Дарья Донцова - Бенефис мартовской кошки
– Ой, на пол сыплете, – заботливо воскликнул парень.
Я глянула на протертый линолеум и обомлела. Из выстиранной футболки дождем сыпались банкноты – зеленые доллары и разноцветные рубли.
– Это что? – изумленным голосом пробормотал юноша.
Я постаралась взять себя в руки. Что, что! Свидетельство моей крайней забывчивости! Все сомневалась, куда сунуть «золотой запас», носилась по крохотной квартирке с пакетом денег, взятых из банка, а потом, решив, что это самое надежное место, сунула «кассу» в барабан «Канди». Потом, естественно, забыла, да и как все упомнить, если голова занята решением важных задач, и включила стирку, хорошо хоть без кипячения!
– Это деньги, я их отмываю, в том смысле, что просто стираю порошком.
Брови Андрея Ивановича подползли к челке.
– Зачем?
Я тяжело вздохнула и пустилась в объяснения:
– Понимаешь, на квартиру собираю, жить в халупе надоело.
– Ну?
– Прячу банкноты в мешочек…
– Ну?
Я притормозила. Сказать ему, что сунула его в «прачку» и забыла? Ну уж нет, совсем неохота выглядеть полной дурой.
– Грязные они очень, а я брезгливая, вот и постирала очередную партию.
– Ну?!
– Нравится мне, когда кубышечка набита чистыми ассигнациями, ясно?
– Ага, – кивнул парень, – давайте развесим их на веревочке, а то они все скомканные, как из задницы.
Мы потратили с полчаса, устраивая рубли с долларами, и, когда кухня стала похожа на ярмарочную площадь, украшенную разноцветными флажками, расстались, крайне довольные друг другом.
Закрыв за Андреем Ивановичем дверь, я пошла в свою комнату. Бедный участковый, пережить столько стрессов. Сначала угодить под злые зубы Черри, потом обнаружить напрочь порванные брюки и в довершение всего помочь полоумной тетке развешивать для просушки купюры. Еще хорошо, что милейший Андрей Иванович не обучен языкам и не знает, что написано на спине у выбранной им футболки. Надеюсь, среди его окружения нет тех, кто свободно владеет французским, и никто не переведет парнишке надпись.
Право же, она звучит слегка фривольно: «Я люблю анальный секс». Ей-богу, не знаю, откуда она у нас взялась и отчего Зайка сунула сию вещичну в мою сумку.
Глава 21
Рита моментально схватила трубку:
– Да, слушаю, говорите!
– Мне ваш телефон дала…
– Да, да, понимаю, могу прямо сейчас начать работать, только скажите, куда ехать?
Я посмотрела на часы.
– Кафе «Манеръ», в двадцать ноль-ноль.
– Это где?
– Торговый комплекс «Охотный Ряд», верхний уровень.
– Уже бегу! – закричала Риточка.
В своем любимом кафе я заказала чай и кусочек творожного торта. Когда официантка Алена стала молча расставлять заказанное на столе, я лишний раз порадовалась. Обычно при виде меня Алена расцветает улыбкой и заговорщицки шепчет:
– Салат из копченой грудки индейки удался лучше некуда, возьмите, не пожалеете.
Но сейчас она вежливо, но равнодушно обслуживала неизвестную ей брюнетку. Все-таки у меня талант к перевоплощению, ловко загримировалась!
Няньку я вычислила сразу. Слишком крикливо одетая девчонка с ярко накрашенными губами влетела в элегантно обставленный «Манеръ» и забегала глазами по столикам.
– Рита, – помахала я рукой.
Девица подлетела, плюхнулась на стул и, чрезмерно «акая», сказала:
– Здрасти.
– Будете кофе или чай?
Риточка огляделась и спросила:
– А мороженое можно?
Я поманила Алену. Та подала няньке меню. Риточка минуты две изучала толстые картонные страницы, потом деловито осведомилась:
– Платит кто?
– Я вас угощаю.
– Тогда это, – ткнула Рита пальцем с пронзительно-фиолетовым ногтем в самую большую порцию.
Алена молча записала заказ и исчезла. Получив огромную вазочку, доверху набитую разноцветными шариками и островками взбитых сливок, Риточка принялась вдохновенно орудовать ложкой. Я подождала, пока она слопает верхушку, и поинтересовалась:
– Вы имеете опыт работы с детьми?
– Еще какой, – не моргнув глазом, сообщила врунья, – всю жизнь с ребятами вожусь.
– И сколько вам лет?
– Тридцать, – нагло сообщила соплячка.
– Жаль, – вздохнула я.
– Почему? – вскинулась Рита.
– Я ищу няню не старше двадцати, вы мне по возрасту не подходите.
Девушка покраснела и уронила ложку. Материализовавшаяся Алена мигом заменила прибор. Ритуся протянула мне паспорт:
– Глядите.
Я посмотрела. Так, ей всего семнадцать, прописка московская, живет девчонка на Николаевской улице в доме шесть.
– Зачем же ты возраст себе прибавляешь?
Рита принялась вытирать салфеткой липкие пальчики.
– Многие любят, чтобы няня постарше была.
Я постаралась не измениться в лице. Да у тебя, глупая моя, на лбу написано, что ты только-только вылезла из пеленок. И потом, даже если бы мне и пришла в голову идиотская идея нанимать няньку для близнецов не через агентство, я никогда бы не стала связываться с девушкой, которая садится за стол, не вымыв рук.
– Ты работала с детьми? – начала я новый виток.
– Ага, один раз.
Очевидно, желая получить место, Рита решила больше не врать.
– Есть рекомендация?
– Нет.
– Возьми.
Девушка сникла:
– Это невозможно.
– Почему?
– Они в загранку уехали!
Мне надоела ложь, и я излишне резко сказала:
– Глупая ты!
– Чегой-то? – удивилась Рита.
– Ну подумай сама, мне твой телефон дала Водопьянова.
– И?..
– Она рассказала про жиличку Свиньи, про то, как ты работала и как рассталась с хозяйкой.
Рита опять покраснела.
– Знаешь, – вздохнула я, – есть такие люди, которым даже не следует начинать врать.
– Почему? – прошептала девочка.
– Потому что их сразу поймают. Ты, наверное, хочешь иметь деньги!
– Конечно, – дернула плечиком Рита.
Я вытащила из портмоне зеленую бумажку.
– Расскажешь о женщине и Пете, получишь это!
Нянька уставилась на ассигнацию, ее глаза заблестели, но потом она сказала:
– Это как понимать? Я вам чего, для ребенка не нужна?
Мои пальцы вытащили вторую купюру и положили ее поверх первой.
– Видишь, вон там, напротив кафе, магазин «МЕХХ»?
Рита кивнула.
– Этой суммы тебе хватит на парочку супермодных кофточек, завтра в училище все обзавидуются!
Пальцы с темно-фиолетовыми ногтями схватили деньги.
– Спрашивайте!
– Как звали хозяйку?
– Таня.
– А фамилия?
– Васильева.
Я хмыкнула, Лена Иванова, Маша Петрова, Таня Васильева… оригинальные имена и фамилии.
– Адрес ее знаешь? Ну тот, где она прописана?
– Не-а.
Так, еще лучше. Сколько в столице живет моих однофамильцев, а?
– Как она тебя нашла?
– Объявление я дала в «Из рук в руки»: «Женщина-медработник готова работать няней», ну она и позвонила, поговорила со мной по телефону и велела приезжать.
Я постучала пальцами по столу.
– Тебя не удивило, что Таня живет на съемной квартире, да еще у Свиньи?
Рита скорчила гримасу:
– Да нет, бывают разные обстоятельства. Она мне сказала, будто муж у ней помер, а свекровь на улицу выперла из квартиры, только, думается, соврала.
– Отчего ты так решила?
Девушка доскребла мороженое.
– Кофе не закажете? Замерзло все.
Естественно, можно окоченеть, если слопать одной порцию, рассчитанную на компанию из трех человек.
– Так отчего тебе в голову пришла мысль, что она не замужем? – поинтересовалась я после того, как Алена подала капуччино по-венски.
Рита ухмыльнулась:
– Она небось проститутка.
– Да?
– Ага, кто же еще по ночам работает?
Я вытащила сигареты. Похоже, Рита глупее некуда. Во-первых, занятия древнейшей профессией не исключают замужества жрицы любви. Согласна, чаще всего ночные бабочки одиноки, но случаются среди них и семейные дамы. А во-вторых, по ночам трудится прорва народа: продавцы круглосуточных магазинов, милиционеры, пожарные, служба МЧС, стюардессы, хлебопеки, наконец…
– Наверное, поэтому у нее и ребенок такой получился, – откровенничала Рита.
– Какой?
– Дебил, – отрезала нянька, – спал все время, ел через силу, совсем не говорил и не плакал. Так, иногда заведет: «ма-ма-ма» или «па-па-па», и все.
– Опиши эту Таню.
Рита покусала губу:
– Волосы темные, кожа белая.
– Глаза?
– Вроде карие… нет, зеленые, а может, серые.
– Приметы есть?
– Чего?
– Ну родинки, шрамы, вдруг у нее нос огромный, с горбинкой.
– Нос как нос, вроде вашего, и на лице ничего, только брови растут.
Да уж, приметная особа.
– Значит, ты приходила к восьми?
– Ага, она уже на пороге стояла. Один раз я припозднилась случайно, так она наорала на меня, – обиженно протянула Рита.
– Когда она с работы возвращалась?
– В полдень, пацан и проснуться не успевал.
– Постой, – изумилась я, – ты хочешь сказать, что маленький мальчик спал до двенадцати дня?
