Дарья Донцова - Вставная челюсть Щелкунчика
– Или явился к ней с требованием денег за молчание, – перебила я, – выдвинул условие: заплатите нам с Лизой хорошую сумму, купите квартиру, иначе я расскажу правду о балах. Умный, но неискушенный ребенок. Директриса немедленно доложила о его визите кому следует, и мальчика лишили жизни, представив убийство как суицид. Валентина Федотовна поговорила с Лизой, убедилась, что та наивна, ни о чем не знает, дала девушке две тысячи долларов… и конец истории. Галину Сергеевну убили те же люди! Все замыкается на этом балу.
Дмитриев открыл свою машину.
– Залезай.
– У меня есть свой автомобиль, – возразила я.
– Отлично, каждый сядет в личную телегу, и, стоя на парковке, будем беседовать по мобильному, – серьезно сказал Степан.
Я рассмеялась и села в джип Дмитриева.
– Полагаешь, что смерть Петровой связана с балом, куда собралась ехать Алиса? – уточнил Степан.
Я пожала плечами:
– Сначала я подозревала Татьяну Григорьеву, но сейчас понимаю, что она ни при чем, лишь хотела вывести из игры Соню и Алису, чтобы Марина гарантированно обрела корону и получила контракт в Нью-Йорке.
Дмитриев вынул из держателя бутылку воды.
– Возникают непонятки. Где Галина взяла средства на оплату услуг Лауры Кузнецовой?
– Ты забыл? – удивилась я. – Владелица клиники известна как страстная собирательница китайских раритетов. Петрова предложила ей вместо денег медаль.
– Неправильно задал вопрос. Откуда у Петровой антиквариат? Коллекция перламутровых медалей пропала давным-давно во время пожара в Нарганске, – напомнил Дмитриев, – она принадлежала Константину Чашкину, директору местного музея.
Я поерзала на кожаном сиденье.
– Пожар дело хитрое. Иногда сгорали дотла некоторые экспозиции, а спустя десятилетия кое-какие безвозвратно погибшие полотна появлялись на аукционах или обнаруживались в частных коллекциях. Вероятно, с медалями та же история. Галина Сергеевна Петрова москвичка, но вдруг она как-то связана с Нарганском? Можно узнать, кто были ее родители, где они жили?
Глава 30
Степан нажал на кнопку на торпеде.
– Хорошие вопросы.
Экран монитора засветился, но вместо карты дорог на нем появилось изображение пожилой дамы весьма экзотической внешности. Ярко-рыжие волосы пенсионерки были сильно начесаны и уложены в прическу под названием «Бабетта», из нее вывалилось несколько прядей, они свисали вдоль худого лица, на котором пылал явно не натуральный румянец. Впрочем, широкие брови угольно-черного цвета и оранжевые губы она тоже получила не при рождении. Из мочек ушей незнакомки свисали здоровенные серьги с зелеными камнями размером с мою пятку.
– Волшебница, исполняющая желания, слушает тебя, – хриплым меццо произнесла тетушка, – говори кратко, четко. Начинай.
– Галина Сергеевна Петрова, – произнес Степан, – мне нужно знать о ней все!
– Все? – уточнила незнакомка.
– Да, – подтвердил Дмитриев, – от момента рождения до наших дней.
– О’кей, бамбино, – пропела странная особа, – мамми выяснит подробности. Вскоре узнаешь количество зубов у нее во рту и о чем Галина Сергеевна думает, когда стирает свой лифчик. Чао, аморе.
Экран потух.
– Это кто? – полюбопытствовала я.
– Кларисса фон Ротербард из замка Шпигель, – улыбнулся Степан, – лучший хакер всех времен и народов.
На секунду я потеряла дар речи, но потом снова обрела его.
– Фон Ротербард из замка Шпигель? Она немка?
Дмитриев усмехнулся:
– Происхождение Клариссы покрыто туманом, в книге загса есть запись о рождении девочки Лены Воробьевой, но Кларисса считает ее ошибкой.
– Ясно, – протянула я.
– Она тебе понравится, – пообещал Степан.
– Наверное, – кивнула я, – если мы когда-нибудь встретимся, возможно, найдем общие темы для беседы.
Дмитриев положил руки на руль.
– Предлагаю поехать к Горюновым и поболтать с ними.
Я посмотрела на часы.
– Уже поздно.
– Ну и хорошо, – обрадовался Степан, – значит, и отец, и мать, и Алиса будут дома. Погнали?
Я хотела вылезти из джипа.
– Давай поедем на одной машине, – остановил меня Дмитриев.
– А потом как? – заспорила я.
– Назад двинемся мимо этой парковки, – уточнил Степан, – тогда и сядешь за свой руль.
– Ладно, – согласилась я, – вдвоем веселее, чем поодиночке.
Некоторое время мы ехали, болтая о разных пустяках, тихо играющая в салоне музыка совершенно меня не раздражала. Плей-лист Дмитриева оказался точь-в-точь как у меня.
Когда джип затормозил у очередного светофора, послышался звонок, дисплей на торпеде засветился, вновь появилось лицо Клариссы.
– Ваша императрица узнала детали биографии Галины Сергеевны Петровой. Родилась в городке Клопин, там же посещала школу. После окончания десятилетки поехала в Москву, чтобы поступить на журфак, но получила два по сочинению и осталась за бортом. Вернулась в Клопин, вышла замуж за Михаила Константиновича Чашкина, сына директора музея в Нарганске, город находится неподалеку от Клопина.
– Опаньки! – воскликнул Степан. – Интересный поворот.
– Еще забавнее тебе станет, когда узнаешь, что об этом браке Галина не сообщала ни в одной анкете, – продолжала Кларисса, – в ее личных данных указана только дочь Екатерина, рожденная в гражданском союзе от Расторопова Сергея Петровича. Он девочку признал, но свою фамилию ей не дал, он был официально женат на Майе Михайловне Растороповой, имел от нее трехлетнего сына. Семья Растороповых погибла, когда Екатерина еще лежала в пеленках, в катастрофе на железной дороге.
Но вернусь в юность Галины. Ее первый и единственный официальный брак с Чашкиным продлился меньше года, супруги развелись, вероятно, из-за беспробудного пьянства Михаила. У него сплошные приводы в милицию, паренек был постоянным посетителем местного вытрезвителя. Галина работала в газете города Клопин, писала под псевдонимом Сергеева.
– Так была подписана статья, обвинившая в страшном пожаре, уничтожившем Нарганск, Михаила Чашкина, – не удержалась я от замечания.
Кларисса поправила одну серьгу.
– Вы Вилка Тараканова, она же Арина Виолова? Рада знакомству.
– Взаимно, – отозвалась я, – простите, что перебила вас.
Кларисса вздернула подбородок.
– Вам позволительно то, что не разрешено другим. Материал, о котором вы упомянули, сыграл решающую роль в судьбе Петровой. Главным героем публикации стал ее бывший муж, на тот момент они уже официально разбежались. Михаил Константинович служил трудником[4] в местном монастыре. В Нарганске случился страшный пожар, он уничтожил девяносто процентов городка, застроенного деревянными частными домами. Сгорели и монастырь, памятник архитектуры деревянного зодчества, и музей. Было много жертв, в их числе бывший свекор Галины, Константин Чашкин. Местные Шерлоки Холмсы выяснили, что первичный очаг возгорания находился в музее, и посчитали виновным Михаила Чашкина. Галина в ярких красках описала трагедию, не пожалела черного колера для бывшего мужа, назвала его пьяницей, дебоширом, человеком, который продаст за бутылку родную мать. Одновременно корреспондентка облила грязью и всю монашескую братию, сообщила, что священники регулярно устраивали попойки, к ним приезжали гулящие женщины и т. д.
Поймать девицу на лжи было невозможно, все монахи погибли. Они бросились на помощь жителям, вытаскивали из огня детей, женщин. Пожар вспыхнул двадцать девятого ноября в четыре утра по местному времени, народ крепко спал. То, что кое-кто выжил, заслуга исключительно священнослужителей, они, рискуя своими жизнями, кидались в пламя. Настоятель вынес из огня двух семилетних девочек: дочь Константина Чашкина, младшую сестру Михаила, и ее двоюродную сестру. Монахам следовало поставить памятник, наградить их орденами. Но дело происходило в шестьдесят восьмом году прошлого века, хвалить представителей духовенства в газете было нельзя. Похоже, Галина, несмотря на молодость, умела просчитать собственную выгоду. Она накатала очерк «Убийцы в рясах», где полностью перекроила события. Главным героем Сергеева назвала местного секретаря районного комитета КПСС, якобы это он забил тревогу, а братия лежала пьяная в монастыре и сгорела вместе с ним. Устроил же пожар, по версии борзописицы, Михаил Чашкин, он решил украсть ночью из музея раритетные китайские перламутровые медали, уронил свечу, от нее занялось здание. А поскольку Чашкин, как всегда, был под хмельком, он не смог затоптать пламя. Ну и целый абзац рассуждений о том, как наивные старики верят батюшкам, а те отнимают у них пенсии, продают им задорого свечи, дерут за каждый молебен деньги. Кроме того, Галина назвала Мишу послушником, а тот был трудником[5]. Почувствуй разницу.
– Вранье лилось водопадом, – не выдержала я, – это здорово смахивает на желание очернить бывшего мужа.
