Людмила Милевская - Моя свекровь — мымра!

— Какая наглость! — возмутился Великий Дракон. — Они оскорбили нас всех! И они за это поплатятся.

Господин Судзуки задумался и уточнил:

— Но не сейчас. Отмщение придет к ним позже, когда превосходнейшая госпожа Мархалева покинет, наконец, их ужасный город. Тонкая организация ее души может не выдержать вида схватки и ужаса кары, ожидающей беспрецедентных мерзавцев.

Великий Дракон впился глазами в Юдзана. Тот склонился в поклоне и молвил:

— Да, мой господин, повелевай. В точности все исполню.

— Отбери из своего буке команду бойцов, наиболее способных к рукопашному бою, — приказал Великий Дракон. — Если понадобится, бери людей из других кланов.

— Будет исполнено, Тацу, — еще ниже склонился Юдзан.

— Ты возглавишь их и с ними освободишь несравненную госпожу Мархалеву. Ты обеспечишь достойное опровержение всей этой мерзости.

— Да, Тацу, — едва ли не до пола склонился Юдзан.

— И ты лично отвечаешь за то, чтобы с головы госпожи Мархалевой не упал ни один волос.

— Да, Тацу.

— А позже, — лицо Великого Дракона сладострастно исказилось, — ты отомстишь гнусным ублюдкам, посмевшим поднять руку на святыню… литературы. Отомстишь негодяям, оскорбившим великое звание якудзы своими наглыми кличками. Ты понял?

— Да, Великий Дракон!

— Даю тебе три часа, чтобы ты свершил это правое дело.

— Тацу… — растерянно начал Юдзан, понимающий, что за три часа он даже до Токио не доберется.

— Возьми мой самолет, — распорядился господин Судзуки, — я позвоню в МИД, чтобы там обеспечили коридор для полета.

— Слушаюсь, мой господин!

— Когда вызволишь госпожу Мархалеву из беды, передашь ей мое письмо и подарок. Кроме мобильного, возьмешь с собой телефон спутниковой связи и будешь докладывать мне о ходе спасательной операции через каждый час.

— Да, Тацу, — смиренно подтвердил Юдзан.

— И еще, — напутствовал своего посланца Великий Дракон, — запомни и выполняй в точности и клянись.

Он сделал многозначительную паузу и чеканя слоги сказал:

— Немедленно, но без крови освободить госпожу Мархалеву!

— Клянусь, Тацу!

— Охранять госпожу Мархалеву так, как если бы ты охранял меня.

— Клянусь, Тацу!

— Выполнять все ее приказы так, как будто эти приказы отдал я.

— Клянусь, Тацу!

— Исполнять все ее капризы так, как будто это мои приказы.

— Клянусь, Тацу!

Но Великий Дракон не удовлетворился односложными ответами Юдзана.

— Повтори, что я сказал вслух, — приказал он, — и затем повторяй про себя все время, пока будешь в полете и пока не увидишь мою богиню.

Юдзан повторил и клялся повторять непрестанно.

— Да будет так, — удовлетворенно кивнул Великий Дракон. — Теперь прими письмо и подарки, для несравненной госпожи Мархалевой. Письмо передадут позже, когда оно будет готово. А подарок…

Господин Судзуки вышел и тут же вернулся с большой коробкой. Протянул ее Юдзану и с почтением произнес:

— Здесь кимоно для несравненнейшей госпожи Мархалевой. Оно старинной работы. Древние мастера вручную изготовили шелк. Мастер пять лет разрабатывал рисунок. Детали орнамента осыпаны серебром и золотом. Но не это главное.

Великий Дракон нежно погладил коробку с бесценной реликвией и продолжил:

— Это кимоно носила супруга императора Го-Хорикава. Очень древняя вещь, двенадцатый век. И оно в отличном состоянии. Я готовил подарок к окончанию работы над переводом великой книги несравненной Софико?сан.

— Да, Тацу, — поклонился Юдзан.

Великий дракон удрученно вздохнул.

— Ты, Юдзан, — продолжил он, — передашь письмо и подарок лично в руки госпожи Мархалевой.

— Да, Тацу.

Великий Дракон, внимательно посмотрев на своего эмиссара, сказал:

— Я волен над твоим телом, Юдзан, но мне нужна и власть над твоей душой. Еще раз поклянись, что в точности выполнишь мой приказ.

— Клянусь Аматерасу Омиками — великой священной богиней, сияющей на небе, — не задумываясь отчеканил Юдзан.

— Иди! — приказал Великий Дракон и подумал: “Как я тебе завидую”.

Глава 29

Как только Валет из комнаты вышел, Фрося сошла с ума.

— Ну что, Мархалева, допрыгалась! — вызверилась она на меня. — Не зря с утра сердце ноет, не кончится это добром!

Арнольд, покидая диван, с ней согласился:

— Да-а, плохи наши дела.

Туда же и детектив:

— Если Якудза приказал “быкам” вас отпустить, а потом передумал, значит ничего хорошего вас не ждет. Логика событий только об этом и говорит.

— Эт-точно! — сказал Арнольд и, выглянув в темное окно, слегка порадовался: — Хорошо хоть, рубежи бандиты не укрепили. Все осталось по-прежнему.

Фрося недоуменно спросила:

— Как вы узнали? Ведь ночь на дворе.

Детектив ее просветил:

— Если бы Якудза прислал сюда новых бандитов, вся округа была бы в курсе. А мы тем более не пропустили бы это событие мимо ушей.

— Да, — согласился Арнольд, — тут светло было бы будто днем. Машины, одна за другой, фарами знай мигали бы, и тормоза визжали бы как сумасшедшие. А матом своим пацаны, когда собираются, ворон на лету сбивают.

Фрося моя удивилась:

— Зачем они это делают?

Детектив пояснил:

— От радости видеть друг друга.

— Но и этой банды достаточно, чтобы всем нам была крышка, — упаднически заключил вдруг Арнольд.

— Да еще какая, — согласился Евгений. — Ох, и бедные будем мы!

Я удивилась:

— Почему это крышка? Вот-вот прибудет группа захвата и бедные будут “быки”, а не мы.

В подтверждение темы я немедленно позвонила Тамарке.

— Мама, ты невозможная! — возмутилась она. — Ты что, через каждые десять минут теперь будешь меня тиранить?

Я честно призналась:

— Да, до тех пор, пока нас с Фросей не освободят. Надеюсь, договор наш в силе остался?

— В силе! Группа уже в полном сборе, вот-вот высылаю уже!

— Что-о? Ты до сих пор их к нам не послала?

И Тамарка, как та черепаха из анекдота, которая два часа от двери до первой ступеньки шла (волк и лиса ее за бутылкой послали) ответила мне:

— Будешь бухтеть, вообще никуда не пойду. То есть, никого никуда не пошлю.

Мне сразу бухтеть расхотелось и захотелось положиться на добросовестность лучшей подруги.

— Успокойтесь, — сказала я Фросе, Евгению и Арнольду, пряча в карман телефон, — группа захвата уже в пути.

И правильно сделала, что соврала — в нашем обществе наступил порядок. Все перестали ругаться и настроились на философский лад. Арнольд размечтался о том, как он будет жить и работать, покончив с рабовладельцем Якудзой. Ефросинья о выставке защебетала, я же вводила Евгения в курс наших семейных дел. Раз он наш детектив, значит должен знать чем живет его работодатель. Арнольд слушал нас краем уха и, узнав, что я довольно богата, спросил:

— А чем твой муж занимается? Как все в столице, ворует?

Мне стало смешно — как наивно смотрит на жизнь провинция. Как столицу идеализирует все же она. Как превозносит ее, но нет совершенства и там, в столице. Провинция думает, что каждый, живущий в Москве, только и делает, что ворует, ан нет, не у всех это получается даже в Москве.

Я воскликнула:

— Вы зря москвичам завидуете. И там сладко живется не всем. Воровать — это тоже может не каждый. Это идет от судьбы и дано единицам. Себя не беру, я вообще ничего не умею, а вот мой муж — мужчина очень толковый. Но и он воровать не умеет совсем.

— Да ну? — ахнул Арнольд.

— Именно. Вы удивитесь, но, дожив до весьма зрелых лет, воровать мой Роберт не только не научился, но (даже стыдно сказать) и не пробовал. А на вопрос, как ты дошел до жизни такой, он однажды ответил: “Мне было некогда”.

Детектив удивился:

— Ха! Было некогда! Чем же таким он был занят всю жизнь?

Я усмехнулась:

— Именно об этом сразу Роберта и спросила на другой день после свадьбу. А он мне ответил: “Работал я”. Представляете! Он работал! И куда его мать только смотрела? Впрочем, ясно куда — в зеркало, только в зеркало с вечера и до утра.

Детектив насторожился:

— И как же вы, Софья Адамовна, с ним живете с таким неумехой?

— Ах, Женечка, боремся, — посетовала я, — сил не жалея, работаем над недостатками мужа. Я для того и в брак с ним вступила, чтобы исправить воспитательный брак моей, с позволения сказать, свекрови. В священном деле воровства у Роберта моего навыки не зачаточные, а нулевые. Раз опыта нет у него, пришлось начинать с малого. Я быстренько подобрала подходящий момент и говорю:

— Роберт, завтра поедем на дачу, хочу чтобы ты знал, как я на тебя рассчитываю.

Он насторожился, но отвечает с улыбкой:

— Чем могу быть полезен, моя дорогая.

— Пока ты здесь за наукой своей прохлаждался, я на даче работала, как раб на плантации.

— Да-а? И что же ты сделала?

— Мастеров наняла, и они уже в центральном цветнике левую робатку подняли на полметра.

— Зачем? — удивился Роберт.