Полина Дельвиг - Сон в руку
— Чего-то я сомневаюсь, что они могут испугаться, но у меня, честно говоря, нет никакого желания это проверять. Я ненавижу детей.
Катя изменилась в лице. Так, наверное, иудейские матери смотрели на Ирода.
Тогда в дискуссию вступил Полетаев:
— Друзья, ну зачем нам спорить? Дарья Николаевна может прекрасно переночевать в моем номере. Ведь у меня апартаменты.
— Зачем ей спать с вами? — повел крючковатым носом Деланян. — Речь идет о том, что негде ночевать Николаю, вот пусть он у вас и ночует.
Подполковник внимательно осмотрел Римера с ног до головы и отрицательно покачал головой:
— Нет, извините, мы не настолько близки с этим гражданином. — Кстати, а с кем спит Виктор Семенович?
— Со своей язвой, — моментально отозвался заслуженный турист. — У меня одноместный номер, кого вы хотите ко мне подложить?
— Тогда пусть ваш Николай идет ночевать в мотель. — Полетаев начал проявлять признаки нетерпения. — Я неподалеку как раз один видел. Там, правда, рокеры… Но вы еще человек молодой, выдержите. Итак, дамы, мы идем?
— Разумеется, — в один голос ответили женщины и, подхватив детей, устремились к выходу, предоставляя мужчинам самим решать проблему спальных мест.
2
— Ах, какая красота! — всплеснула руками Катя и, скинув босоножки, легко побежала по песку. Близнецы с боевым кличем бросились следом.
— А у вас красивая кузина, — заметил Полетаев, доставая свой портсигар от «Данхилла».
Дашу подмывало съязвить, что вот, мол, портсигар-то не золотой, а всего лишь позолоченный, но после истории с черепахой рисковать не хотелось.
— Да я вроде тоже удалась. — Она застегнула спортивную куртку. — Ты лучше расскажи, чего тебе на этот раз надо?
Полетаев обнял ее и притянул к себе. Ветер гнал тучи, но горы, возвышавшиеся по ту сторону хмурого озера, не давали им прорваться к берегу. Подполковник вдохнул прохладный воздух, насыщенный влагой, свежим ароматом первых цветов и болотным привкусом застоявшейся в камышах воды. Было в этом воздухе еще что-то — дальнее, давно забытое, едва уловимое… Прижавшись губами к рыжим, почти каштановым в сером свете пасмурного дня волосам, Полетаев прикрыл глаза и что-то тихо зашептал.
— Что? — громко спросила Даша, которая думала в это время о своем. — Я не слышала, что ты сказал?
Полетаев вздрогнул и отстранился:
— Ничего. Романтичная ты моя.
— Странно. Мне показалось, ты о чем-то спрашиваешь. — Молодая женщина не понимала, почему у него такой обиженный вид.
— Ни о чем я не спрашивал. — Подполковник закурил. — Просто забавно все это…
— Ты сказал «забавно» или мне опять послышалось?
— Нет, тебе не послышалось.
— Тогда чего забавного?
— Мне недавно приснилось это озеро. Только я думал, что это Шотландия.
— Да? — заинтересовалась Даша. — А чудовище ты там видел?
— Представь себе, видел. — Полетаев усмехнулся уголком губ.
— Как оно выглядело?
— Оно было похоже на тебя.
Даша насупилась:
— Вот не можешь ты без гадостей. Говори, зачем увязался?
Подполковник отрешенно смотрел за горизонт:
— Выпросил отпуск и поехал тебя охранять.
Молодая женщина сморщила нос, словно собиралась чихнуть:
— Ой, Полетаев, ты бы придумал что-нибудь более остроумное! Ты уже год меня охраняешь. Не пойму, как я еще жива…
Подполковник никак не отреагировал на ее выпад.
— И кто же мне угрожает на этот раз?
— Если бы я знал, то не поехал бы в эту глухомань. Думаешь, мне заняться больше нечем? Это еще счастье, что в связи с болезнью меня отпустили.
Даша с подозрением скосила на него глаза. Полетаев, вопреки обыкновению, не язвил, не пытался иронизировать, лицо его было непривычно отрешенным, без какого бы то ни было выражения. Странно, но ни переживание, ни болезнь, ни долгая дорога не утомили его. Никакой усталости на лице, никаких мешков под глазами.
— Палыч, скажи честно, ты таблетки пьешь?
— Какие таблетки?
— Ну, не знаю, витамины, энерджайзеры…
— Дашенька, ты не хочешь вернуться домой?
— Домой это куда?
— Куда тебе больше нравится, но подальше отсюда, подальше от этих людей.
— А кто тебе не нравится? Ты просто скажи, и все.
— Не знаю.
Даша впервые видела его таким расстроенным.
— У меня плохое предчувствие. Можешь, конечно, смеяться, но некоторые это называют интуицией.
— Все сотрудники ФСБ полагаются на интуицию?
Полетаев вздохнул:
— Интуиция — это способность мозга анализировать ситуацию на высшем уровне, на уровне подсознания. Нас окружают миллионы фактов, связей между ними такое множество, что проанализировать каждую в отдельности нет возможности. Однако некоторые люди все эти миллионы связей просчитывают в одно мгновение и поэтому быстрее, чем остальные, могут предсказать конечный результат.
— Н-да? И что предсказывает твоя интуиция?
— Что тебя убьют.
Дашино лицо приняло цвет облаков.
— Если я не уеду?
Губы Полетаева дрогнули, словно он хотел ответить, но в последнюю секунду передумал и промолчал.
— Да или нет? Чего ты молчишь? — закричала Даша.
Синие глаза подполковника сузились и стали совсем темными.
— Хотя мне кажется, что это уже не важно…
— И что же теперь делать?
— Ничего. — Он вздохнул и щелчком отправил сигарету в сторону камышей. — Придется все время находиться при тебе.
— Скажи, Полетаев, — Даша прищурилась, — ты специально меня пугаешь, чтобы я перебралась ночевать в твой номер?
Подполковник неожиданно взорвался:
— Да! Ты знаешь, у меня так плохо обстоят дела с интимной жизнью, что я готов мотаться по всей Европе за разведенной тридцатилетней женщиной не бог весть какой красы, лишь бы затащить ее в койку!
Даша раскрыла рот. Полетаев развернулся на сто восемьдесят градусов и зашагал к расположенному неподалеку кафе.
— Что это он тебе такого темпераментного сказал? — весело спросила подошедшая Катя. Она раскраснелась и выглядела очень счастливой. — В любви признавался?
— Нет. — Даша нервно теребила замок спортивной куртки. — Он сказал, что я старая и некрасивая. И что меня хотят убить.
— За то, что ты старая? — засмеялась кузина.
— Нет. К сожалению, он не сказал за что.
— Тогда с чего он это решил?
— Его интеллект, видите ли, просчитал это на высшем уровне.
— Мама! — пронзительным хором завопили Мишка с Кешкой. — Можно нам дядя Сережа купит пирожных и шариков с жувачкой?
— И яйцо с игрушкой!
— Балда, это «Киндер-сюрприз».
— Все равно — яйцо!
— Яйцо! Ха-ха-ха! — Кешка схватился за живот, изображая, что умирает от смеха. — Рекламу смотреть надо: «сюрприз, игрушка, шоколад».
— Ну и что! Это шоколадное яйцо, игрушечновое!
— Дурак! Яйца только у кур!
— Сам дурак! Мама, а яйца бывают игрушечновые?
— Во-первых, игрушечные, а во-вторых, яйца бывают какие угодно. И престаньте обзываться.
— Мама, а можно дядя Сережа нам купит…
— Немедленно прекратите! — рассердилась Катя. — Как вам не стыдно попрошайничать?
— Он сам предложил! — захныкали близнецы, мысленно уже слопавшие все подарки доброго дяди.
— Сергей Павлович вам из вежливости предложил, а вы должны были поблагодарить и отказаться…
— Он не из вежливости! — Дети чуть не плакали. — Он в самом деле… У него знаешь сколько денег — полный карман! Дорогих денег!
Дорогими деньгами дети, судя по всему, называли доллары.
Катя изменилась в лице. Наклонившись к сыновьям, она сердито погрозила пальцем:
— Как вам не стыдно! Еще раз услышу — останетесь без мороженого. Марш отсюда!
Мишка с Кешкой, понурив головы, побрели по пляжу, то и дело поглядывая в сторону столика, где задумчиво сидел дядя с дорогими деньгами.
— Зачем ты так? — вступилась за племянников Даша. — Пусть купит, не развалится. Своих детей нет, так хоть чужих побалует…
— Да не в этом дело, — кузина, очевидно, переживала случившееся, — просто не хочу, чтобы они делили людей на богатых и бедных.
Даша невольно рассмеялась:
— Так ведь все равно будут. Мы-то делим.
— Но мы понимаем, что не это в людях главное.
— Значит, и они со временем поймут.
— Хотелось бы. — Катя вздохнула. — Кстати, а чем занимается твой знакомый?
Даша решила не пугать сестру тем, что ее преследует подполковник ФСБ.
— Как говорят в западных боевиках: он работает на государство.
Кузина удивилась:
— Странно, а выглядит действительно богатым человеком. Ладно, пойдем выясним, что он имел в виду.
— Под тем, что я некрасивая?
— Нет, под тем, что тебя хотят убить.
Женщины подошли к столику. Подполковник растянул губы, что должно было означать улыбку.
— Что будете пить?
— Мне пива. — Катя строгим профессиональным взглядом преподавателя рассматривала эфэсбэшника.
— А мне — не знаю… — Даша пребывала в каком-то заторможенном состоянии. — Может, вина? Красного… Красного, как кровь.
