Дарья Донцова - Вставная челюсть Щелкунчика
– Ага, – кивнул муж, – придет к нам и в шкафу на кухне банки переворошит, потому что стоять должны, как ей хочется. Я бесился, орал: «Мой дом, не лезьте», она в ответ: «Две копейки приносишь, семья голодная, ты нищета, слушай умного человека, перевоспитаю тебя, голозадого. Не такого я зятя хотела!» Один раз мы с ней подрались, вдвоем дома были. Сначала, как обычно, завелись по ерунде, я крикнул: «Раз я такой плохой, чего не велите Катьке развестись? Она вам в гнилую пасть глядит, послушается доброго материнского совета». Галина возьми да и засмейся: «И кому дура с тремя короедами нужна? Кабы не гири на ногах у дочери, давно б ваш дурацкий брак порушила». Я схватил со стола нож, на нее кинулся. Думаете, бабка перебздела? Ага! Ждите! Схватила с плиты сковородку, как даст мне по башке. Я не ожидал наезда, упал, а она надо мной встала и шипит змеей: «Плохо знаешь, на что я способна. Ради достижения цели пойду напролом, ни рука не дрогнет, ни сердце. Испугать меня невозможно. Большие люди пытались меня подмять, не тебе чета, нищий дурак! Да не вышло. Я на коне, а они в пепел рассыпались. Со мной лучше дружить». Бросила чугунину и ушла. У меня потом неделю череп гудел, хорошо, синяк не вылез, она по макушке зафигачила.
– Господи! – ахнула Катя. – Лешик!
Муж запустил руку в волосы.
– Так она тогда сказанула, что я напрягся. Теща – не простая баба. Посторонним сладко улыбается, незабудкой прикидывается. Ага! Цветочек с железными зубами. На следующий день Галина позвонила, велела к ней приехать и сказала: «Хватит ругаться, эвона, до драки дошли. Неладные дела из-за твоей глупости начинаются. Слушай меня, олух царя небесного. Не разрешу вам с Катькой, дуракам, творить что хотите, нет своего ума, живите моим. Один знакомый продает автомастерскую, предприятие на плаву, клиентура набрана. Дам тебе тридцать тысяч евро, положишь их в банк на свое имя, продавец хочет сумму не налом, а на счет получить. Деньги не дарю, в долг их получаешь, отдавать будешь с процентами. Отказа не потерплю». Я, идиот, обрадовался. Свой бизнес! Не допер, что попаду в капкан.
Алексей замолчал.
– То, что вы сейчас рассказали, называется мотив, – произнес Степан, – у вас имелась серьезная причина убить тещу. Со смертью Галины Сергеевны долг аннулировался.
Горюнов вздрогнул:
– Когда нам позвонили с известием, что бабка в ящик сыграла, я на радостях бутылку водки выжрал.
– Он обычно не пьет, – вмешалась Катя, – ну, рюмашку по праздникам. У нас поллитровка год нетронутая стояла, и тут Лешик ее разом в горло влил, одурел совсем, посуду бить начал, Светке наподдал, мне вмазал. Вы вот упрекали, что за Алиской никто не приехал. Так мужик был пьян, как его одного оставить? Гляньте, у шкафа дверца на одной петле висит, это он вчера оторвал. Хорошо, Кит еще домой не вернулся, их в театр повели, сына привезли позже Лисы, Лешка уже храпел, не видел Никита дебоша. Я машину не вожу, на такси денег нет, Светку с пьяным отцом не бросишь, мебель он ломает, на балкон выскочил, петарду запустил, давай орать: «Свобода, теща умерла».
– Я ее не убивал, – мрачно сказал Алексей, – в мыслях каждый день душил, ножом резал, топил бабу в дерьме, но взаправду мне слабо. А уж когда она сама по себе убралась, тут да, радость поперла!
Жена бросилась к нему:
– Лешик! Почему правду не рассказал про долг? И про то, как мама тебя сковородкой огрела?
– Чем ты поможешь? – усмехнулся супруг. – Ты матери хуже туберкулеза боялась. Ты ей поперек слова не говорила, старуха на меня орет, а жена молчит.
– Я бы… я… я бы шубу просить перестала, – выпалила Катя, – думала, ты просто жадишься.
– Ну это здорово пособило бы беде, – засмеялся Алексей. – Галина Сергеевна условие выдвинула: я молчу про тридцатку евриков, если обмолвлюсь тебе, откуда бабло притекло, она нашу квартиру сожжет.
– Матерь Божья, – перекрестилась Катя, – не поверю, что мама такое сказанула.
– Выходит, ты ее не знала, – вздохнул муж, – и я не за ту ее держал, считал сначала тещу вздорной бабенью, истеричкой, скандалисткой. Все старухи такие, свою жизнь проплясали, поняли: усе, на тот свет пора, и давай ненавидеть тех, у кого много дней впереди. Потом мне ясно стало: Галина монстр, денег у нее полно, хитрости через край, актриса каких поискать, злая, жадная, ненавидит и дочь, и внуков, если ей поперек встать, точно дом запалит. Протянула она мне конверт с евриками и отрубила: «Прикуси язык, зятек, помни, издавна провинившихся на кострах поджаривали. Полыхнет ваша двушка ночью. Видел, что от пожара бывает? Нет? А я любовалась на пепелище, черная пустыня с головешками. Костей ни от кого из вас не останется. Ну потеряю я свои деньги, зато от дураков избавлюсь, стану жить, не вспоминая тех, кто меня не слушался».
Екатерина снова перекрестилась.
– Я бы ее уговорила, я бы нашла выход…
Алексей махнул рукой:
– Не смеши! Кролику против гиены не устоять.
– Ну почему? – возразила я. – Белые пушистые длинноухие совсем не так очаровательны и беспомощны, как выглядят. Ударом лапы зайчик способен убить себе подобного, и зубы у него длинные, крепкие, острые. Катя нашла выход из нищеты, очень уж вашей супруге шубку хочется.
– Чего? – разинула рот хозяйка.
– Вы договорились с Галиной Сергеевной об отправке Алисы на аукцион, – уточнил Степан, – не на одну шубу барыша хватит.
Родители девочки переглянулись.
– Ваще не въезжаю, о чем вы, – удивился Алексей.
– Аукцион? – повторила Катя. – Это как? Вы уже второй раз эту чушь повторяете. Чего мы решили?
– Продать девочку за большие деньги в гарем, – пояснила я.
Екатерина икнула, а Алексей начал краснеть.
– Того… че вы несете? Да кто ее купит?
Я отвела взгляд в сторону. Отличный вопрос от любящего папы. «Да кто ее купит?» Алексей сомневается лишь в ликвидности дочери? Сам факт ее появления на невольничьем рынке отца не шокирует?
Степан снял куртку и повесил ее на вешалку.
– Есть богатые мужики, готовые выложить за юную девственницу немалую сумму. Алиса по многим параметрам подходила для сделки, но была маленькая заминка. Покупатели хотят непременно получить победительницу конкурса красоты, абы какого, и не обязательно ту, что завоевала первое место. Но диплом «мисс» необходим. И тогда Галина Сергеевна решила отвести Алису на конкурс «Девочка года» по версии журнала «Красавица».
Горюнова разинула рот.
– Ваще!
– Бабушка любила старшую внучку? – спросила я. – С раннего детства занималась ею? Водила в кружки?
– Не-а, – сказала мать. – Алиска ее бесила. Девочка родилась потому, что мне аборт делать поздно оказалось. У нас с Лешей средств ни на врача, ни на приданое не было, пришлось маме все младенцу приобретать.
Алексей шумно втянул в себя воздух.
– Объясни людям, где теща шмотье нарыла: в секонд-хенде. Заношенные тряпки. Коляску с кроваткой как с помойки приперла. Но потом нас бесконечно расходами попрекала. Алиска орала с утра до ночи, Галина ее перекрикивала: «Уймите хныксу. Или уматывайте из моей квартиры». А че началось, когда Лиса ходить стала! Бабка ей подзатыльники хрясь, хрясь.
– Не было такого, – попыталась оправдать мать Катя, – но признаю: Никиту она сильнее любила.
– Не сразу старуха мальчишку заобожала, – гнул свою линию Алексей, – интерес к парню проснулся, когда она поняла, что он гений. Вот тогда Галина стала Кита привечать, в «Архимед» на собрания ходить, ей нравилось, что внук талантливый. На девчонок бабке плевать всегда с большой колокольни было.
– И вас не удивило, что год назад Галина Сергеевна вдруг начала активно подталкивать Лису в мир моды? – продолжала я. – Она возила девочку на занятия в школу моделей. Алиса снялась для какого-то журнала, ей подарили платье, обувь. Бабушка думала этой акцией поднять самооценку внучки и авторитет Лисы в школе. Но получилось наоборот. Одноклассницы, увидев фото Горюновой в издании, сначала обвинили девочку во вранье, дескать, не она это. А когда Галина Сергеевна пришла к классной руководительнице, показала ей одежду, обувь, полученную за работу, стало еще хуже. Зависть страшная сила. А потом, когда Миронова объявила, что из-за лишнего веса, плохих волос и кривых зубов Алису могут снять с конкурса, Галина отвела внучку в клинику Лауры Кузнецовой, чьи услуги стоили не одну тысячу евро. Охотно верю, что Алексей, которого никогда нет дома, не знал о вспыхнувшей горячей любви тещи к старшей внучке. Но Катя не работает, она видела, как мать каждый день забирает девочку, думаю, Екатерина знала про аукцион. Катя, что вам пообещала Галина Сергеевна за продажу Лисы? Деньги на шубку? Красивую, светлую, колокольчиком, из норки? Вы мне в торговом центре такую показывали, говорили о ней с придыханием.
– …! – заорал Алексей, делая шаг к супруге. – Совсем?!
Степан схватил его за плечи:
– Стоп. Оба хороши. У каждого свои тайны. Вы про долг теще умолчали. Катя не обмолвилась о продаже дочки в гарем.
