Дарья Калинина - Музей идеальных фигур
Инга, которая в этот миг как раз несла ко рту последний вареник, немедленно вернула его на место.
– Пытали? – со страхом взглянула она. – Как это – пытали?
– Ну как… Связали руки и били.
– Били?
– У мужика сломан нос, выбиты передние зубы.
– Какой ужас!
– Да уж, приятного мало. Порядком настрадался перед смертью.
– А… а как его убили?
– Преступник использовал холодное оружие, по всей видимости, нож.
Вопросительно взглянув на Ингу, он спросил:
– Ты уверена, что действительно хочешь слышать подробности убийства Пухликова?
Инга с трудом, но все же кивнула.
– Ну, в общем, зарезали нашего Пухликова, как скотину. Судя по следам, там же, в дровнике и зарезали беднягу. Провели ножом по горлу, как какому-нибудь барану – и привет… Кровь в землю впиталась, а его тело под дровами запрятали. Будешь доедать свой вареник?
И все поняв по ее лицу и не дожидаясь ответа Инги, он положил последний вареник к себе на тарелку. Инга же сидела, не в состоянии пошевелиться.
– Кому могло прийти в голову совершить такое зверство? – наконец выдохнула она.
– Вот и я о том же самом думаю… Кому? Не иначе, как спятившему от ревности сопернику.
– А этого Цветаева нашли?
– Пока что нет. Но не думаю, что это будет так уж трудно. В бегах они уже две недели. Пределы нашей любимой Родины не покидали. Предвосхищая твой вопрос, сразу же скажу, что ни из одного аэропорта сопредельных нам стран, куда они могли бы добраться, они также не улетали.
– Ты успел сделать запрос даже туда?
– Видишь ли, с появлением современных компьютерных технологий процесс существенно ускорился. Особенно когда в отделе имеется свой собственный хакер.
– Это кто же? – полюбопытствовала Инга.
– Много будешь знать, скоро состаришься.
Состариться, да еще скоро, Инга никак не хотела, поэтому оставила этот вопрос и занялась следующим.
– И что ты намерен предпринять?
– Все, что я мог, уже сделано. Теперь остается только ждать. Как только Цветаев, или Аделаида, или они вместе где-нибудь засветятся, мы их схватим.
Но если Залесный был полон оптимизма, то Инге казалось, что радоваться тут абсолютно нечему.
– Мы стали искать Пухликова по просьбе Нины еще и потому, что хотели добиться от него возврата денег по сделке с домом Нининой бабушки. А что теперь? Будем мы возвращать Нине дом?
– Кстати, – оживился Залесный еще больше. – Что мы делаем завтра?
Слова Инги направили его мысли почему-то совсем не в то русло.
– Завтра у нас что?
– Суббота.
– А суббота – это что? Выходной день! А выходной день – это такой день, который нужно провести не только с пользой, но и с приятностью. И посему я предлагаю поехать на нашу с тобой дачу, пока она еще наша и пока она еще вообще цела.
– А как же расследование?
– Все, что мы могли, мы уже сделали. Теперь можно и отдохнуть. В конце концов, где сказано, что работники уголовного розыска обязаны пахать без выходных?
– Но мы не обсудили, как же быть теперь с домом Нининой бабушки. Нина обещала: если мы найдем ее мужа, то она поговорит с ним, чтобы он вернул нам деньги. А кто теперь их нам вернет?
– Думаю, что никто.
– И тебя это совсем не огорчает?
– А что тут такого? В конце концов, совсем не обязательно, чтобы под домом был воинский склад. Это лишь предположение того мужика. А на самом деле там может быть… да все, что угодно, там может быть.
– А граната?
– Мне на работе наш водитель сказал, что, когда у тещи огород перекапывал, целых две неразорвавшиеся гранаты нашел. И ничего. До сих пор лежат у него на участке.
– Нет, – покачала головой Инга. – Я должна точно знать, что под домом за металл. Иначе я не смогу спать спокойно.
– Не знаю. Надо будет с людьми потолковать.
– С какими людьми?
– Ну, со знающими людьми, со специалистами, что тут непонятного?
– И где ты их возьмешь?
– Уже взял.
– И кто они?
– Завтра увидишь.
Залесный с удовольствием потянулся.
– Эй, чувствую, что завтра будет жаркий денек, – произнес он.
Когда Инга вопросительно взглянула на него, игриво подмигнул ей:
– Погоду обещают просто по-летнему жаркую. Солнце, днем до двадцати пяти градусов и без ветра!
В голове у Инги промелькнула какая-то мысль, но она была еще слишком непропеченной, чтобы презентовать ее любимому. Но спать Инга отправилась с твердым ощущением, что задумала она стоящее дело. И ей очень хотелось узнать, как отреагируют на ее предложение те, с кем оно связано.
За ночь Инга хорошенько обдумала свою мысль и утром, когда убедилась, что погода за окном радует глаз, предложила Залесному:
– А что, если мы пригласим с собой Нину?
– Зачем?
Но у Инги уже был готов ответ:
– Она поедет, развеется. Нине будет приятно.
– Вряд ли она согласится. У нее же, наверное, траур.
– Брось ты! Не так уж Нина и убивается по своему бывшему мужу. У нее очень разумный взгляд на вещи. Она считает, что плакать по тому, кто все равно был для нее потерян, просто глупо. И потом, она сама просила меня, чтобы мы ее пригласили.
– Просила?
Залесный казался удивленным. Впрочем, он жил не первый год на этом свете и отлично знал, что каких только причуд не бывает у женщин. Поэтому он лишь пожал плечами и сказал:
– Конечно, пусть приезжает.
– Заодно она хотела обсудить и вопрос с продажей дома. Она хочет дом своей бабушки получить назад.
– Не знаю, этично ли это с нашей стороны – вешать на нее такую обузу. Она тяжело больна, деньги понадобятся ей самой.
– Я ей все это озвучила, но она во что бы то ни стало хочет нас отблагодарить.
– Да за что благодарить-то? – разозлился Залесный. – Преступника-то мы еще не поймали!
– Но она говорит, что деньги у нее есть и она хочет свой дом. Говорит, что все несчастья на нее посыпались после того, как они с мужем продали его.
– Это я тебе и рассказал, – кивнул Залесный. – Ну, ладно. Если под домом нет ничего страшного, то дом мы Нине вернем, так и быть.
– А если есть?
– Если есть, то сначала решим проблему, а потом можем и вернуть ей дом, раз уж она так хочет его заполучить назад.
– Так что, я звоню Нине, и мы все едем на нашу общую дачу?
– Ну, звони! – махнул рукой Залесный. – Все равно ведь вы, женщины, по-своему сделаете. И зачем вы у нас, бедных, только мнение спрашиваете? Издеваетесь таким образом, что ли?
– Ой, ну ты сказал! – засмеялась в ответ Инга. – Иди уже умывайся, бедный ты наш!
Но все их субботние планы внезапно изменил один-единственный телефонный звонок. Инга сразу поняла, что их планы под угрозой, когда, словно почувствовав неладное, вышла из кухни и обнаружила Залесного с напряженным лицом и хорошо знакомой ярко выраженной носогубной складкой. Такое лицо у ее любимого мужчины бывало всякий раз, когда он слышал важные новости.
– Да, – коротко произнес он. – Да, я понял. Все, уже выезжаю!
– Что случилось?
– Они их взяли.
И с этими словами Залесный устремился к дверям.
– Стой! Куда! – кинулась следом за ним Инга. – Ты же в домашнем!
И пока Залесный сдирал с себя одни брюки, чертыхаясь на чем свет стоит и ругая тех, кто придумал все эти глупости, что в трениках нельзя показываться в приличных местах, Инга сумела вытрясти из него кое-какую информацию.
– Значит, Аделаиду и Валерия задержали? Тебе ведь насчет них звонили?
– Их машина находилась в ориентировке. На нее чисто случайно обратил внимание патруль, проезжая по базарной площади в Волхове. Там их и взяли.
– Волхов? Это же совсем рядом с Питером.
– Да, они задержаны в Волхове сегодня утром и уже доставлены к нам в отделение. Скорее, скорее! Мне надо ехать!
И Залесный вырвался из рук Инги, оставив ее с целой горой вопросов и ничтожно малой по сравнению с ней кучкой ответов. Из раздумий ее вывел телефонный звонок Нины.
– Так что? – спросила она. – Мне приезжать на дачу?
– Ниночка, дорогая, прости меня…
– Чего ты там мямлишь?
– Нина, дело в том, что мой муж, по всей видимости, не сможет приехать на дачу сегодня. Может, я нарушу тайну следствия, если скажу, что преступник, убивший твоего мужа, пойман.
Нина радости отнюдь не выказала и каким-то не своим голосом произнесла:
– Что ты мелешь?
– Нина, ну, что за жаргон? Мелешь… Мямлишь…
– Ты меня еще поучи! – вновь сорвалась на крик Нина. – Кого поймали, отвечай!
– Я не стану разговаривать в таком тоне, – обиделась Инга, мигом припомнив, как вчера ее невежливо выставили за дверь. – Я сейчас трубку повешу.
Нина тут же заплакала:
– Ой, прости меня! Не знаю, что со мной делается. Как накатит иной раз и держит, пока не отпустит. Прости, совсем не хотела на тебя кричать. Кого же арестовали?
