Наталья Александрова - Десять медвежат
Что-то я не совсем понял…
— А что тут понимать? — вскинулась невестка, но под его взглядом слегка притормозила и повторила еще раз:
— Это очень хорошая школа, мне рекомендовали ее с самой лучшей стороны… Расположена за городом, в отличном месте, Дашке там будет…
— Ты хочешь сказать, что намерена отдать маленького ребенка в интернат при живой матери? наконец-то в голосе Андрея Николаевича прозвучало настоящее железо.
— Я вовсе не это хочу сказать! — с досадой прервала его невестка. — Я хочу сказать, что ребенку осенью в школу, в первый класс, что у меня ответственная работа, которая занимает все время и силы, и что я не смогу посвящать Дарье много времени…
«Можно подумать, что раньше ты проводила с ней много времени», — подумал Андрей Николаевич, однако пока решил не давать воли своему раздражению.
Это был невесткин испытанный метод — довести его до белого каления, когда в сердцах он не помнит себя, разругаться всласть и потом делать вид, что страшно обижена, и вешать трубку, когда он звонит и просит повидаться с Дашкой. Обычно она в таких случаях срочно меняла няню, и та, незнакомая с Андреем Николаевичем, не слушая Дашкиных уверений, что это ее дедушка, не допускала его к ребенку.
— Ребенка семи лет ты хочешь оторвать от дома, от матери и от меня, от ее окружения, от всего привычного и отдать чужим, равнодушным людям? — закричал он, не в силах сдержаться. — Зачем, Варвара, зачем? Неужели она тебе так мешает?
Снова она поморщилась с досадой.
— Не в том дело, что она мешает, а в том, что Дарье нужно научиться быть самостоятельной. Ей нужно научиться пробивать себе дорогу в жизни.
А пока она будет знать, что взрослые разрешат все проблемы, она ничего в этой жизни не достигнет.
— Ты говоришь это о собственной дочери! Ей же еще и семи нет, опомнись. Варвара! — вскричал он, пораженный.
Снова закололо в боку, и он подумал, что невестка делает все нарочно, чтобы извести его, как извела она в свое время его сына. Она наблюдала за ним из кресла совершенно равнодушно. Она-то, в отличие от остальных, тех, с кем спорила, никуда не теряла головы. Даже находясь в эпицентре самого жесточайшего скандала, она оставалась уверенной в себе, всегда могла направить этот скандал в нужное ей русло.
— Если ты все решила, то для чего пришла ко мне с этим вопросом? — как можно спокойнее спросил он. — Ведь ты знала, что я на это не соглашусь.
Тебе захотелось со мной поругаться, а. Варвара?
Она на миг опустила глаза под своими очочками, но он-то заметил в них торжествующий блеск.
Он угадал правильно, ей доставляло несказанное удовольствие мучить и оскорблять людей.
— Я просто решила поставить вас в известность, проскрипела она.
Голос у нее был очень противный, а может, это Андрей Николаевич так его воспринимал. Ему все в ней не нравилось — эти очочки с маленькими стеклами, ее подчеркнутая худоба, слишком короткая стрижка. Что, господи, ну что сын в ней нашел? в который раз задал Андрей Николаевич себе абсолютно бесполезный сейчас вопрос.
Надо отдать ей должное — никаких сплетен не ходило на телевидении по поводу ее любовных похождений. Никто никогда не называл ее имени в связи с какой-нибудь скандальной историей. То ли она была достаточно осторожна, а скорей всего, мужчины не испытывали к такой стерве нежных чувств. Андрей Николаевич их вполне понимал.
Со спонсорами же ее передачи она договаривалась, очевидно, иным путем — интриговала, уговаривала, Андрей Николаевич думал, что она не брезгует и шантажом. Но вот в последнее время появился возле нее один мужчина. Судя по всему, не просто приятель — приятелей у нее не было и быть не могло по определению. Она ввела его в дом и даже познакомила с бывшим свекром.
Как ни странно, Вадим Андрею Николаевичу даже понравился — вполне привлекательный молодой мужчина, вежливый и, кажется, далеко не дурак. Хотя то, что он увлекся его бывшей невесткой, говорило не в его пользу. С другой стороны, с Вадимом невестка вела себя вполне корректно, не устраивала ссор и не придиралась по пустякам.
С его сыном, с грустью думал Андрей Николаевич, она не стеснялась посторонних, могла разораться прямо на улице. Возможно, этот самый Вадим сумел найти к ней подход. И хотя стерва всегда останется стервой, Андрей Николаевич в этом не сомневался, Вадим не выглядел человеком, который позволит безнаказанно вытирать об себя ноги. Возможно, ему удалось немного приструнить вздорную бабу.
Внезапно Андрея Николаевича осенило.
— Это он, — спросил он хриплым голосом, — это он хочет избавиться от ребенка? Дашка мешает ему, твоему любовнику?
— При чем тут Вадим? — холодно удивилась Варвара. — Я сама решаю, каким должно быть будущее моего ребенка.
— Я вижу, — вздохнул Андрей Николаевич, — так что ты от меня хочешь?
— Если вы оплатите Дашкино обучение, то сможете навещать ее по выходным.
Вот так, она всегда была откровенна. Стало быть, она собирается строить долгие отношения со своим Вадимом, а девочка ему мешает. То есть ей-то и раньше Дашка была ни к чему, а теперь и вовсе.
— Мы еще поговорим об этом, — сказал Андрей Николаевич, — возможно, я решу этот вопрос.
Она не могла скрыть удивления, она-то ожидала, что он начнет сейчас орать и топать ногами.
Тогда она спокойненько отправилась бы восвояси, с чувством выполненного долга.
Андрей Николаевич на прощанье поглядел на нее как мог равнодушно. В конце концов, ему это может надоесть. Уже надоело. И он должен принять решительные меры. Невестка слишком зарывается. Она думает, что крепко держит его на крючке, и крючок этот — Дашка. Но она ошибается. Нельзя безнаказанно давить на пружину, когда-нибудь она лопнет. Как только он разберется с делами, он займется этим вопросом. Он найдет способ указать этой стерве ее место, найдет на нее управу. Если на то пошло, он будет действовать ее методами и не допустит, чтобы его шантажировали ребенком. И ни в какую закрытую школу он внучку, разумеется, не отдаст.
* * *— Что так долго? — спросил Варвару мужчина, ожидающий ее в машине.
— Этот старый козел… — она пренебрежительно махнула рукой.
— Чем он тебе не угодил? — полюбопытствовал Вадим. — На вид вполне приличный старикан.
— Он меня ненавидит! — вспыхнула Варвара. Он глядит на меня иногда, как на какое-нибудь мерзкое насекомое!
Вадим исподволь глянул на нее. А что, эти ее очочки, пожалуй, и вправду смахивает на какую-нибудь стрекозу.
— Ты преувеличиваешь, — мягко заговорил он, то есть я, конечно, понимаю, что старик не испытывает к тебе теплых чувств, но, с другой стороны, он и не должен тебя любить. Кто ты ему? Посторонний человек, бывшая жена его покойного сына. А к внучке, насколько я знаю, он относится очень хорошо.
— Вот в этом все дело! — она не сдержалась и повысила голос. — Он настраивает ее против меня, мне надоело, что Дашка беспрерывно говорит только о нем. Дедушка то, дедушка се, дедушка водил в зоопарк, в кафе, на аттракционы, в кино!
Его игрушки всегда на первом месте! С последним медведем она практически не расстается, ест с ним и спит!
— Неужели ты ревнуешь? — усмехнулся мужчина. — На тебя это совсем не похоже.
— Ничего я не ревную, — всерьез разозлилась она, просто я не хочу, чтобы он оказывал на ребенка сильное влияние. И я добьюсь своего!
— Из-за чего был спор на этот раз? — осведомился Вадим.
— Я сообщила ему, что отдаю Дашку в закрытую школу. Очень дорогая приличная школа, находится за городом, свежий воздух.., педагогический коллектив самый лучший, я узнавала…
— Это что-то типа интерната?
— Он тоже так сказал. И, конечно, сразу же разорался! Я, дескать, бросаю ребенка, она мне мешает, тебя зачем-то приплел!
— Разумеется, он подумал, что это я тебя настраиваю! — воскликнул Вадим. — Надеюсь, ты сказала ему, что я тут ни при чем, что это твоя идея?
— Я-то сказала, но он не поверил, — с обычным своим злорадством ответила Варвара.
— Ну ты и стерва! — весело удивился он. — Послушай, а тебе не приходило в голову, что нельзя бесконечно давить на одну пружину? Она может распрямиться и тогда так тебе поддаст — мало не покажется!
— Я никого не боюсь! — нахмурилась Варвара.
— А зря, — наставительно заговорил Вадим, твой бывший свекор — не какой-нибудь работник жилконторы на пенсии, ты прекрасно знаешь, что у него есть деньги, а стало быть, и власть. И возможность основательно испортить тебе жизнь и карьеру.
— Он никогда не осмелится, — усмехнулась Варвара, — он знает, что я могу лишить его общения с Дашкой…
Вадим замолчал и подумал, что все же она слишком самонадеянна. И глупа, все же она ужасно глупа. Несмотря на природную хитрость и удивительную приспособляемость, умение поставить себе на службу человеческие слабости и абсолютную беспринципность, она глупа. И это может сослужить ему очень плохую службу.
