Фаина Раевская - Мачо в перьях
— Не расстраивайся, ты реабилитировалась одним ударом, — успокоила я Дашку. Ленка кивком головы дала понять, что согласна, и обратилась к Мане:
— Ну, где передатчик?
— Там, за перегородкой, — опередила я подругу. — Лен, а ты умеешь с ним обращаться?
— Разберемся…
Очень меня волновало, как Ленка будет разбираться. Мои собственные познания в области связи были крайне скудны: я твердо знала, что существуют телефоны, телеграф, азбука Морзе. Надеюсь, папа-артиллерист успел обучить свою доченьку если не морзянке, то хотя бы основам радиодела.
Передатчик являл собой небольшой черный ящик со множеством кнопочек и тумблеров. Под каждой кнопкой были написаны какие-то цифры. Справа на витом проводе болталось переговорное устройство. Я с беспокойством поглядывала на студентку: получится ли у нее управиться с этим чудом техники?
— Та-ак… — протянула Ленка и щелкнула переключателем, под которым значилось оn и off. На панели сразу зажглась красная лампочка.
— Работает! — обрадовалась Манька.
— Тсс! Не мешай! — одернула я подругу.
Ленка тем временем взяла в руки переговорное устройство, поднесла его к губам и, нажав на нем кнопочку, взволнованно заговорила:
— Алло, алло! Кто-нибудь меня слышит? Алло?!
— Надо говорить «прием», я в кино видела. — снова влезла Маруська. Я показала подруге кулак, та смущенно потупилась, но тут же добавила: — А еще нужно кнопочку отпускать. Когда говоришь — нажимаешь, а когда слушаешь — отпускаешь.
Ну что делать с этой всезнайкой?! Просто ума не приложу! Однако Ленка послушалась Марусю:
— Прием, прием! Черт побери, да отзовитесь же хоть кто-нибудь! SOS, SOS, слышите? Прием!
Студентка отпустила кнопку, и мы с замиранием сердца и почти не дыша стали прислушиваться к потрескиванию радиоэфира. Я незаметно скрестила пальцы на руках, чтоб не сглазить.
— Who is it? Where are you? You need help? What happen? — наконец услышали мы далекий мужской голос.
Языками, как известно, никто из нас не владеет, но кое-какие познания в английском все же имелись. Спасибо школьным учителям. Мы поняли вопросы, а вот как ответить на них, не знали.
— Говори по-русски, — велела Манька. — сами переведут, а SOS — вообще международный сигнал, его все понимают.
— SOS, слышите? SOS! Нам очень нужна помощь, хелп, понимаете? Мы русские девушки, в количестве восьми штук, на острове. Тут террористы. Аль-Каида тут! Мы заложники, — пожаловалась Ленка голосу.
Голос что-то сказал и отключился. Интересно, он нас понял? Даже если понял, то как будет искать, не зная координат острова?
— Надо еще раз попробовать, только на другой частоте. — предложила Дашка.
— Хм, а где она, эта частота, не подскажешь? — скептически прищурилась Маруся.
Дарья ткнула пальцем в панель с кнопками, под которыми красовались цифры:
— Думаю, эти кнопки — переключатели частот.
И снова Ленка послушалась совета. Она принялась нажимать на кнопки и, мешая русские и английские слова, повторила несколько раз наш призыв о помощи.
— Все, — спустя несколько минут устало выдохнула студентка. — Теперь-то нас точно хоть кто-нибудь, да услышал…
— Услышать, может, и услышали, а вот найдут ли? Мы ведь и сами не знаем, на каком острове находимся, — высказала я терзавшие меня сомнения в надежде, что умная студентка их разрешит.
— Ерунда, — отмахнулась Ленка. — Определить источник сигнала — дело трех минут при наличии соответствующего оборудования.
Я немного успокоилась, но не до конца: а вдруг оборудования нет? Впрочем, вслух опасений высказывать не стала. Зачем лишний раз волновать девчонок?
С «запутанными» террористами мы поступили просто: спихнули в люк, обнаруженный мною за перегородкой, не слишком заботясь о целостности плохих парней. Подумаешь, сломают по паре костей, им это только на пользу.
Ингумбо, еще не пришедшего в себя после дружеской встречи с прикладом, мы тоже скрутили. Все-таки напророчила Ленка — придется нам тащить эту тушу в лагерь!
— Это не человек, это мамонт какой-то! — пыхтела Маруся. — Давайте уже придем скорее или хотя бы привал устроим, что ли, — сил моих больше нет… Так вот взяла бы и бросила этого козла посреди джунглей!
Наш отряд, блестяще исполнив освободительную миссию и даже захватив «языка», возвращался в стан «амазонок» в приподнятом настроении. Впереди, как и положено командиру, шла студентка и освещала дорогу фонариком. Позади нее плелись мы, таща на одеяле стреноженного Ингумбо. На свежем воздухе он быстро пришел в себя и начал извиваться на одеяле, тем самым осложняя нам жизнь. Потому я сделала негру последнее китайское предупреждение:
— Будешь дрыгаться — еще раз по башке схлопочешь. Усек?
Ингумбо согласно заморгал. Ответить словами он не мог — носок мешал. Мы решили употребить данную часть мужского гардероба, чтобы негр не отвлекал нас разговорами или, не дай бог, угрозами. Метод хоть и жестокий, зато надежный, уже проверенный.
Через какое-то время зароптала и Дарья. Тогда Ленка все-таки дала согласие на привал. Мы с удовольствием опустили ненавистную ношу на землю. Ингумбо недовольно гукнул — видать, часть его тела ударилась о какой-нибудь корешок.
— Молчи, головастик копченый, — беззлобно ругнулась Маруська, тяжело дыша. — Отожрался, понимаешь, как индюк перед Рождеством, а нам теперь мучайся… Лен, а может, прикончим его? Или диким зверям на съедение оставим? На хрена нам этот кабан?
— Пригодится, — вновь повторила Ленка.
Пока мы с девчонками отдыхали, она возилась с «уоки-токи», пытаясь связаться с Настасьей. Лагерь хранил подозрительное молчание.
— Наверное, батарейка у «трубы» села. — Особой уверенности в голосе студентки я не услышала, и это не понравилось. Почему-то вспомнились слова Маньки о количестве террористов. Девчонки видели пятерых, мы обезвредили двоих — Иуда-Пятница не считается. Где остальные трое? Уж не готовят ли они нам теплую встречу?
— Мань, ну-ка, освободи товарищу речевой аппарат, — попросила я подругу.
— Зачем?
— Хочу задать ему пару вопросов. Сомнения меня терзают, Марусь…
— Это серьезно, — уважительно кивнула подруга и исполнила просьбу.
Ингумбо с полминуты отплевывался и бубнил себе под нос какие-то ругательства. Африканские, должно быть.
— Ну вы и садисты. Живому человеку его же собственные носки в рот засовывать! — перешел на русский язык негр.
— Ладно, не скули, это не смертельно, — махнула рукой Маруська. — У Ярославы вопрос к тебе имеется. Советую быть откровенным. Иначе… — Манька красноречиво покосилась на «АКМ», болтавшийся у меня за спиной: — Славик, приступай к допросу. Слушай, а давай его пытать?
Вот так Маня! Никак не ожидала от нее такой кровожадности.
— Не надо. — Манька заметно сникла, а я обратилась к Ингумбо: — Где твои дружки?
— Какие дружки? — не понял негр.
— По партии…
— По какой еще партии?
— По Аль-Каиде, конечно. Девочки видели пятерых. В подвале сейчас отдыхают двое… Где остальные?
Мне показалось или Ингумбо действительно испугался? Что же его так обеспокоило, интересно знать? Дашка с Ленкой, услыхав, что я затеяла беседу с пленником, переместились поближе к нам и с интересом прислушались.
— Так скажешь нам, где твои соратники по терроризму? — обратилась к Ингумбо Манька. — Или нам применить более действенные методы допроса?
— Сами же сказали, в подвале…
— Ай, ай, ай! Какая досада! Оказывается, наш африканский друг язык русский выучил, а считать по-нашенски не научился… Чего так? Жена неграмотная попалась? — посочувствовала я негру и, растопырив пятерню перед его носом, грозно молвила: — Смотри сюда, недоучка. Пять пальцев видишь? Два убираем, осталось три. Вот где эти три пальца, в смысле, террориста?
Ингумбо помолчал немного, подумал, а потом равнодушно ответит:
— Не знаю. Когда я пришел на базу, там были только Алим и Зейн…
— Они, конечно, тоже не знали, куда делись их дружки, — предположила Маня.
— Может, и знали, да я не спрашивал.
Маруська, глядя на меня, вопросительно мотнула головой, мол, что дальше, Славик? А что дальше? Я же не господь бог, чтобы читать мысли. Хотя мысли Ингумбо были бы чрезвычайно интересны. По крайней мере, я тогда смогла бы определить, правду говорит он или нет… Далее последовало неопределенное подергивание плечами. Манька кивнула, дескать, все понятно, и вернула носок на место, то есть в рот Ингумбо. Он вздумал воспротивиться этому, но Маня утихомирила бунтовщика весомой затрещиной.
Мы уже собрались продолжить путь, как неожиданно возмутилась молчавшая до сей поры домохозяйка Елена:
— Кто-нибудь объяснит, почему мы тащим на себе этого здорового мужика?
Сам факт того, что Елена заговорила, меня обрадовал. Значит, шок у нее прошел, а вопрос, вполне разумный, кстати, убеждал в здравости рассудка домохозяйки.
