Брачный сезон - Галина Балычева
— Ах, чтоб тебя, ирод мерзопакостный, все яйца подавил, медведь неуклюжий. Зачем только я тебя с собой взяла? А ну, иди сюда, аспид.
Бедный «аспид», увидев, во что превратилось содержимое корзины, испуганно притих и спрятался за Степкину спину. А я, собрав битые яйца в миску, кинулась к мойке.
— Ничего не выбрасывай, — закричала вдогонку тетушка, — перелей все в банку, пойдет для пельменей и вареников.
Последние слова вызвали восторженный вздох у мужчин. А тетя Вика продолжала выкладывать на стол невероятные вкусности: розовое копченое сало, домашнюю колбасу, фаршированную утку, всевозможные банки и баночки.
— Марьяночка, неси скорей блюдо для пирогов, — велела тетушка, извлекая на свет божий большую синюю кастрюлю, — сейчас мы их разложим, красавцев.
Бежать никуда не понадобилось, Степка давно уже стоял рядом и держал блюдо на вытянутых руках.
Вообще вся семейка пребывала в чересчур, с моей точки зрения, приподнятом настроении. Отец сновал между корзинами и холодильником, размещая продукты, Димка с Серегой периодически бегали в кладовую, оттаскивая туда банки и коробки с консервацией. В общем, все вели себя так, как будто не видели еды, по крайней мере, целый год.
— А еще говорят: «Не хлебом единым жив человек», — изрекла я, с осуждением взирая на всю эту, в общем-то, компрометирующую мои кулинарные успехи радостную суету.
Услышав мои слова, отец приостановил на минуту свой челночный бег и вполне серьезно произнес:
— Ты знаешь, в общем-то, да, правильно, «не хлебом единым...», но все же без него как-то скучно... — И он вернулся к холодильнику.
Степан держал перед тетей Викой блюдо, а она выкладывала на него пироги.
— С чем пирожки, тетя Вика, любимая моя? — спросил он, сглатывая слюну.
Фира тем временем, увидев, что гроза вроде бы миновала, осторожно выглянул из укрытия.
— Ой, Викуся така кулинарка, така мастерица, лучших пирогов во всем свете не сыщешь, — заискивающе запел он. — Тут и с мясом, и с капустой, и с луком и яйцами. — На последнем слове Фира осекся и под грозным взором тетушки опять спрятался за Степку.
Все расхохотались, включая тетю Вику. А Димка, обняв за плечи старика (Фира ему аккурат до подмышки достает), покровительственно произнес:
— Не бойся, дед, держись меня, и я тебя в обиду никому не дам. Пошли, дорогой, чай пить. — И они в обнимку направились на террасу. У Димки рост под метр девяносто, ну, и у Фиры полтора метра наберется — очень колоритная парочка.
На террасе, на столе уже пыхтел медный самоварище. Вокруг него теснились тарелки с самыми разными закусками, но главным блюдом сегодняшнего дня были, естественно, пироги.
Все расселись вокруг стола, и я принялась разливать чай.
Чаепитие на свежем воздухе — это чудесно. Обожаю подобные посиделки, а еще больше обожаю тети Викины пироги, а еще больше ее саму.
— Ради таких вот моментов стоит жить, — произнес отец, подняв стакан с чаем, как будто это был бокал вина.
— Ты пироги, что ли, имеешь в виду? — не понял пафоса Степка.
— Да, дорогой, и пироги, и этот старый самовар, и сирень у крыльца, и чаепитие на террасе среди любимых людей, и...
Дед не успел договорить, его перебил Димка:
— Вон еще идут люди, уж не знаю, любимые или как...
Мы проследили за его взглядом и увидели идущего от калитки Саньку. Он, как всегда, пребывал в благостном расположении духа и улыбался во весь рот.
«Вот нелегкая принесла», — подумала я.
А отец радушно пригласил соседа к столу.
— Заходите, Александр, гостем будете. К нам вот родня приехала, — показал он на тетю Вику и Фиру.
— Спасибо, спасибо, — радостно закивал Санька, — но я, собственно, на минуту. Хотел пригласить вас всех сегодня на шашлыки.
Димка выразительно посмотрел на меня, а я всем своим видом дала понять, что я здесь совершенно ни при чем. Действительно, на кой черт нам Санькины шашлыки, еще, не дай Бог, отравит.
Дед выдержал небольшую паузу, после которой с чувством в голосе ответил:
— Спасибо большое, но, право, не сможем. Видите, сестра приехала, кстати, познакомьтесь: Виктория Павловна, а это — Фира, то есть Ферапонт Семенович.
Фира привстал и церемонно наклонил свою плешку, а Санька разулыбался еще больше.
— Вот и замечательно, — обрадовался он, — чем больше гостей, тем праздник веселей. У меня сегодня, можно сказать, новоселье, — все документы на дом оформлены. Так что я теперь — официально домовладелец и ваш сосед.
Отец быстро взглянул на нас и повернулся к Саньке с самым добродушным выражением лица.
— Ну, это меняет дело, — воскликнул он. — Новому соседу рады и придем обязательно. Спасибо за приглашение.
Я сидела, наблюдая за странным поведением отца, и мало что понимала. Вчера мы, как ненормальные, бегали с ним по Склифу и он кричал, что Санька подсунул Маклахену отравленные конфеты. А сегодня пойдем есть его шашлыки?
— Жду вас к восьми, — сказал Санька и, попрощавшись, удалился.
После его ухода Димка заметил, что, по его мнению, этот сосед с подозрительным постоянством крутится возле нашей дачи и что его это наводит на нехорошие размышления. Димка пока еще не знал, что Санька крутится не только возле нашей дачи, но еще и возле больницы, а точнее, возле Маклахена.
— Не удивлюсь, если это он вчера подслушивал нас под окнами. А может быть, даже и Маклахена он покалечил, — продолжал свою мысль Димка. — Чего он здесь вертится?
— Дядя Дима, да может, Сашка просто к матери клеится, — неумно выступил Степка.
Я от негодования фыркнула, а Серега расплылся в улыбке, которая, правда, под моим недобрым взглядом тут же погасла.
Димка с подозрением покосился в мою сторону, а я пожала плечами.
— Нет, он не просто клеится, — продолжал нудить Димон, — что-то здесь нечисто. И ни на какие шашлыки я лично не пойду.
— Правильно, — поддержал его отец, — кто-то же должен остаться в доме на дозоре.
Услышав слово «дозор», Фира оживился.
— Что за дозор такой? — спросил он с любопытством. — Кого высматриваете? Что-нибудь случилось?
Наш Фира, кажется, в детстве не доиграл в казаков-разбойников. У него патологическая страсть к приключениям, к поискам — неважно чего. Он готов искать клад
