Наталья Александрова - Дневник летучей мыши
Стол был накрыт по всем правилам – с полотняными салфетками и хрустальными стаканами для воды. Леня намазал большой кусок свежей хрустящей булки неприлично толстым слоем сливочного масла и открыл было рот, чтобы откусить, но какая-то неприятная мысль отвлекла его. Он с сожалением положил бутерброд на тарелку и сказал:
– Лолка, если ты думаешь, что таким образом сумеешь увильнуть от устройства в театр, то ошибаешься: все равно придется туда идти. Другой альтернативы нет.
Он ожидал, что сейчас омлет со всеми сопутствующими закусками полетит ему в голову, но Лола только тихо рассмеялась:
– Да что ты, дорогой, у меня и в мыслях не было ничего такого! Просто захотелось сделать тебе приятное…
Леня Маркиз, конечно, иногда поддавался на провокации, умело организованные Лолой, но все же был не полным дураком. Чтобы его подруга по собственной воле встала рано и крутилась на кухне? Такого просто не может быть!
Леня наклонил голову и принялся за еду, рассудив, что хоть поест вкусно, пока скандал не разгорится. В том, что скандал непременно будет, он не сомневался.
– Ну так что, когда ты пойдешь устраиваться в театр? – спросил он, после того как опустошил тарелку и Лола налила ему большую чашку кофе и поставила на стол целое блюдо пончиков с вареньем.
– Конечно, пойду, раз ты велишь, – кротко ответила Лола, – но, видишь ли, ты должен приготовиться к тому, что меня не примут…
– Как это – не примут? – удивился Леня. – Не ты ли твердила мне, что талантлива и артистична, к тому же умна и красива и мечтаешь вернуться на сцену? И к тому же сама говорила, что сейчас в театр должны взять двух актрис на второстепенные роли.
– И директор уже привез из провинции двух своих племянниц, – подтвердила Лола.
– Так неужели ты, Лолочка, с твоим талантом и очарованием не сумеешь обойти двух провинциальных тетех? – льстиво спросил Маркиз. – Или хотя бы одну, нам больше и не надо.
– Видишь ли, дорогой, – Лола по-прежнему была сама кротость, – конечно, я сумела бы убедить режиссера, что без меня он никак не обойдется. Тем более актриса нужна на второстепенные роли. Но дело в том, что прима-то у них Жанна Гробовая! То есть сейчас она Короленко, замуж вышла, чтобы фамилию сменить. Ума не приложу, кто женился на такой корове…
– Ты же только вчера говорила, что она похудела… – невинно вставил Леня.
– Дело совершенно не в этом! – Лола на миг выпала из образа кроткой голубицы и повысила голос. – Она сделает все, употребит все свое влияние, чтобы меня не взяли! Ведь я помню, какая она была во время учебы, как издевались над ней ребята и критиковали преподаватели! Так что, извини, дорогой компаньон, но придется тебе искать другие способы проследить за Скорпионом. В конце концов, можешь сам устроиться в театр – дворником, к примеру, или сменным электриком…
– Угу, хорошая работа, сутки отдежурил – трое дома… – поддакнул Маркиз. – Но этот вариант мы оставим на самый крайний случай, если ты не справишься с заданием.
Лола мгновенно оскорбилась и посмотрела на Маркиза исподлобья очень сердито.
– Говорят тебе – Жанка меня в тот театр и на порог не пустит! Она костьми ляжет, чтобы мне нагадить!
– Ох, эти женщины! – притворно вздохнул Маркиз. – Как только дело касается соперничества, так они глупеют на глазах. Вот ты, к примеру, весьма сообразительная особа, а не можешь понять самых простых вещей. Для того чтобы иметь возможность тебе нагадить, эта самая Жанка непременно должна иметь тебя под рукой. А так, ну сама посуди, ну не примут тебя в этот театр, ну и Бог с ним совсем! Не больно-то и хотелось играть горничных или старых нянь за грошовую зарплату! А вот если она активно посодействует твоему приему, то сможет отомстить тебе по полной программе. Принцип Золушки, что ты хочешь, давно описан в литературе!
– Да что ты? – удивилась Лола. – При чем тут Золушка? Милая такая девушка, трудолюбивая, мышей не боялась…
– А при том, что она сестрицам-то своим дорогим как отомстила? После своей свадьбы взяла во дворец и выдала замуж за двух придворных вельмож, так? Это чтобы милые сестрички до конца жизни не забывали, что она королева, а они всего лишь ее подданные. На балу, знаешь, всегда можно мимоходом гадость сказать: «Платьице у тебя сегодня, сестрица Анна, конечно, недорогое и сидит плохо, зато к цвету лица подходит, такое же зеленое… И волосы редкие тебе хорошо – сразу все взгляды к носу притягиваются… А ты, сестрица Марианна, не переживай, что тебя на прошлый бал не пригласили – как-то запамятовала я, дел столько…» А сестрички молчат, сказать ничего не могут, да еще и улыбаться нужно через силу.
– Ну надо же, – протянула Лола, – а я как-то не обращала внимания… Мы когда «Золушку» ставили, Жанка старшую сестру играла, Анну. А я – Фею-крестную…
– Так, – строго сказал Маркиз, – с лирическими отступлениями покончено. Собирайся быстро, да оденься поскромнее, никаких шуб и бриллиантов! И машину дома оставь, на метро доедешь!
– Уж как-нибудь, – обидчиво пробормотала Лола, – сама знаю…
Она решила приехать в театр пораньше, так как слышала вчера, что репетиция назначена на одиннадцать утра, и можно перехватить Жанку перед ней. А то потом жди, когда закончат…
Она выбрала скромненькое серенькое пальтишко с черными замшевыми вставками, но сапоги после недолгого размышления решила надеть хорошие, дорогие. И сумку взяла тоже дорогую, но из прошлогодней коллекции. Что еще? Глаза накрасим аккуратно, а вот помаду наложим неровно, чтобы было видно, что дешевая помада-то. И тени сероватые, скулы чуть подчеркнем, чтобы щеки казались слегка ввалившимися… Хотя с макияжем надо бы поосторожнее, все-таки Жанка сама актриса, в гриме разбирается.
Лола перетянула лиловый свитерок в талии тонким ремешком и покрутилась перед Маркизом.
– Ну как? Можно сообразить, что девушка знавала лучшие времена, а теперь у нее трудный период? Так что кое-какие вещи от прошлого благополучия еще остались, а косметику, к примеру, дорогую она уже не может себе позволить…
– Ну, с внешностью-то у тебя всегда был порядок, – согласился Леня, – теперь попробуй убедить Жанку, что ты то, что ей нужно!
Служебный вход был закрыт, и на Лолин звонок вышел не давешний дядечка преклонного возраста, а здоровенная тетка самого грозного вида. Таким не в театре работать, а в колонии строгого режима охранниками. Фамилия, однако, у тетки была самая приятная – Василькова, как прочитала Лола на бейджике.
На все уверения Лолы, что ей нужно в театр насчет работы, тетка только молча качала головой, а при упоминании имени Глафиры Сергеевны и не подумала расцветать, как давешний дядечка, а еще больше помрачнела. Она встала в дверном проеме, сложив руки на груди, и, разлепив каменные губы, сообщила Лоле, что свободных вакансий в театре нету и что разных-всяких она пускать не намерена.
Лола исчерпала все свое красноречие, но ее попытки проникнуть в театр разбивались о неприступную гражданку Василькову, как волны о бетонный мол.
Время неумолимо бежало к одиннадцати, еще немного – и начнется репетиция. Лола со злостью пнула закрытую дверь ногой и представила себе, что это физиономия проклятой Васильковой. Легче не стало.
И в это время у нее за спиной раздался до боли знакомый визгливый голос:
– Может, вы отойдете и дадите наконец возможность людям пройти?
Лола круто развернулась. Из людей сзади присутствовала одна Жанка, это о себе она выражалась во множественном числе – «мы, Николай Второй…». Нет, определенно у Жанночки мания величия!
Лола успела принять самый смиренный вид до того, как в Жанкиных глазах проступило узнавание. Не узнать Лолу она никак не могла – это ведь сама Жанна изменилась – похудела, постройнела, а Лола как была хорошенькой, так и осталась. То есть сейчас она постаралась выглядеть как можно несчастнее и пришибленнее, но против природы, что называется, не попрешь…
Молчание затягивалось, и Лола забеспокоилась. Кто знает, может быть, Жанка раз и навсегда решила не знаться с бывшими сокурсниками и принцип Золушки, о котором так долго распространялся Ленька, не стоит выеденного яйца?
– Жанна… – проговорила Лола сдавленным голосом, – ты не узнаешь меня? Я Оля, Оля Чижова, мы вместе учились в театральном…
Именно так Лолу звали на самом деле – Ольга Николаевна Чижова, а Лола – это был ее творческий псевдоним, партийная кличка, интимное прозвище, как шутя говорил Леня Маркиз.
– Жанна Михайловна! – Вредная тетка распахнула дверь и расплылась в угодливой улыбке. – Проходите, пожалуйста, я сразу-то не увидела, всякая шантрапа тут ошивается, приличным людям не пройти!
Лола дернулась было поставить мерзкую тетку на место, потому что хамство ее было совершенно не мотивированным и недопустимым, но поняла, что Жанка может уйти.
– Зачем вы так? – сдерживая слезы, спросила Лола, и даже губы ее задрожали.
