Марина Васильева - Костюм надувной женщины
— Ну да, — согласилась Марина. — Ты картины собираешь к примеру.
— Ага.
— Его адрес?
— У него в Перловке хата.
— Отлично. Телефон знаешь?
— Двести двенадцать, ноль пять, ноль четыре. Теперь вы мне скажите?
— Что?
— Кто такой Ник? Вера, он твой любовник? Почему ты сразу мне не сказала, что у тебя кто-то есть?
— Да ладно, остынь, — прервала Багажника Марина. — Не любовник он ее. Просто товарищ.
— Как так товарищ?
— Ну по работе что ли. Что тебе слово товарищ не нравится? Ну тогда пусть будет коллега. И он ей такой же любовник, как и папе с мамой. Все успокоился?
Багажник действительно успокоился. Даже вздохнул с облегчением.
— На все остальное мне плевать, — пробормотал он.
— Это правильно, — одобрила его Марина. Она взяла мобильник и набрала номер, который ей продиктовал Багажник. — Алло? Это Силантий Топорков?
— Да это я, — ответил ей густой низкий и окающий голос. — Раб божий, крещенный Силантием. Иванов сын.
— Отлично, — обрадовалась Марина. — Я хочу с вами серьезно поговорить, Силантий Иванович.
— А кто ты такая, дочь моя?
— Кто я? Думаю, вам это знать не обязательно.
— Зачем тогда беспокоишь божьего человека, женщина?
— Зачем звоню? У меня деловое предложение. У нас есть сведения, что прошлой ночью, из особняка некоего гражданина Ручкина, вами, или вашими людьми была похищена картина. Это так?
— Обижаешь! В воровстве уличить хочешь? Так ведь воровство это смертный грех. Сказано в Библии: не возжелай чужого осла, раба и жены.
— Он действительно чокнутый! — хихикнула Марина, закрыв трубку рукой. Затем она снова заговорила в трубку. — Ну может быть это было не похищение.
— Конечно не похищение.
— А что же тогда?
— Это было озарение, — ответил Свят. — Голос с небес повелел взять мне это полотнище.
— Ну если голос с небес, — тут же согласилась Марина. — Значит картина все-таки у вас?
— У меня, спаси нас всех господь.
— Аминь! Так вот, я возвращаюсь к моему деловому предложению. Не могли бы вы нам эту картину вернуть?
Марина была уверена, что от такого ее нахальства Свят придет в ярость. Ничуть не бывало.
— Не могу, — спокойно ответил он, — не могу отдать то, что дадено мне Богом.
— Конечно не отдаст, — опять закрыла рукой трубку Марина. — Что он дурак, такие бабки отдавать!
— Какие бабки? — презрительно усмехнулся Багажник. — Видел я эту мазню. Она гроша ломанного не стоит.
— Много ты понимаешь, — в тон ему ответила Марина. — Сейчас посмотрим, сколько она будет стоить. Послушайте, Свят, ничего, что я так вас называю? А сколько вы хотите за картину?
— Деньги для меня мусор. Грязь. Дьявольское искушение. Чур меня!
— Тогда слушай меня, божий человек, — Марина внезапно сменила тон и перешла на ты. — Не хочешь за деньги. Давай меняться.
— Что дашь взамен? — голос Свята сразу стал заинтересованным и не таким тягучим.
— У меня тут твой соперник по выборам.
— Это который?
— Ручкин.
— Багажник?
— Он самый. Ну что там тебе голос с небес, что-нибудь шепчет?
— Не богохульствуй!
Услышав, что говорит Марина, Петр открыл рот и судорожно схватился обеими руками за прутья клетки. Он хотел что-то сказать, но не смог. А Марина продолжала торговаться.
— Так как? Согласен? Больше такого случая не представиться.
— А ты, часом, не подстава ментовская?
— Менты людей не похищают.
— Еще как похищают.
— Ой, да ладно! Учить меня вздумал. Говори быстрее, согласен или нет. Не веришь, твое дело. Мы ведь можем Багажника и Казбеку предложить. А можно и Лаврентию.
— Искушаешь?
— Нет, всего лишь ставлю перед фактом.
— Согласен.
— Вот и ладушки!
— Только место встречи назначаю я.
— Идет. Куда приезжать? К тебе в Перловку?
— А не боишься, женщина? Мыши в мышеловку сами не лезут.
— Я думаю, Бог меня не оставит, — нагло ответила Марина. — Дай слово, что все будет по чести и по совести. Этого достаточно.
— Хорошо, клянусь Богом, что волос с вас не упадет, если вы чисто играете.
— Отлично! Жди нас через час.
— Чтобы никаких фокусов, если не хочешь, чтобы на тебе крест поставили.
— Фокусов не будет. Не в цирке.
Свят отключил связь, а Марина, облегченно вздохнув сложила телефон и положила обратно. И тут она встретила взгляд Багажника. Что-то вроде смущения, отразилось на ее лице.
— Так вы не дочки Лаврентия Павловича? — сдавлено спросил Петр.
— А ты только сейчас догадался?
Багажник заскрипел зубами. Словно волк попавший в капкан.
— На кого работаете?
— На кого работаем? — Марина на мгновение задумалась, потом звонко по пионерски ответила. — На тетю Катю!
— На тетю Катю? — Лицо Багажника стало таким недоуменным, что Марина фыркнула.
Тут газель остановилась.
— Приехали, — сказала Вера. Она была мрачнее тучи.
— Что, уже Тренькино? — обрадовалась Марина.
— Нет, мотор почему-то заглох.
— Может бензин кончился?
— Не мог он кончиться. Мы же полный бак залили.
Марина отодвинула дверцу, хотела выбраться наружу, но подалась назад. А вслед за ней в салон проник помятый тип в темном костюме, с длинными почти белыми волосами и с короткоствольным автоматом в руке. Дуло автомата смотрело прямо в лицо Марине.
Вера повернулась и направила на незнакомца вальтер.
— Я ей мозги вышибу, прежде чем ты снимешь предохранитель, — прошипел тот. — Быстро брось пушку, и обе останетесь живы.
— Тихий! — воскликнул Багажник. От удивления он даже встал. — Откуда ты взялся?
Марина посмотрела внимательно на Тихого и быстро спросила:
— Ты Скворцова замочил?
— Так я тебе и сказал.
— Вера, брось пистолет!
Вера бросила пистолет к ногам убийцы. Тот отпихнул его ногой под сиденье.
— И ты тоже, — сказал он Марине. — И не дергайся, а то я очень нервный.
— Не бойся, не дернусь. Знаю, как ты стреляешь. Видела. — Марина послушно отдала свое оружие.
— А теперь присоединяйтесь к этому! — Тихий кивнул на клетку.
Марина вошла в клетку, за ней туда же, покинув место водителя, последовала Вера.
Багажник встретил их с распростертыми объятиями:
— Теперь мы снова вместе.
— Не вместе, — сказал Тихий. — Ты выходи.
— Что такое? — удивился Петр.
— Такое. Заказан ты, Багажник. Лаврентием Павловичем заказан. Так что ты мой клиент. Выходи! Быстро и без шума.
И Тихий вывел Багажника из клетки. Они отошли на пару шагов и остановились.
— Я тебя убью, — тихо сказал Тихий.
— Что ж, — пожал плечами Петр Ручкин. — значит судьба у меня такая. Стреляй.
— Я тебя убью, — все тем же тоном сказал опять Тихий. — И если ты не хочешь мучиться перед смертью, ты скажешь мне, где картина, которую ты у меня взял.
— И что вам всем далась эта картина! — воскликнул Петр.
— Говори, или я прострелю тебе сначала одно колено, потом второе. Ты просто не представляешь, какая это боль. Она все равно заставит тебя говорить. Так что лучше давай обойдемся без этого.
— Да у Свята твоя картина. У Свята! Все? Ты это хотел услышать? Теперь стреляй!
Внутри Газели раздался громкий треск. Тихий оглянулся, увидел выпрыгивающую из открытой дверцы Веру и выстрелил…
— Господи! — воскликнула Вера Грач, когда Тихий и Петр вышли. — Да откуда же он взялся, черт белесый?
— Похоже, что он ехал с нами, — угрюмо ответила Марина.
— Каким образом? — поразилась Вера и нмного подумав добавила: — Разве что к днищу прицепился? Висел на глушителе?
— Возможно, — согласилась Марина. — И мотор у тебя заглох не просто так. Видимо он трубку подачи топлива перебил. Вот гад!
— А что он с Петром собрался делать?
— Похоже, — Марина вдруг сильно побледнела, и голос у нее задрожал, — он хочет его убить.
— Что? — вскрикнула Вера. — Убить? За что?
— Ты не слыхала разве? Багажник заказан. Это значит, что к нему послан наемный убийца. И этот Тихий и есть наемный убийца.
Вера ничего не ответила. Она просто ударила ногой по дверце клетки, и та распахнулась. Марина открыла рот от удивления, когда увидела, как отлетел в сторону приваренный к прутьям английский замок.
От стука удара Тихий, который направил автомат на Багажника, обернулся и перевел оружие на Веру. Раздался треск автоматной очереди. Но там, куда летели пули, Веры уже не было. Она прокатилась по траве. В руке у нее три раза огрызнулся оранжевыми вспышками вальтер, который она каким-то чудом успела выхватить из под сиденья, куда его отпихнул Тихий.
Вдруг навалилась тишина. Все участники происходящего замерли на месте. Вера лежала в траве. Марина оставалась в клетке. Багажник и Тихий остались стоять там, где стояли.
Три секунды прошли так томительно, что Марине Азаровой и Петру Ручкину они показались часами.
