Александра Романова - Таланты и покойники
Галина Николаевна медленно — очень медленно! — обвела ледяным взором присутствующих, застывших в подобии транса. Как будто пересчитала всех: Вика, Тамара Петровна, Марина, Наташа с Дашей, Денис с Сосновцевым и Игорь Витальевич с Кириллом. Возможно, на последней паре ее глаза задержались чуть дольше, в конечном же итоге они уставились — ну на кого же, как не на несчастную Дашеньку!
— Здравствуйте, — пролепетала та.
— И тебе того же, детка, — лучезарно улыбнулась вдова и неторопливо добавила: — Но хочу предупредить — ты будешь здравствовать без денег моего покойного мужа. Даже и не надейся их получить. У меня есть права, и отступать от них я не собираюсь. Ты все поняла, детка?
— Нет, — призналась Дашенька, но поспешно исправилась: — То есть да. То есть не знаю. Каких денег? Я не брала у него денег, честное слово! Он мне и не предлагал, а если бы даже… я бы не взяла, конечно. Денис, ты ведь веришь мне?
— Ну конечно, родная, — Денис нежно обнял девушку за плечи. — Это у нее на нервной почве такие заскоки. И возраст к тому же… Ты не обращай внимания!
— Ах, она не понимает? — подняла брови Галина Николаевна. — И ты поверишь, Денис, что мой муж написал это завещание, не переспав с нею? Не будь наивным. Он никогда не был альтруистом в отношениях с женщинами. Впрочем, тебе, возможно, это безразлично или ты сам исполнял функцию сутенера? Почему бы не сдать девочку напрокат, если в перспективе маячат хорошие деньги? С нее ведь не убудет. Даже прибудет, да? Женя с его опытом наверняка научил ее кое-чему. Наверное, ее сексуальные услуги теперь стали совершенно бесподобны, признайся, мальчик?
Слова вдовы производили тем большее впечатление, что произносились спокойным, почти безразличным тоном, каким мы вежливо расспрашиваем о здоровье постороннего человека.
Первым очнулся Денис.
— Ты, старая стерва! — выкрикнул он. — Если у тебя климакс, пей таблетки, а не бросайся на тех, кто тебя моложе! Нужен нам твой старый урод, как же! Да кому он нужен, кроме тебя!
— Ну разумеется, — любезно подтвердила Галина Николаевна. — Вам был нужен не он, а его деньги.
И тут раздался скучающий голос Талызина:
— А что, имеется завещание?
Словно речь шла о покупке ста граммов вареной колбасы, а не о судьбах людей. Что за странный человек!
— Да, имеется, как оказалось. Слава богу, квартира, дача и прочая дребедень изначально оформлены на меня, и с этим он ничего не мог поделать. Зато все остальное — свое предприятие и свой капитал — Женя оставил своей юной невинной подружке. Очень мило, не правда ли? Я столько лет терпела его выходки, ухаживала за ним, а когда наконец могла бы пожинать плоды и расслабиться, все нажитое совместным трудом достается ей!
— Если есть доказательства, что капитал нажит вашим совместным трудом, вы получите свою долю, — доброжелательно проинформировал следователь.
Интересно, что Галина Николаевна, так спокойно отвечающая нервничающим Денису и Даше, потеряла равновесие от флегматичности нового собеседника.
— Доказательства? — зашипела она. — А какие могут быть доказательства? Я — его жена, я вела его дом, его хозяйство! Без этого он и гроша бы не заработал! Свою долю? Я не собираюсь довольствоваться крохами! Она не получит ничего, ни копейки! У меня связи, у меня прекрасный адвокат. А кто такая она? Она думает, достаточно смазливой мордашки без морщин, чтобы каждый был на ее стороне? Ошибается!
Дашенька все пыталась вставить фразу, и, наконец, ей это удалось.
— Не надо переживать, не надо, — тихо попросила она. — Я теперь поняла. Но я же не возьму ничего, мне ничего не надо. Конечно, если Денис не… Денис, ты ведь разрешишь мне отказаться, правда? Нам с тобой чужого не надо?
Денис поднял голову и, с нескрываемым торжеством глянув в глаза Галине Николаевне, гордо подтвердил:
— Конечно. Куда нам его вонючие деньги? Свои заработаем. Берите себе, Галина Николаевна, вам в вашем возрасте требуется. На лекарства и все такое.
Вдова судорожно сглотнула и закашлялась. Тут, наконец, очнулась Наташа.
— Тетя Галя, ты что? — с ужасом выдавила она. — Как ты можешь на Дашу? Теперь ты видишь, что я права?
— А ты бы помолчала, — грубо прервала ее тетка, охотно перенося внимание на новый объект. — Права она, правильная наша! Сама связалась с уголовником, а других учишь! Думаешь, твой дядя был слепой? Он все видел, все… Мне плевать, с кем ты спишь, но если он угробил твоего дядю, мало вам не покажется! Обоим! Я себя не пожалею!
— Тетя Галя, о чем вы? Какой уголовник? — растерянно лепетала Таша, как совсем недавно ее подруга. — Я не понимаю…
— Ладно, сам пусть не уголовник, — брезгливо сморщилась Галина Николаевна, — кишка у него для этого тонка! Зато братец его жены… Скажите-ка, Кирилл, чем занимается братец вашей парализованной жены, он же по совместительству дядюшка ваших очаровательных дочурок? Охранным бизнесом, да? И у него столь блестящая репутация, что каждый бизнесмен в нашем районе добровольно несет ему часть своего дохода. Чего не сделаешь для хорошего человека, правда? Только удивительно, что такой трус, как вы, решается водить этого хорошего человека за нос. Женя уж на что любил адреналин, и то не рискнул бы. Вы, Кирилл, всерьез поверили, что Женя откроет вашему родственнику глаза на ваши шашни? Я всегда говорила Жене — опаснее всего шутить с трусами и дураками. Кстати, что вы в день убийства делали в подсобке, Кирилл? Искали пресловутую дискету? Или к сегодняшнему дню вы успели придумать версию поумнее?
— Кирилл, ей никто не верит! — Голос Наташи прерывался и дрожал. — Все знают, какой ты хороший, а она просто сошла с ума.
И тут Кирилл неожиданно заорал:
— Молчала б, дура! Чтоб тебе сдохнуть!
Вика, повернувшись к Таше, увидела ее лицо, мгновенно изменившееся, страшное, и сердце вдруг словно остановилось. А потом Вика, похоже, потеряла рассудок, потому что очнулась она от того, что кто-то крепко, почти больно держит ее за руки. Кирилл стоял рядом, задрав голову и пытаясь остановить текущую из носа кровь.
— Успокоились, Виктория Павловна? — Талызин слегка ослабил хватку. — Это ведь не метод.
— Это что, я его так? — с изумлением уточнила Вика. — А я не жалею. Даже если посадите на пятнадцать суток за хулиганство.
— И посадят! — мстительно сообщил Кирилл.
— Ну, если вы будете настаивать… — лениво протянул следователь. — Правда, тогда всплывут сопутствующие обстоятельства.
— Да пошутил я! Зачем мне это надо? — пошел на попятный пострадавший.
— Игорь Витальевич! — Наташа подняла голову с плеча нежно что-то шепчущей ей в ухо тети и четко, ясно произнесла: — Вот все спрашивают, что Кирилл делал в подсобке… А он там со мной встречался, вот и все. Ничего особенного здесь нет. Вам Тамара Петровна подтвердит. Помните, Тамара Петровна?
— Да помню, — вздохнула та. — Застукала я их как-то невзначай, было дело.
Наташа встала и, поддерживаемая Галиной Николаевной, побрела к выходу. Следом потянулись Дашенька с Денисом, быстро прошмыгнул Сосновцев — все и забыли о его присутствии, так он был непривычно молчалив. Потом вышли Тамара Петровна и Кирилл. Марина, встрепенувшись, тоже собралась идти.
— Так я ж тебя обещала отвезти на машине, — напомнила Вика.
— Необязательно, — возразила подруга. — Доберусь.
— Нет-нет, — поспешно вставил следователь. — Я вас обеих вовсе не задерживаю.
А сам стоял и смотрел… и не двигался с места.
— Я, конечно, драться не имела права, — не выдержала настойчивого взгляда Вика. — Но мне было не удержаться, честное слово. Нельзя же быть такой сволочью! В конце концов, мужчина может бросить женщину как порядочный человек, а не…
— Ну, о порядочности речи не идет, — задумчиво пробормотала Марина. — Только вот убийство… неужели он, Игорь Витальевич?
— Или, что куда менее вероятно, она, — не менее задумчиво ответил тот.
— Дашенька? — оживилась Марина.
Вика очень удивилась, поскольку сама сразу подумала о Тамаре Петровне. Странно та себя вела, очень странно! Намеки, подмигивания… Впрочем, хочется верить, что следователь их не заметил.
— А при чем тут Дашенька? — Талызин был явно ошарашен.
— Как при чем? — пожала плечами Марина. — Она получает наследство.
— Судя по всему, она не собирается его получать. Да и вообще, она о нем и не подозревала.
— Вы ей верите?
Игорь Витальевич улыбнулся.
— А какие у меня причины ей не верить? Марина Олеговна, если честно… За что вы так не любите бедную девочку?
— А за то, что после многих лет работы со студентами с трудом верю в бедных наивных девочек двадцати с лишним лет, особенно в наше бурное время. А может, за то не люблю, что ей все вы верите на слово, а остальных считаете нужным перепроверять. Так вы, значит, имели в виду Галину Николаевну? Я вас правильно поняла?
