Наталья Александрова - Полцарства и теща на сдачу
– Не спи, вставай кудря-явая, цеха звеня-ят! Страна встает со славою на встречу дня!
– Ой, замолчи ради бога! – Лола замахала руками. – У меня от твоего пения звон в ушах!
– Если не встанешь, буду стоять рядом и петь бодрые советские песни! Они всю страну поднимали, тебя уж как-нибудь разбудят!
И Маркиз тут же исполнил свою угрозу:
– Утро красит нежным цветом стены древнего Кремля! Просыпается с рассветом…
– Ой, не надо! – Лола пыталась закрыть голову подушкой, но Леня ловко выхватил подушку и запустил ее в дальний угол комнаты.
– Вся советская земля!.. Холодок бежит за ворот…
Тут Маркиз чуть помедлил, потому что забыл слова песни. Лола же использовала это, чтобы юркнуть под одеяло.
– Завтра мы решили все пораньше встать! мигом перестроился Леня. – День такой, что завтра нам нельзя проспать!
– Ой! – Лола так обрадовалась, что опрометчиво высунула голову из-под одеяла. – Так ты про завтра? Зачем же сегодня будишь?
– Для профилактики! – рявкнул ее компаньон. – Лолка, лучше не зли меня, время уходит!
Это было как раз то, чего Лола и добивалась. Она надеялась протянуть время, а когда Ленька спохватится, что уже опаздывает, ему станет не до нее.
– Ты пой, пой, – посоветовала она. – Я уже почти встала.
Маркиз больше петь не захотел, он пытался сорвать с Лолы одеяло, но не преуспел в этом, вредная Лола сопротивлялась изо всех сил.
– А еще, Ленечка, знаешь, есть такая песня, – пыхтя, заговорила она, чувствуя, что силы ее на исходе:
– На заре ты меня не буди, И терпенье мое не испытывай, В голове у меня бигуди, А на большее ты не рассчитывай!
При этих словах обозленный компаньон схватил малость расслабившуюся от пения Лолу и сбросил ее на пол вместе с одеялом.
– Ты с ума сошел! – завопила она. – Ты поранишь Пу И!
– Нет никакого Пу И! – загремел Маркиз. Твой бультерьер давно уже завтракает на кухне! Лолка, если бы ты не была мне срочно нужна, я бы не стал тебя будить! Это же надо, у меня такое чувство, как будто гору камней перетаскал! Умеешь ты человека уморить!
– Это у тебя от пенья, с непривычки, – заметила Лола, – не зря советские песни всегда только хором пели…
– Хватит болтать! – приказал Леня, и Лола поняла, что и правда пора вставать, а то как бы обозленный компаньон всерьез не накостылял по шее.
– Если не выйдешь из ванной через десять минут, я взломаю дверь! – пообещал Леня, и Лола уложилась не в десять минут, а в семь. В оставшиеся три Маркиз разрешил выпить чашку кофе.
– Звонила эта самая Стриженок, – кратко информировал Леня, – срочно просила приехать. Чует мое сердце, прознала она про Каретникова. Встреча назначена на стоянке на улице Энергетиков, там еще кафе такое, стекляшка. Ухо по телефону не отвечает, так что придется тебе меня страховать. Собирайся быстро!
– Так я уже готова! – Лола пожала плечами.
Маркиз мигнул – и точно, его подруга была уже полностью одета и даже успела кое-что набросать на лицо.
– Черт, без Уха, как без рук! – расстроился Леня. – Ладно, запри квартиру и спускайся вниз, а я пока угоню какое-нибудь подходящее транспортное средство!
Тут в прихожей появился Пу И. Песик подошел к двери и сел на коврик, глядя очень выразительно Лоле в глаза.
– Он хочет на прогулку! – всполошилась Лола. – Леня, нужно его вывести хоть ненадолго!
– Некогда! – отрезал безжалостный Маркиз. – Обойдется!
– Но как же?…
– Да как всегда! – разозлился Леня. – Мало он, что ли, луж в этой квартире наделал? Ей-богу, Пу И, я тебя не понимаю! На улице грязь, слякоть, а ему вдруг срочно понадобилось гулять!
– Ты не любишь собаку! – заявила Лола.
– За то время, что я тебя будил, можно было сорок раз с ним погулять! – взбесился Маркиз. – Делай, что велят, и не спорь! Не хватало еще к заказчице на встречу опаздывать!
Он сбежал вниз, не дожидаясь лифта.
Пу И с горечью поглядел ему вслед и снова перевел глаза на Лолу. Ей стало стыдно, ведь Леня прав, если бы она не валялась в кровати, он бы успел вывести Пу И хоть ненадолго.
– Прости меня, Пу И, – сказала она дрогнувшим голосом, – это я во всем виновата! Я не могу тебя взять с собой на деловую встречу, Леня не разрешит!
Песик не стал лаять и рычать, он поглядел грустно, потом отвернулся и пошел, горестно сгорбившись и подволакивая задние лапы.
Сердце у Лолы не выдержало, она рванулась за своим сокровищем и прижала его к груди.
– Дорогой, мама возьмет тебя с собой, только не плачь!
Пу И прижался к ее груди и затих.
«В конце концов, – думала Лола, мечась по квартире, – я ничего плохого не делаю. Пу И будет вести себя прилично, он даст мне честное слово, Леня ничего не заметит. Потом он уйдет на свою встречу, тогда можно будет выпустить Пу И поиграть. Все равно мне будет нечего делать. И так с этими делами я совершенно забросила собственную собаку!»
Так, наскоро успокоив свою совесть, Лола нашла наконец что искала – довольно объемистую сумку из кусочков кожи в виде мешка на завязочках. Лола подстелила туда свой пушистый шарфик и взяла с песика слово, что в машине он будет сидеть тихо. Потом завязала сумку неплотно, чтобы Пу И не задохнулся, и спустилась вниз. Леня уже махал ей из окна машины.
Кафе называлось «Аленушка», и этим все было сказано. Название, надо полагать, осталось с доперестроечных времен.
– Фу! – Лола сморщила носик. – Что за забегаловка! Небось, столы пластиковые и салфеток нету!
– Очень может быть! – согласился Леня. Но ты там не чаи гонять будешь. И не кофий распивать! Очень удачно, что окна стеклянные и занавесок нету, обзор хороший. А то толклась бы вон на автобусной остановке… Иди, Лолка, сядь так, чтобы всю стоянку видеть, поняла?
С этими словами Маркиз легонько шлепнул Лолу пониже спины, придавая нужное направление. Лола грустно вздохнула, подумала, что когда у Леньки дела идут неважно, он становится необыкновенно противным, перехватила поудобнее сумку и вошла в кафе.
Она устроилась за столиком и повернулась к Пу И, которого успела выпустить из сумки.
– Пуишечка, детка, я понимаю, что тебе здесь совершенно не нравится, это кафе не того уровня, к каким ты привык, но иногда приходится ради дела идти на жертвы.
Песик, который сидел на соседнем стуле, склонил голову набок и тихонько тявкнул, давая хозяйке понять, что он готов пойти на жертвы, но не слишком большие, и не намерен отказывать себе в порции орехового печенья.
В совсем-совсем маленькой порции!
Однако тявканье Пу И не осталось незамеченным.
Рядом с Лолой возникла официантка – мрачная особа лет тридцати с обесцвеченной челкой, спускающейся на глаза, и сквозь зубы процедила:
– У нас с собаками нельзя.
Лола уже хотела устроить традиционное театральное представление, воскликнуть «Где вы видите собаку? Это же ангел…», но вовремя вспомнила, что она пришла в кафе не просто так, а по делу, и решила не настраивать официантку против себя.
– Девушка, – проговорила она как можно проникновеннее. – Мне очень нужно у вас посидеть, а песика не с кем оставить. Но он очень послушный… понимаешь, – она доверительно понизила голос, придвинувшись к официантке и покосившись на стоянку, – отсюда хорошо видно… я хочу проследить…
– За мужиком, что ли? – оживилась девица.
– Ну да, – Лола смущенно потупилась.
– Гуляет? – лаконично осведомилась официантка.
– Подозреваю, – неохотно призналась Лола. – Чистила его пиджак, и нашла записку… у него здесь свидание назначено…
– Вот гад! – с чувством проговорила официантка и неприязненно выглянула в окно. – Все мужики гады ползучие! Вот чего ему надо, а? Ты вроде в порядке, все при тебе, а он, козел… нет, как волка ни корми, он, сволочь, все в лес глядит! Ладно, сиди, – она покровительственно взглянула на Лолу и добавила чуть тише. – Только скажи своей шавке, чтобы не лаяла!
Пу И хотел обиженно тявкнуть – он не привык, чтобы его называли шавкой, но Лола послала ему умоляющий взгляд, и умный песик промолчал.
– Но у вас тут хоть есть ореховое печенье? грустно спросила Лола. – Он очень его любит, и если ему дать блюдечко, будет сидеть спокойно…
– Кто – твой мужик? – поразилась девица.
– Мой песик! – возмущенно поправила ее Лола.
– А! Ну найдем немножко…
Вскоре она действительно принесла Пу И блюдечко с печеньем, а Лоле – чашку кофе и пирог с лесными ягодами. Песик захрустел на своем стуле, а Лола попробовала кофе, грустно вздохнула, в очередной раз подумав, на какие жертвы приходится идти ради дела, и уставилась в окно.
Она прождала совсем недолго, когда на стоянку подъехала скромная «девятка». Из нее вышла женщина средних лет в недорогой дубленке с поднятым капюшоном и озабоченно огляделась по сторонам.
