Наталья Александрова - Дама в очках, с мобильником, на мотоцикле
— Эй, ты не вздумай чего! — Эксперт выхватил бутылку у него из рук и осторожно понюхал.
Содержимое бутылки тоже отчетливо пахло горьким миндалем.
— Значит, смертельный удар Сыроежкину действительно нанесли здесь, — уверенно проговорил капитан Зеленушкин. — Сторож был свидетелем, поэтому от него избавились.
— Ну вот, — тяжело вздохнул эксперт. — Все же мы опоздали… преступник нас опередил…
— Вот как я вижу события, — произнес после непродолжительных размышлений Иван Семенович. — Убийца приехал якобы для разговора и подарил сторожу бутылку отравленного коньяка. Убедившись, что яд подействовал, он вышел из сторожки, но тут на него напал пес, который понял, что хозяина убили. Тогда убийца и с ним расправился…
Во всей этой печальной истории был только один положительный момент: когда оперативники вышли из сторожки, рыжий пес поднял голову и негромко зарычал. Его сильный организм выкарабкался из смертельной передряги.
Эксперт подошел к Дружку и опасливо осмотрел его пасть. В углу рта он обнаружил клочок темно-коричневой кожи.
Пифагор Ипполитович поместил этот клочок кожи в пакетик и убрал к остальным вещественным доказательствам.
Капитан Зеленушкин повернулся к эксперту и спросил:
— А что еще можно определить по этой бутылке?
— Ну, отпечатки пальцев я, конечно, проверю, но я бы на них не очень рассчитывал. Убийца действовал очень продуманно, так что вряд ли оставил на бутылке отпечатки.
После того как эксперт снял с бутылки все отпечатки пальцев, он отдал ее Зеленушкину.
— А можно выяснить, где эта бутылка была куплена?
— Думаю, да. — Пифагор Ипполитович почесал бровь. — Коньяк, насколько я могу судить, редкий, дорогой. Я бы навел справки в торговой сети. Но это уже не ко мне, я ведь занимаюсь только технической экспертизой, а здесь уже требуются следственные действия.
— Ладно, пожалуй, я знаю, кто мне здесь поможет…
По дороге капитан заглянул в продовольственный магазин, где обычно делал покупки. На кассе сидела его знакомая Катерина, разведенка около сорока с неугасающим интересом к жизни в глазах.
— Здрасте, Иван Семеныч! — проговорила она, кокетливо склонив голову к плечу и накручивая локон на палец. — Вам как обычно — замороженные блинчики с картошкой, сметану и пельмени «Великосветские»? Скучно живете, на одних полуфабрикатах! Мужчина в вашем возрасте должен хорошо питаться!
— Я питаюсь, Катя… — смущенно пробормотал капитан.
— Вижу я, как вы питаетесь! — Катерина пробила чек. — С вас девяносто два рубля. Между прочим, я тут в газете читала, что женатые мужчины живут на пять лет дольше, чем холостые!
— Ну правильно, — хмыкнул Зеленушкин. — За все хорошее приходится расплачиваться… вообще-то я, Катя, хотел у тебя одну серьезную вещь спросить…
— Давно бы так! — оживилась Катерина. — Ответ положительный!
— Положительный? — удивленно переспросил капитан. — Так я же еще ничего не спросил!
— Ну, вы, наверное, хотели спросить, свободна ли я после работы… Так я свободна! Особенно для вас!
— Вообще-то, Катя, я тебя про другое хотел спросить. — Зеленушкин достал из портфеля темную бутылку с золотыми наклейками. — Где в нашем городе можно купить вот такой коньяк?
— Да зачем же так тратиться?! — воскликнула Катерина. — Я к таким дорогим коньякам не приучена, я лучше какой-нибудь ликер… вот, малиновый, за семьдесят рублей, очень даже неплохой! Еще, конечно, конфет можно взять…
— Нет, Катя, ты меня не так поняла, — перебил ее капитан. — Я тебя серьезно спрашиваю, как специалиста в области торговли, где у нас в Козодоеве можно купить точно такой коньяк? Мне это по работе нужно!
— Ах по работе! — Катерина заскучала. — Если по работе, тогда другое дело…
Она двумя пальцами взяла бутылку за горлышко, повертела ее и сообщила:
— Ну, у нас в магазине, конечно, такого нет, это ясно. Кто здесь такую дрянь дорогущую купит? У нас люди простые, незатейливые, вот вроде вас. В торговом центре «Гулливер» может быть, еще, конечно, на автозаправке возле шоссе. Там москвичи проезжают, так что могут купить бутылку-другую…
Капитан быстро записывал ее слова на клочке бумаги.
— Значит, «Гулливер», автозаправка…
— Ну и там, конечно, откуда эта самая бутылка…
— Что? — Зеленушкин недоуменно уставился на Катерину. — Что? А ты что, знаешь, откуда она?
— Да, конечно, вот же штампик. — Катерина показала на лиловый отпечаток в нижнем углу этикетки, напоминающий по форме то ли высокую кастрюльку, то ли банку варенья.
— Штампик? — переспросил капитан.
— Ну да, это штамп ресторана «Солонка», который на улице Шемшученко… Я там в прошлом году работала, так знаю, какой у них штамп.
— А зачем этот штампик?
— Ну, Иван Семенович, какой вы наивный! В ресторанах спиртное продается с большой наценкой, так?
— Ну так… — Капитан вздохнул, вспомнив, как в прошлом месяце зашел с друзьями в одно скромное заведение и какой возмутительный счет им там выставили.
— Так вот, если бы не этот штамп, любой официант мог купить свою бутылку и наливать из нее клиентам, а разницу класть в карман. А так — замдиректора ставит на бутылки свой штамп, и уже ничего не поделаешь…
— Что же ты мне сразу не сказала? Я тут, понимаешь, записываю «Гулливеры» всякие…
— А вы меня, Иван Семенович, ни о чем таком не спрашивали! Вы меня спросили, где можно такой коньяк купить, — я вам и ответила! С вас девяносто два сорок!..
Надежда Николаевна тихонько выбралась из поредевшей толпы и побрела к пансионату. Никто ее не удерживал, люди, сталкиваясь с ней взглядами, поспешно отводили глаза и старались прошмыгнуть мимо, как будто она заразная. Следовало крепко подумать над случившимся, однако не было сил.
К ногам будто привязали пудовые гири, все тело болело, в голове стучали тысячи молоточков.
Надежде захотелось внезапно хотя бы поговорить с нормальным человеком, чтобы хоть кто-нибудь посочувствовал и пожалел.
И как раз тут навстречу ей попался Сергей Сергеевич. Ничего удивительного, Козодоев — город маленький, обязательно знакомых встретишь…
Сергей Сергеевич был, как и всегда, старомодно элегантен и шел навстречу Надежде, приветливо улыбаясь. Собаки с ним на этот раз не было.
— Здравствуйте, Надежда Николаевна! — проговорил, приподняв шляпу. — Какая приятная встреча!
— Вот хоть вы от меня не шарахаетесь! — вздохнула Надежда. — Все остальные местные жители от меня удирают, как будто я привидение или оживший мертвец!
Она тут же спохватилась, что ведет себя невежливо, что не нужно вываливать на человека свои неприятности, у него и собственных хватает. Однако слово, как известно, не воробей, и Сергей Сергеевич тут же встрепенулся:
— Вы это серьезно?
— Разумеется! Вы, конечно, слышали, какие обо мне в городе ходят слухи?
— Ну, кое-что слышал. — Сергей Сергеевич развел руками. — Маленький город — как большая деревня. Слухи — это здешняя болезнь, и распространяются они как грипп — воздушно-капельным путем. Но я на них не обращаю внимания. Должно быть, у меня иммунитет к этому виду заболеваний.
«Еще бы, — подумала Надежда, — сколько про страшную смерть твоей дочери люди говорили! Косточки перемывали, все детали на свет вытащили… Понятно, что после такого иммунитет к сплетням надолго получишь…»
— Слава Богу, хоть один нормальный человек живет в этом городе! — улыбнулась она.
— А почему бы двум нормальным людям не выпить чашку кофе? — предложил Сергей Сергеевич.
И наклонился к ней близко, и взял даже за руку — легко, ненастойчиво.
Ухаживает он за ней, что ли? В Надеждиной голове тотчас проснулось прежнее здравомыслие. Одним из своих полезных качеств она считала умение в критической ситуации поглядеть на себя со стороны. Она поступила так и сейчас — и что увидела?
Измученную, невыспавшуюся, плохо причесанную женщину солидных средних лет (не будем уточнять цифры) в неновых брюках и куртке с чужого плеча. К тому же испуганную и почти сломленную свалившимися на нее неприятностями.
Нет, к такой особе не может быть у человека никакого интереса. С другой стороны, Надежда ему ни к чему не нужна, так что, возможно, он просто ее по-человечески пожалел. А вот уж этого никак нельзя допустить. Надежда Николаевна Лебедева всегда справляется со своими неприятностями самостоятельно.
— Я бы с удовольствием, — ответила Надежда Николаевна. — Да только сейчас уже шестой час, а я не пью кофе после четырех. Спать, знаете ли, не буду.
Это была заведомая ложь — спала Надежда всегда отлично, конечно, если не наезжают мотоциклисты, не нападают мясники с топором и не тягают потом на допросы в милицию.
Сергей Сергеевич взглянул на нее с легкой усмешкой, и Надежда тотчас сообразила, что он понял ее уловку.
