Дарья Калинина - Пиф-паф, прекрасная маркиза!
– И сколько его ждать, этого суда? Может, он и не наступит при моей жизни.
Судьба добрейшего Игната Федоровича тоже оставалась неясной. Василиса пыталась поговорить о нем с Прохором Кузьмичом, но тот лишь покивал и произнес свою излюбленную тираду, мол, все в руке Божией.
И Василисе оставалось лишь гадать, какова судьба Батурина. Скорей всего, его убили бандиты Хруща и спрятали его тело где-то в лесу. Но тогда нужно найти его тело, передать близким…
А если он еще жив? И его держат где-то в плену?
Василиса уже поняла, что Прохор Кузьмич и пальцем не шевельнет, чтобы восстановить справедливость. Он привык во всем полагаться на волю Божию, а вот Василиса считала, что иногда Господу надо и помочь. Пусть Прохор Кузьмич бьет свои бесконечные поклоны и шепчет молитвы, вреда от этого никому не будет. Но чтобы была еще и реальная польза, тут уж придется постараться самой Василисе.
Как раз в ту минуту, когда Василиса обдумывала план очередного побега, рядом раздался знакомый голос.
– Задумалась о чем?
Василиса вздрогнула и подняла глаза. Сердце ее радостно забилось. Перед ней стоял тот самый голубоглазый бородач, который помог освоить верховую езду.
– Какое счастье, что это ты!
– Ишь ты какими словами бросаешься!
Бородач подсел к ней на бревнышко.
– Как тебя зовут?
– Терентий. В честь деда по отцу назвали.
Василиса стала вспоминать обитателей Малочаевки, о которых рассказывала бабушка. И вспомнила Терентия.
– Это твой дед на гармонике играл?
– Он на любом инструменте мог играть. Ни один праздник без него не обходился.
Вот оно что! Выходит, это внук того самого синеглазого красавца, который щеголял в красной шелковой рубашке. Который всегда так нравился Василисе и которого не одобряла ее бабушка. Но одобрять-то она его на словах не одобряла, но в руки чаще других брала его фигурку. И глаза у нее при этом становились заметно веселее.
– Слышал, тебя за Петра замуж пророчат? – спросил ее новый знакомый.
– Весь поселок уже знает, за кого меня сватают?
– Весь не весь, а сам Петька просто в ужасе. Жалко смотреть, так на тебе жениться не хочет. Плачет. Кричит, что лесная девка его в лес утащит.
– Он не хочет жениться на мне?! Можно подумать, будто я горю желанием связать свою жизнь с… с таким!
Терентий внимательно посмотрел на Василису.
– Не хочешь замуж?
– За него не хочу.
– А чего ж ты хочешь?
– Уйти хочу! Надо мне!
– Надо? Но зачем?
– Ты же сам видел, у ямы лежало два трупа.
– Видел. Они будут похоронены.
– Этого нельзя делать! – возмутилась Василиса. – Их вообще нельзя трогать! Должна приехать полиция. Должна все осмотреть. Выяснить. Наказать виновных.
– Карать или миловать – это не в людской власти.
– Хватит чушь с голоса стариков молоть! – разозлилась Василиса. – Мир вокруг переменился, и нельзя просто так взять и от него отгородиться. Пора уже это понять!
– Ты не сердись, – мягко проговорил Терентий. – Хочешь уйти – я тебе помогу.
Василиса вытаращила глаза.
– Поможешь?
– Дорогу покажу. И провожу, чтобы не заблудилась.
– Серьезно?
– Хочешь, прямо на рассвете и выйдем. Если повезет, к полудню до трассы дойдем. А дальше ты уже на попутках добраться сможешь.
Василиса и представить не могла, что проблема может решиться так легко и просто. Она с трудом удержалась от желания кинуться на шею доброму и такому понимающему человеку. Ограничилась тем, что просто поблагодарила его. И не заметила, каким печальным и задумчивым сделался Терентий после того, как пообещал помочь Василисе.
Потом они еще немного посидели на бревнышке, любуясь рекой и строя планы на завтра, а затем вернулись в поселок, и их появление вместе ни от кого не укрылось. Кумушки тут же принялись судачить, что Нинки-гулены внучка недалеко от бабки ушла. Ее за Петра сватают, а она с Терентием шастает. А ведь у Терентия и невеста есть, красавица Настасья, которая уже и приданое для свадьбы вышила. И свадьба-то скоро, а жених с другой девицей прогуливается.
– Не к добру это, – качали головами кумушки. – Ох, не к добру.
Прохор Кузьмич появился лишь после чтения вечернего молитвенного правила, которое в поселке было такой же обязательной вещью, как и ужин. И позвал к себе Василису и Петра. И торжественно объявил им, что по окончании Великого поста им предстоит стать супругами.
– Мы не сможем забыть проступок Нины – бабки Василисы, это навсегда останется с нами. Но нельзя забывать и о том, что благодаря ее помощи, благодаря тому, что она прислала к нам внучку, мы сумели найти золотой схрон наших предков. И теперь нам не грозит быть согнанными с нашей земли, как когда-то.
Петр, услышав про предстоящую свадьбу, повалился на пол, воя и умоляя не заставлять его жениться на лесной девке. А Василиса выслушала новость спокойно. Во-первых, завтра ее тут уже не будет. А во-вторых, из всего сказанного стариком Василиса вычленила главное. И воскликнула:
– Так вы все-таки нашли золото?!
Ответа она не получила, удостоилась лишь строгого взгляда старика. Как же она могла забыть, что обращаться к старшим можно только после их чуть ли не письменного разрешения. Прохор Кузьмич продолжал вещать, мол, Василисе надлежит стать преданной и любящей супругой, но та пропускала его слова мимо ушей, прекрасно знала, что за Петра не пойдет ни за что на свете.
– Нет, вы расскажите, как вам удалось найти золото? – перебила она Прохора Кузьмича. – Дедушка, где это случилось? Или вы снова ходили в лес? Без меня?
– В лес мы больше не ходили.
– Тогда как же? Где вы его нашли?
– Возле быка.
Больше Прохор Кузьмич не прибавил ни слова, оставив Василису в полнейшем недоумении. Всю ночь она провела в беспокойстве, не зная, как лучше поступить. Связаться с бабушкой Василиса не могла. Жители Малочаевки не пользовались сотовой связью, а возможно, просто хотели, чтобы все так думали. Но так или иначе, у кого бы Василиса ни спрашивала насчет сотового, все лишь разводили руками и уверяли, что бесовскими выдумками не прельщаются. Пусть весь остальной мир гибнет, польстившись на дьявольские приманки, они останутся с Богом, а потому будут целы телом и невредимы душой.
Это вызывало у Василисы нешуточное раздражение. Что за праведники такие, которые от всего мира закрылись и спасают лишь самих себя? А как же остальные? Например, те бедняги, бывшие наркоманы, которые до сих пор находятся в руках у Федора? Про них не надо подумать? И ведь их спасение – это совершенно конкретное дело, а не какая-то абстракция, про которую никто ничего не знает наверняка, и даже непонятно, что это такое.
Василиса несколько раз пыталась объяснить жителям Малочаевки бедственное положение обитателей фальшивой Малочаевки, но те, выслушав, как Федор и его подручные издеваются и морят голодом своих подопечных, в ответ лишь пожимали плечами и говорили:
– Сами в своей беде виноваты. Грешили много, вот и расплачиваются.
– Но сколько это может продолжаться? Да они уже сейчас на грани жизни и смерти. Еще одной зимы многим из них просто не пережить! А Лиза, так та и до зимы может не дотянуть! Она очень плоха и может умереть в любую минуту!
– Коли умрет, значит, такова воля Божия.
– А как же милосердие? – тщетно пыталась разжалобить их Василиса. – Как же насчет простить ближнего? Как насчет заповеди, чтобы не осуждать? Нельзя вот так судить этих людей, надо помочь, если они в такой беде!
Но жители Малочаевки привыкли слушать только своих старейшин. А у старейшин было строго определенное мнение: в дела посторонних они не вмешиваются.
За этот вечер Василиса успела переговорить почти со всеми жителями Малочаевки и понять, что ни от кого не получит тут ни поддержки, ни помощи. Еще огромное спасибо Терентию, что тот согласился помочь ей выбраться отсюда. И ведь знал, что старики узнают про его поступок и наверняка будут недовольны его ослушничеством. И все равно был готов помочь Василисе. Для жителя Малочаевки, сызмальства приученного к покорности и послушанию, это было настоящим геройством.
Василиса так и сказала Терентию, когда в предрассветной мгле они выбирались из Малочаевки.
– Ты – мой герой!
– Брось ты! Просто хочу помочь любимой девушке.
И так посмотрел на Василису, что та прямо оторопела. Терентий явно имел в виду не свою невесту, а ее – Василису.
– Как же так? – прошептала она. – У тебя, я слышала, невеста есть.
Сказала и смутилась. Нашла, чем упрекнуть. Невестой. Ха-ха! Сама-то ты, милочка, замужем!
Но Терентий ничуть не смутился и спокойно сказал:
– Невеста была. Правда. А вот любимой до сих пор не было. Только теперь появилась.
– Хочешь сказать, что ты меня любишь?
– Люблю.
– Вот так сразу?
– Мать говорит, что и одного взгляда бывает достаточно. А я как увидел тебя, когда ты с горы бежала, так сердце у меня чуть из груди не выскочило.
