Дарья Донцова - Филе из Золотого Петушка
Костя кинулся на зов. Любовник радостно заявил:
– Знаешь, Костян, скоро я столько бабок получу!
– Пенсионерок? – хихикнул Костя.
– Нет, – серьезно ответил Дима, – «зеленых» и хрустящих.
– И кто тебе их даст?
– Есть люди!
– А за что?
Дима засмеялся:
– Ты не поверишь! Ни за что!
– Так не бывает, – покачал головой Костя, – про бесплатный сыр слышал?
Дима довольно усмехнулся:
– Ну все-таки кое-что сделать придется, сущую ерунду, а пообещали мне за нее квартиру!
– Ты же только что эту купил, – удивился Костик.
– Фу, – сморщился Дима, – это полный отстой. Я ее потому приобрел, что больше в съемных сараях жить не могу! Нет, у меня будут настоящие хоромы, трехкомнатные, в элитном доме, в «Зеленом бору». Слыхал про такой?
Костя кивнул:
– Рекламу видел, на щитах.
– Вот! Там и куплю. Очень скоро.
– Обманут тебя, – покачал головой Костя, – делать-то что надо? Ты представляешь, в какую сумму может обойтись престижная квартира? Наверняка больше сотни тысяч долларов! Не боишься?
– Ты видишь перед собой Бессмертного Кощея, – довольно заявил Дима, – меня бьют, а я, словно мячик, отскакиваю. Не боись, Костян!
Скоро будем комнаты обставлять, нам и на мебель дадут! Вот заживем! Ты в одной спальне, я в другой, в третьей комнате телик смотрим.
Костик несказанно обрадовался, значит, Дима любит его. Но полюбопытствовал:
– За что же все-таки такие бабки?
– Не бери в голову, – улыбнулся Дима, – ей-богу, ерунда, штучку одну припрятать надо, я тебе ничего не говорил, ты ничего не слышал, ясно?
Как Костик ни пытался выведать у любовника, в чем дело, тот только отшучивался.
– Забудь, я рассказал лишь с одной целью, с тобой придется дней десять не встречаться, еще подумаешь, что я тебе изменяю, завел богатого бобра, который царские подарки делает. Знаю, знаю, ты ревнивый котик!
– Обманут тебя, – гнул свое Костя.
– А вот и нет!
Они потрепались еще некоторое время, потом Дима воскликнул:
– Не хотел говорить, да ладно! Я уже там был.
– Где?
– В квартире.
– Какой?
– Нашей, будущей, в «Зеленом бору». Все осмотрел! Такая красота, – затараторил Дима, – там пять корпусов, мы в четвертом будем жить.
Комнаты огромные, холл! Кухня! Два туалета!
И ванных две. У каждого своя, ну прикинь! Одно плохо.
– Что? – совершенно обалдев, спросил Костя.
– Номер у квартиры дьявольский, 666, – вздохнул Дима, – ерунда, а неприятно.
– Пусть тебе другую купят, – засмеялся Костя, совершенно не поверивший услышанному.
Дима покачал головой:
– Не выйдет. Понимаешь, у этой квартиры уже есть хозяин, ее просто на меня перепишут.
Только никому ни гугу, иначе плохо будет! Дело жутко секретное!
Костя кивнул:
– Ладно! Но только…
– Ой, заткнись, – рассердился Дима, – не зуди.
Костик очень не любил ссориться с любовником и поэтому замолчал, но остался при своем мнении.
– Степан тут ни при чем, – внушал он мне сейчас, – хотя тоже стремное дело получилось.
– Отчего ты решил, что к Степану все произошедшее не имеет отношения? – поинтересовалась я.
Костя схватил со стола парик и начал накручивать искусственные пряди на палец.
– Я-то не очень во все шулерские дела вникал.
Знал только, что Димка с Андрюхой не на себя работали. Над ними люди были, они квартиру с бабкой организовали. Нам не так уж и много денег оставалось, основной доход дальше утекал, но на жизнь хватало, и мы кое-чего откладывали. Димка даже на однушку накопил. У нас четкий уговор был: ничего не берем у лоха – ни денег просто так, ни документов, ни золотишка, ни часов.
Только то, что проиграл. Мы же не бандиты, не гопники, а честные каталы.
Я усмехнулась про себя. Честный шулер! Замечательно звучит, не правда ли?
– С этим Степаном такая глупость вышла, – объяснял Дима, – не свои он проиграл. Его с большими деньгами в Москву за товаром серьезные люди прислали, не знали, что он азартный игрок, прямо больной при виде карт делается. Играть не умеет, а садится. Ну и общипали мы его в два счета.
Степан вернулся назад, в свой Харьков, всего-то ночь ехать, и упал в ноги к пахану. Тот возмутился и велел шестеркам быстро разобраться в ситуации. Клевреты постарались и раздобыли информацию, кто и где отнял тугрики у Степана.
Они явились в салон и до смерти напугали Анджелу, та кинулась к своим. Но инцидент был улажен мгновенно. «Начальство» Димы и Костика встретилось с украинским паханом. О чем они толковали, каким образом пришли к консенсусу, Костя, естественно, не знал. Им просто сказали:
– Дело улажено, работайте спокойно.
Но за «ломберный» столик Константин больше не садился, потому что Диму убили.
– Степан тут ни при чем, – талдычил Костя, терзая парик.
– Но мне Анджела сказала…
Костя поднял огромные, казавшиеся бездонными из-за густых накладных ресниц глаза.
– Анджела дура! Полная и окончательная. Уж не знаю, что ей взбрело в голову! У нее в мозгу все, словно в кривом зеркале, искажается. Ведь объяснили ей: работаем дальше спокойно, так нет!
В эту минуту дверь распахнулась, и появилось существо непонятного пола, одетое в блестящий костюм типа пижамы и обильно украшенное перьями.
– Костяня, – зачирикало оно, – ты позвонил насчет грима?
– Потом!
– Нет, сейчас.
– Видишь, я занят.
– Костя-аня, – заныло существо, подрагивая перьями, – пра-ативный, гадкий! Жду весь день.
Ну разве трудно?
Костик тяжело вздохнул.
– Извини, – сказал он мне, потом вытащил. мобильный и заявил:
– Телефонную книгу дома забыл, если сохранился в памяти номер, то…
Внезапно я перестала воспринимать окружающее. «Если остался в памяти номер…» Перед глазами моментально возникла картина: я лежу в коробе под матрацем и вижу в щель ноги в черных кроссовках с красными вставками и желтыми шнурками. Обувь для попугая. Ноги походили взад-вперед, потом послышались пиканье и голос, сказавший: «Нет».
Телефон у Виктории Евгеньевны такой же, как у нас, старуха мертва, в квартире никого больше нет, трубкой не пользовались. Значит, в памяти обязательно должен остаться номер. Я могу узнать, куда звонила дама в черных кроссовках.
Может, хоть это натолкнет меня на след?
Едва дождавшись, когда блестящая пижама уйдет, я вцепилась в парня.
– У тебя есть ключи от квартиры Виктории Евгеньевны?
– Да, – кивнул он, – они у всех имелись: у Димки, Маринки, Андрюхи и меня. Только у Анджелы не было!
– Давай!
– Зачем?
– Ты хочешь наказать убийцу Димы?
Костик замялся, потом сказал:
– Ну.., нет.
– Почему?
– Зина моя мать, и хотя я никогда не прощу ей всего, но понимаешь…
– Твои родители с этим делом ничего общего не имеют!
Костя отшвырнул парик в угол.
– О господи!
– Дай ключи! Немедленно! Я поймаю того, кто задушил Диму!
Костя вздрогнул, встал, подошел к стоящей в углу сумке, и тут же ожил громкоговоритель, прикрепленный к стене:
– Огонек.., ты где? Уже вступление идет!
– Мама! – взвизгнул Костя. – Я опаздываю.
Он моментально вытолкал меня в коридор и, схватив за руку, потащил вперед. Мы оказались перед пыльным бархатным занавесом, где-то сбоку одуряюще гремела музыка. Костя, на ходу влезший в майку и нацепивший растрепанный парик, подтолкнул меня влево.
– Осторожно, там две ступеньки, – заботливо сказал он, – сядь где-нибудь, посмотри, как я танцую, а потом я отдам тебе ключи, и договорим.
Я повиновалась и очутилась в гомонящем зале, где колыхался плотный сигаретный дым. Множество столиков, между которыми практически не осталось проходов, за ними широкая танцплощадка, а прямо передо мной круглая сцена с шестом.
Оглядевшись, я увидела пустое кресло и села.
Надеюсь, не вызову недоуменных вопросов. Официанты, хорошенькие мальчики, все, как на подбор, кудрявые блондины, бегали по залу с полными подносами. На ногах у них было нечто напоминавшее сандалии римских легионеров, на мой взгляд, очень неудобная обувь, я бы непременно упала и грохнула всю посуду, вели мне кто-нибудь разносить еду в таких босоножках.
Но мальчишки ловко управлялись. Я слегка струхнула. Ну что делать женщине в месте, где собираются геи? Сейчас охрана выведет меня вон.
Но потом, оглянувшись, увидела, что за столиками сидит много женщин, и успокоилась.
Пыльный занавес раздвинулся, и на сцене появился Костик. Зрители затопали ногами, засвистели, застучали приборами о тарелки.
Парень выглядел великолепно. Яркий свет рампы «убил» аляповатый грубый грим, и танцор стал похож на красивую молодую девушку. Двигался он ловко, в такт с музыкой, вульгарных движений не делал. Мне стало интересно: каким образом Костик, с бюстом, пришитым к кофточке, будет исполнять стриптиз?
Глава 21
Но оказалось, что он не собирался раздеваться, очевидно, вся фишка его номера состояла в другом. На сцене танцевал мужчина, жутко похожий на женщину, и присутствующие, думая, что он трансвестит, просто выли от восторга, швыряя на сцену денежные купюры самого разного достоинства. Самое любопытное, что Костик замечательно двигался, у него был явный талант к танцам и изумительное чувство музыки. Наконец свет, на минуту ярко вспыхнув, погас. Зрители принялись топать ногами, хлопать в ладоши, свистеть, шум поднялся невообразимый. Какую-то минуту в зале царила настоящая какофония, потом лампы вновь таинственно замерцали, явив всем пустую сцену. Мне стало понятно, почему свет, погаснув, не зажегся сразу. За мгновение, пока зал тонул в темноте, ловкий Костя успел подобрать с пола ассигнации.
