
— Кто ж не знает Серикову Верку? — искренне удивился я. — Первые места на всех школьных конкурсах красоты! Брала не столько красой, сколько невероятной доставучестью. Ее называли «шило», «перфоратор» и «атомная боеголовка». Она училась в девятом, когда я был в пятом. А-а, так это ты стала Юлианой Ульяновой! — дошло да меня.
— Что это, блин, за поп?!! — заверещала Серикова.
— Она, оказывается, умеет разговаривать по-человечески! — Беда плюхнулась в плетеное кресло-качалку и качнулась так, что чуть не ударилась затылком о пол. — Бизя, ну не смотри на меня так! Ну сделала глупость, но я же как лучше хотела! Думала, прессану это куклу, она все и выложит.
— Чем ты думала, когда делала это?!
— Мозгом. Кажется, мозгом. Только не спрашивай в какой части тела он у меня находится! Я не знаю.
Элкина самокритичность меня обезоружила. Злость и раздражение улетучились.
— Леди! — я подошел к Сериковой и подставил ей локоток. — Леди, моя жена пошутила! Конечно же вы свободны и можете топать отсюда, куда вздумаете. Хотите, я вас отвезу?
— Ваша жена? — уставилась на меня Верка. — Ее муж погиб. Она говорила.
— Погиб, погиб, — быстро согласился я. — Я другой ее муж.
— Разве у таких, как вы, бывают жены?
— Что это ты, Верка, имеешь в виду?! — возмутился я.
— Твою рясу!! — встряла Беда в наш диалог. — Черт, как бездарно все получилось! Ладно, Юлиана, раз вы не хотите помочь, давайте, я отвезу вас в гостиницу. Пусть дальнейшие жертвы, если они случатся, останутся на вашей совести. Пойдемте! — Беда встала, звякнула ключами от машины и повторила: — Пойдемте!
Я так и висел над Сериковой с протянутым локотком, как последний повеса.
— Я никуда не пойду, — сказала вдруг Верка. Она расплела свое тело, расцепила на плечах руки, опустила на пол ноги, и уселась как для фотографа — эффектно, свободно и не зажато. Может, она и впрямь была неплохой актрисой, только никто об этом не знал? — Я никуда не пойду! — Серикова захохотала, показав полный рот отличного, дорогого фарфора. — Вы не представляете, как здорово все устроилось! Юлиана Ульянова, после покушения вдруг бесследно исчезла с больничной койки!! Скандал! Сенсация!! Спасибо всем! — Она дурашливо поклонилась сначала мне, потом Элке. — Мне бы в жизни не сделать такого гениального, скандального рекламного хода!
Верка улеглась на диван и закинула руки за голову. На ней было вычурное синее платье с синими перьями вокруг ворота, талии, и подола. Она смахивала в нем на большую синюю птицу. От этого зрелища у меня стало кисло во рту.
— Верка, пойдем, — я деликатно потянул ее за белый локоть.
— Здесь нет никакой Верки, — отрезала Верка. — Я не училась в девятом, когда вы были в пятом. Я намного моложе вас! И я остаюсь здесь! Кроме шикарного пиара, есть еще одна причина, по которой я сделаю это. Я боюсь. Я очень боюсь! Тот человек, который ударил меня, сделает все, чтобы довести до конца дело и добить меня. Он будет охотиться за мной! Ни в клинике, ни в отеле я не чувствую себя в безопасности. Я даже боюсь уезжать из этого города, пока его не поймают! Он достанет меня в любой точке мира! А с вами я не боюсь, — обратилась она к Беде. — А особенно с вами! — Это было сказано мне и, кажется, это был комплимент. — Мне почему-то кажется, что вы найдете этого гада и… обезвредите. Ищите его! Судя по всему, вам это нужно не меньше, чем мне. А мне сюда — телевизор, компьютер, еду и свежую прессу!
— Сволочь! — пробормотала Элка. — Да я тебя сейчас на пинках отсюда…
— Стой! — я перехватил Беду за руку. — Не хватало нам тут еще телесных повреждений. Скажи ей спасибо, что она не бежит жаловаться на тебя в ментовку.
— Сволочь, — дернулась Элка в моих руках.
— Пусть остается здесь, — предложил я. — Отлежится, отоспится, сочинит новую книгу для девочек. Для нас это даже лучше.
Чем лучше — я не знал, но нужно было как-то спасать ситуацию.
— Кстати, — я задрал голову и посмотрел на мозаику, украшавшую купол, — я тут совсем выпал из жизни. Чей это дом?
— Наш! — Элка снова плюхнулась в кресло. — Сазон купил. Сюда еще не всю мебель завезли. Генриетта говорит, что здесь нельзя жить, потому что у этого дома плохой фэншуй — его двери выходят на банк.
— Двух львов, — вдруг подала голос Верка.
— Что?! — фыркнула Элка.
— Чтобы с фэншуем здесь сделалось все в порядке, нужно у входа посадить двух львов!
— И кормить их гостьями типа вас?!
— Каменных! Каменных львов! Какая же вы тупая!
— Я?!! Тупая?!!
— Брейк, девочки! — заорал я и встал между ними. — Брейк! Я с вами не справлюсь!
— Ладно, — махнула Элка рукой, — может, это и правда к лучшему, если эта звездень осядет на этом диване. В доме никого не бывает, кроме рабочих, которые завозят мебель. Эту комнату уже обставили и сюда они больше не сунутся. Только вы, Юлиана, все равно должны нам помочь! Это в ваших же интересах! Что связывает всех, кого молоточник тюкает по башке?!
— Не нужно давить на меня. — Верка так и лежала, не меняя позы, пялясь в мозаичный купол над головой. — Я скажу только то, что считаю нужным. Трупов должно быть шесть.
— Что?!! — заорали мы в один голос с Элкой.
— Да, кроме тех, четверых, которых он ударил, будут еще двое. Только не спрашивайте, кто убийца. Не знаю! И не спрашивайте, почему он делает это. Не знаю!
— На кого он должен еще напасть? — Я не очень рассчитывал на успех, задавая этот вопрос, поэтому добавил: — Нет смысла говорить «А», умалчивая при этом «Б»!
— Дайте бумагу и ручку! — приказала нам Серикова.
Элка метнулась к плетеному секретеру, но не нашла там ни бумаги, ни ручки. Мебель была нулевая, а производители, как правило не продают шкафы с содержимым. Тогда Беда прохлопала свои джинсовые карманы, вытащила из них смятый чек с автозаправки, губную помаду и протянула трофеи Сериковой-Ульяновой. Верка вывела что-то на чеке и вернула его Беде.
