Фаина Раевская - Мачо в перьях
— Кто-нибудь объяснит, почему мы тащим на себе этого здорового мужика?
Сам факт того, что Елена заговорила, меня обрадовал. Значит, шок у нее прошел, а вопрос, вполне разумный, кстати, убеждал в здравости рассудка домохозяйки.
— Он нам пригодится, — не слишком уверенно повторила Маруська слова студентки.
— Это понятно, — махнула рукой Елена, — я имею в виду, к чему нам его тащить? Он вполне может идти сам.
— А если сбежит? — усомнилась Дарья.
— Не убежит. Мы ему ножки не станем развязывать.
— И как же он пойдет? Как кенгуру, что ли, скачками?
— Не перебивай, Марусь. Я поясню: ослабим веревки настолько, чтобы можно было ногами перебирать самостоятельно, а вот убежать — невозможно. Пусть семенит себе потихонечку!
Я поняла, что имела в виду Елена. Еще в школе мы проделывали такой фокус с мальчишками, когда играли с ними в футбол. Выиграть по-честному у пацанов сложновато, поэтому приходилось обматывать им ноги прыгалками. Очень забавно было наблюдать, как здоровые парни, злясь и ругаясь, семенят за мячом! Справедливости ради мы, девочки, позволили связать себе руки, потому как в пылу борьбы активно пускали их в ход.
В общем, идея понравилась. Правда. Ленка, принадлежащая новому поколению «Пепси», не сразу поняла, о чем речь, а когда ей объяснили, пришла в полный восторг.
На этот раз мы стреножили Ингумбо по-настоящему. Он стоически перенес эту процедуру, попробовал сделать несколько шагов, но, не имея навыков, немедленно упал, шмякнувшись лбом об ствол дерева. Не слишком удачно: из рассеченной брови резво побежала кровь. Подняться самостоятельно негр не мог, пришлось нам самим ставить его на ноги. Дашка, матерясь и проклиная клятву Гиппократа, которую ну никак нельзя нарушить, оказала Ингумбо первую медицинскую помощь подручными средствами. Иными словами, она сорвала какое-то растение с крупными листьями, налепила один листок на разбитую бровь, а чтобы он не отвалился, примотала его к голове негра тряпочным лоскутом. Очень странно, но Ингумбо почему-то активно сопротивлялся проявлению милосердия: он мотал головой, страстно мычат и выпучивал глаза.
— Чего это с ним? — удивилась Маруська, глядя на беснующегося негра, и сама себе ответила: — А-а, супермена из себя строит! Джервахарлар несчастный!
Я насторожилась:
— Кто-кто?
— Темнота ты. Славка, как я погляжу. Джервахарлар — национальный африканский герой, революционер. Перевороты разные в Африке устраивал… Не иначе от нашего Ильича идей нахватался. У него и фамилия соответствующая: Негр. Между прочим, это из-за него всех чернокожих неграми называют.
Интересная теория! Утверждать не берусь, но, по-моему. Джевахарлал Неру, имя которого так смело исказила Манька, к африканским революциям не причастен. Надо будет побеседовать с Марусей на исторические темы — может, еще чего интересное узнаю.
Оставшийся путь до лагеря дался нам нелегко. Ингумбо самостоятельно передвигаться категорически не мог, все время норовил свалиться. Попеременно — то мы с Маней, то Дашка с Еленой — нежно поддерживали его под руки. Негр с каждым шагом почему-то казался все тяжелее. Маруся, заподозрившая Ингумбо в симуляции, пыталась пинками и толчками убедить его вести себя прилично. Однако негр не спешил удовлетворять пожелания моей подружки. Она ужасно злилась и все чаще стала возвращаться к мысли оставить его на съедение голодному зверью.
— Мань, согласно конвенции Международного трибунала с пленниками следует обращаться гуманно… — напомнила я Маруське. В это время была как раз наша очередь «сопровождать» Ингумбо.
— То-то они мне фингал под глазом поставили. Не иначе как из соображений гуманизма и в целях соблюдения этой самой конвенции.
— Так ты ж первая укусила…
— А нечего было меня за плечи хватать! Я, может, родному мужу это позволяю только по праздникам!
— Все равно мы с Ингумбо поступаем очень жестоко: сперва прикладом по башке треснули, потом скрутили, а теперь и носок в рот засунули… Слушай, вдруг у него того… этого? Ну, потому что… — осенила меня идея.
Маня попыталась реанимировать негра очередным пинком, не преуспела, оттого обозлилась, но почему-то на меня:
— Чего «того», «этого»? Изволь изъясняться нормальным языком!
— Так ведь я и изъясняюсь, Мань. Ты просто не врубилась. Может, негру носок мешает? Вдруг у него насморк, и он задыхается? И вообще, я слышала, у негроидной расы несколько иное строение скелета черепа. Запросто может оказаться, что они дышат одновременно ртом и носом. Причем ртом намного интенсивнее. Наукой доказано! — весомо добавила я.
Науки Маня уважала, в особенности те, в которых ничего не смыслила. Антропология относилась именно к таким. Подружка моя хоть и имела диплом микробиолога, очень быстро забыла все, чему ее учили в институте. К тому же в вузе ей приходилось иметь дело с маленькими организмами, с плесенью, к примеру, с грибками всякими. А такой огромный организм, как Ингумбо, никак не вписывался в круг ее научных интересов. Но против науки переть Маруся не стала, поэтому извлекла носок изо рта негра, правда, с явной неохотой.
— Фу, гадость какая! Славик, какой-то он не такой…
— Носок?
— Дура! Какой носок? Ингумбо наш!
А что с ним?
— Мне кажется, он распух…
Я давно знакома с фантазиями подруги, поэтому не придала значения ее словам, сочтя их результатом усталости. Между прочим. Ингумбо даже не поблагодарил нас за неукоснительное соблюдение Международной конвенции. Он вообще еле двигал ногами и повис на наших руках, как лапша на вилке. Тут настала очередь Дашки с Еленой поддерживать негра, и данная проблема перестала меня занимать.
Наконец отряд вышел к лагерю. К этому моменту мне нужно было уговаривать себя сделать очередной шаг. Да и девчонки тоже едва двигались.
Оказывается, ночь уже кончилась. В джунглях это незаметно, а вот на берегу океана хорошо было видно, как розовеет небо. Возле затухающего костра сидели, тесно прижавшись друг к другу, Карина, Кристина и Настасья. Вполне мирная картинка, не вызывающая подозрений: девчонки дружно волнуются в ожидании нашего возвращения. Однако Ленка почему-то настороженно замерла.
— Ты чего, Лен? — вздрогнула Маруська. Последние несколько метров она шла в состоянии легкой полудремы и очнулась, только уперевшись носом в лопатки студентки. При виде лагеря и девчонок Маруся обрадовалась: — О, пришла, слава богу! Вон наши девчонки сидят.
Движимая горячим желанием поприветствовать «амазонок», подружка дернулась вперед.
— Стой, — Ленка потянула Марусю за футболку.
— Почему?
— Подожди немного. Что-то здесь не так…
Подошли Дашка с домохозяйкой и Ингумбо на руках. Воспользовавшись остановкой, девушки отпустили негра. Тот сразу же рухнул на песок.
— Батюшки, что с ним?! — испуганно вскрикнула Елена.
— Не обращай внимания, — отмахнулась Маня, — симуляция обыкновенная. Все революционера-героя из себя строит.
— Да нет же! Он… Он весь какой-то круглый, как… как резиновая кукла.
Мы с Маруськой склонились над негром. Выглядел он, прямо скажем, фигово: лицо округлилось до размеров баскетбольного мяча, шея вздулась, глаз не было видно вообще, зато нос и губы занимали добрую половину физиономии. На лбу Ингумбо проступил пот, а сам он тяжело дышал. Повязка врезалась в голову, как стринги в телеса толстой дамы. Увидев все это, Маня набросилась на Дашку:
— Это что такое?! Почему пленник в таком состоянии?! Ты же нарушаешь конвенцию! У него отек Квинке!
Я изумилась:
— Откуда про отек знаешь?
— Не помню, слышала где-то. Слово понравилось, вот я его и запомнила, — скривилась Манька и немедленно выдвинула предположение: — Дашка, наверное, чересчур туго голову негру обмотала, вот он и отек. Эх, Дарья! Ты бы еще на шею жгут наложила!
— Между прочим, я гинеколог, — огрызнулась Дашка.
Трудно ее заподозрить в злом умысле, я помню, как она старалась, когда приматывала листок растения к голове Ингумбо. Листок? Хм, я не ботаник, но даже мне известно, что в джунглях некоторые растения ядовиты. Не смертельно, конечно. Однако проблемы со здоровьем могут возникнуть. Эта неприятность, видимо, и произошла с Ингумбо.
Ни слова не говоря, я не без труда сняла с головы негра грязный лоскут. Листок рокового растения пришлось отдирать как пластырь. Сами знаете, какое это «приятное» ощущение. Правда, Ингумбо даже бровью не повел, а лишь негромко простонал. Наш медик — все-таки медик! — тоже сообразила, в чем причина необычного состояния негра. Она сняла с пояса пластиковую бутылочку с водой, щедро окропила бровь Ингумбо и, потрепав его по бесчувственной щеке, довольно заметила:
— Есть все-таки бог на небесах! Воздалось тебе, козел, за грехи твои. И это только начало…
