Александра Авророва - Спящая красавица
Ленка сидела в кресле в крайне неудобной позе. Голова свесилась на плечо, тело неестественно расслаблено. На полу валяется шприц. Пульс… пульс не прощупывается… господи, это сон! Сон, бред, дежавю! Тамара тихо вскрикнула и потеряла сознание.
Глава 12
Очнувшись, Тамара поразилась тому, как аккуратно упала. Кругом столько предметов, о которые можно было удариться, а она совершенно цела. Вот разбила бы голову, лежала б и дальше без сознания, и не пришлось бы ничего предпринимать. А теперь необходимо срочно что-то делать. Да ведь ясно, что! Вдруг Ленка еще жива?
Пальцы привычно набрали номер.
— Марья Васильевна, это Тамара. Вы можете приехать? У меня снова несчастье. Теперь с сестрой Леонида. Она сидит в кресле так же, как он, и снова рядом шприц. Пожалуйста, приедьте!
— Еду. Боюсь, Тамара, тут снова не обойтись без милиции. Вызовешь сама?
— Хорошо.
Тамара вытащила из кошелька визитки Петрова и Лазаренко, посмотрела на одну, потом на вторую. Представила, как звонит и просит: "Андрей Семенович, помогите!" Тот приезжает и сильною рукою снимает с нее груз проблем. Горе останется, а проблемы исчезнут. Не надо ничего решать, брать на себя ответственность — лишь подчиняться. Какое это счастье! Искушение было велико, однако Тамара его преодолела. Когда выполняют твои желания, ты должен быть готов отплатить тем же. Она не была готова.
Звонок Василию Петровичу опосредованно означал бы то же самое. К тому же Лазаренко был несправедлив к бедной Ленке, настойчиво ее обвиняя, и было совсем уж отвратительно обращаться к нему над ее неостывшим телом. Тамара не формулировала четко подобных мыслей. Она просто отбросила карточки и набрала номер, оставленный ей капитаном Корягиным. Она понимала, что это не самый разумный путь, но он показался ей правильным.
Марья Васильевна и оперативная бригада прибыли одновременно. На секунду у Тамары захватило дух от надежды на ошибку. Ведь человека, потерявшего сознание, так легко принять за мертвого! Но надежда не оправдалась. Врачи ощупывали несчастную Ленку так равнодушно, словно она никогда и не была живой.
— Какая роковая случайность привела вас сюда на сей раз? — иронически осведомился у Тамары Корягин, едва первичный осмотр был закончен. — Я готов послушать.
— Лена позвонила мне и попросила срочно приехать, — покорно отчиталась Тамара. — Это было чуть больше часа назад. Она сказала, нам надо поговорить.
— О чем?
— Точно я не знаю, но она пыталась самостоятельно заниматься расследованием. Я имею в виду смерть Леонида. Сегодня днем я спросила ее, как успехи, а она ответила: "Это не телефонный разговор, обсудим при встрече".
— Вот как? Интересная идея. То есть вы намекаете, ее убили потому, что она обнаружила убийцу брата?
— Я ни на что не намекаю, — вздохнула Тамара. — Я говорю правду.
Лицо Корягина исказилось гримасой обиды и боли.
— Вы можете себе позволить издеваться и смотреть на меня свысока, — с тихой яростью прошипел он. — У вас есть высокий покровитель, и я не могу сейчас вас задержать. Но я вижу вас насквозь, имейте в виду, и рано или поздно я своего добьюсь. Сейчас я расскажу вам, как было дело, и вы поймете, что я не такой дурак, как вы надеетесь.
Тамара собиралась объяснить, что вовсе не издевается, но не успела. Собеседник продолжил.
— Вы убили своего сожителя Неволина. Частично из ревности и от обиды, что он отдал вашу порнографическую фотографию в чужие руки. Я узнал, что вы были этим недовольны. Второй мотив этого преступления — корысть. Пока Неволин официально вас не бросил, вы решили прибрать к рукам его наследство. Вы ведь знали мягкий характер его сестры и понимали, что она отдаст все вам. И квартиру, и работы, которые, как я выяснил, очень дорого стоят. Один гонорар из «Плейбоя» — уже огромная сумма. Все это вы захотели получить и почти преуспели, но совершили ошибку. Вы погнались за двумя зайцами сразу. Вам удалось привлечь внимание богатого бизнесмена. Сестра Неволина, уже написавшая на ваше имя дарственную, была потрясена. Оставлять наследство брата женщине, которая даже на его похороны заявляется с любовником? Она пригрозила вам, что отменит дарственную. Этому есть свидетели. Вот вы и решили убить ее, пока она не разрушила ваши планы. Что скажете, Тамара Тиграновна?
— Что это не так, — воскликнула потрясенная Тамара. — Как мне убедить вас?
— Перестаньте притворяться, — холодно предложил капитан. — Вы никудышная актриса. Только ради Неволина Галеев мог пригласить вас в сериал. Все терпели вас только ради Неволина. Я навел справки, я знаю. Вы скучная, недалекая, мелочная женщина. У вас не хватило ума хотя бы несколько дней притворяться, что вы огорчены смертью любовника. Вы не явились на его поминки, вы даже проигнорировали открытие его выставки. А, между прочим, у нее огромный успех. Я был там сегодня. А, что с вами говорить… — он махнул рукой. — Идите пока. Вы свободны. Идите к своему богатому папику. Он подарит вам новую цацку, а вы его за это отблагодарите. Но не надейтесь, что он отмазал вас навсегда. Я добьюсь справедливости!
Тамара встала и молча ушла. Она боялась произнести хоть слово. У нее зуб на зуб не попадал, и почему-то казалось очень важным скрыть этот неприятный факт от собеседника. А причина была вовсе не в нелепых обвинениях. Тамара вспомнила вдруг, что должна рассказать о случившемся Ленкиному мужу. Тихому, покладистому Диме, любившему жену больше всего на свете. Он пока ничего не знает. Он должен узнать первым. Или нет? Корягин скоро позвонит ему и обо всем сообщит с приличествующим случаю соболезнованием. Может, так даже лучше? Но нет. Тамара не понимала, почему, но она была убеждена, что обязана сделать это сама. Однако при одной мысли стучали зубы.
Очевидно, лицо Тамары явственно выражало ее чувства. По крайней мере, Дима, открывший дверь, не своим голосом закричал:
— Что случилось? Ленка?
Тамара кивнула.
— В больнице? Авария?
Тамара отрицательно покачала головой. Зубы стучали и мешали говорить. Дима втащил ее в квартиру.
— Что, Тамара? Что?
— Она умерла. Ее убили, как Леонида.
— Нет. Тебя обманули. Это неправда.
Тамара посмотрела на Диму и содрогнулась. Она впервые видела, как из глаз мужчины текут слезы. Дима не всхлипывал, не шевелил головой. Он стоял неподвижно, лишь тоненькие аккуратные ручейки скатывались с подбородка на грудь, бороздя рубашку. Наконец, он спокойно и удивленно произнес:
— Как же мне без нее жить, Тамара?
Тамара протянула руку, чтобы его погладить, но почему-то не сумела.
— Не знаю, — ответила она и побрела вниз по лестнице.
Дома у Тамары сидел Лазаренко.
— Я все уже знаю, — раздраженно сообщил он. — У меня в милиции есть источники. Непруха, она и есть непруха. Я столько сил потратил на эту Неволину, а она возьми да помри. Теперь надо искать кого-то другого и начинать все заново. А она так хорошо нам подходила!
— Уходите, — попросила Тамара. — Вы мне отвратительны.
— А я вас в постель и не тащу, — без обиды объяснил сыщик. — Кстати, о постели. Как по вашему, ваш Неволин спал с Лариным или нет? Только не делайте наивных глаз. Я прекрасно знаю, что он предпочитал женщин, но богемная братия любит разнообразие. Среди них полно бисексуалов, я сталкивался.
— Леонид таким не был, — отрезала Тамара.
— Хотя откуда вам знать… — задумчиво проборотал Лазаренко. — Жены все узнают в последнюю очередь. Понимаете, я держал Ларина как запасной вариант. Во-первых, многие говорят, что он самым натуральным образом влюблен в Неволина. Давно, еще с первого знакомства. В милиции не доверяют гомикам, и уже одна сексуальная направленность Ларина стала бы козырем в наших руках. Можете не сомневаться, Корягин возненавидел бы Ларина после первого же допроса. Думаю, еще сильнее, чем вас. Кроме того, я вижу, что Ларин темнит. У меня большой опыт, и я не собираюсь покупаться на показную непосредственность. Он умный парень, который старается что-то скрыть. Есть у меня подозрение, что он посетил Неволина в день смерти. Но теперь, к сожалению, ситуация изменилась. Ларин мне не подходит.
Тамара невольно подняла удивленные глаза.
— Сомневаюсь, что Неволина позволила бы Ларину сделать себе укол, — пояснил собеседник. — Кстати, а зачем ей укол? Что у нее могло болеть?
— Ну, — неохотно сообщила Тамара, — у нее периодически бывали очень сильные боли.
— Критические дни? — хмыкнул Лазаренко. — Да успокойтесь, я в курсе женской физиологии. Ясно. Неволина что, тоже была такой стеснительной? Она могла сказать чужому мужику про свои месячные?
— Она не была стеснительной, наоборот. Но чужому, наверное, не сказала бы.
— А любовнику? Своему юному красавчику? Могла попросить его сделать укол?
