Дарья Донцова - Домик тетушки лжи
Когда мы жили в Медведкове и, естественно, не имели прислуги, я спокойно протягивала гостям мокрую тряпку и предлагала вытереть подметки. Сейчас же основная масса наших приятелей купила машины, и вопрос с грязной обувью отпал сам собой. Но Кеша, Маня и Зайка, естественно, ходят в Ложкине в удобной домашней обуви, и сейчас я трясла перед ошалевшим полковником тапками, принадлежавшими Кеше.
– Ты хочешь, чтобы я их надел? – изумился Дегтярев.
– Конечно, родной, небось ножки за день устали!
Александр Михайлович крякнул:
– Ну, если ты настаиваешь…
И он встал, намереваясь выйти в холл.
– Нет, дорогой, не надо утруждать себя, переобувайся тут, а я унесу твои ботиночки…
– Ты заболела? – неожиданно поинтересовался приятель, расшнуровывая жуткие башмаки фабрики «Парижская коммуна».
Интересно, почему даже сейчас, когда вокруг полно изящной и удобной обуви, Дегтярев предпочитает покупать то, что невоздержанная на язык Зайка зовет «говнодавами»? Или он донашивает старые запасы?
Ничего не понимающий полковник покорно всунул ступни в предложенные тапки. Я осторожно, держа двумя пальцами его ботинки, оттащила их в холл, а потом принялась на глазах у Бориса изображать заботливую любовницу.
– Дорогой, подложить тебе морковки?
– Нет, спасибо.
– Скушай, милый, она полезна для твоей печени.
– Не хочу, – побагровел полковник, не терпящий никаких намеков на свои болячки.
– Тогда возьми брюссельской капусты, в ней много железа.
– Будешь весь как памятник, – хихикнула Зайка, – железный Дегтярев. А что, звучит хорошо. Впрочем, у нас имелся в свое время железный Феликс.
Как один из кадровых сотрудников МВД, полковник более чем прохладно относится к людям из ведомства КГБ или ФСБ по-нонешнему. Александр Михайлович слился по цвету с отвергаемой им морковкой, но ничего не ответил Ольге.
– Не желаешь капустки, скушай бутербродик, – продолжала я квохтать.
Александр Михайлович взял кусок хлеба и потянулся к масленке. Но я проявила бдительность и перехватила его руку.
– Нет!
– Почему? – обозлился полковник.
– Только не сливочное масло, в нем сплошной холестерин, и хлеб тебе ни к чему, от него лишь полнеют.
– Но как же тогда сделать бутерброд? – осведомился вконец одураченный Александр Михайлович.
– По-японски!
– Как?!
– Вместо хлеба листик салата, сливочное масло замени маргарином, а колбасу редиской.
– Диета придурковатого кролика, – сообщила Манюня. – Мусечка, ну что ты привязалась к Дегтяреву? Он мясо любит! Пусть ест.
Полковник с благодарностью глянул на Машку и пододвинул к себе тарелку с бужениной, но я решительно выхватила из его рук запеченную свинину и сообщила:
– До сих пор Александр Михайлович весьма безответственно относился к своему здоровью, но больше я не дам ему укорачивать свою жизнь, он нужен мне живым. Ешь капусту!
Бедный толстяк не выдержал:
– Дарья! Ты головой не ударилась?
– Нет, миленький, – ответила я, потом нежно обняла его за плечи и провела рукой по темечку, – как ты оброс. Надо сходить в парикмахерскую.
Повисла тишина. Потом Зайка тихонько сказала:
– Скорей уж в будку для чистки обуви.
– Что ты имеешь в виду? – спросила я.
– А что Дегтяреву делать у цирюльника? – захихикала Зайка, – он же лысый, как коленка. А в будке щеточкой начистят и бархоткой отполируют, и вообще, чего ты к нему сегодня прилипла? Дай человеку поужинать!
Тут вошел Аркадий и с порога заявил, глядя на Александра Михайловича:
– Ты зачем влез в мои тапки? А ну снимай живо.
Испугавшись, что Борис смекнет, что к чему, я утроила заботу. После ужина усадила приятеля в кресло, прикрыла ему ноги пледом, притащила вместо грелки Хуча, подсунула под ноги маленькую скамеечку, вручила газету, подала пульт от телевизора, приволокла фужер с коньяком, набила трубку, поднесла зажигалку и в конце концов уселась на ковер возле ног полностью обалдевшего Дегтярева в компании Снапа, Черри и Жюли.
– Мусечка, ты просто как верная собака, – заметила Маня.
Я сделала вид, что не слышу ядовитого замечания, и уставилась в экран телевизора. Шел ужастик, который наше телевидение отчего-то называет информационной программой «Сегодня». В Чечне убили десять человек, в Уфе взорвался газ, семь детей погибло во время аварии на железнодорожном переезде. Это же какую нервную систему нужно иметь, чтобы спокойно смотреть на данный видеоряд? Уж лучше включить ТВ-6, где идет идиотская, но веселая программа «33 квадратных метра». В любой другой день я бы не задумываясь щелкнула пультом, но только не сегодня. Разве любящая женщина может так поступить? Однако какая это трудная роль! Надеюсь, что все мучения вознаградятся сторицей и Борис отвяжется от меня.
– Мусечка, тебя! – завопила Машка и швырнула мне трубку.
Я ухитрилась ее поймать и, забыв выйти из роли влюбленной кретинки, жеманно ответила:
– Аллоу.
– Дарья? – раздался резкий женский голос. – Дарья Васильева?
– Да.
– Вы пользуетесь сейчас машиной «Рено», принадлежащей Карине Сыромятниковой?
– Да. А в чем дело?
– Мне необходимо побеседовать с вами. Срочно, прямо сейчас.
Я глянула на часы: четверть одиннадцатого.
– Уже поздно.
– В самый раз. Впрочем, знаете ресторан «Русская сказка?»
– Конечно, он рядом с Ложкином, буквально в одном километре.
– Буду там через полчаса, хорошо?
– Да кто вы?
– Софья Кристалинская, – ответила дама, – жду через тридцать минут.
Я отключилась и осторожно посмотрела на Дегтярева. Полковник мирно спал, Хуч сопел у него на коленях. Маня с Зайкой играли в нарды, а Кеша с Борисом бурно обсуждали что-то, разглядывая глобус на подставке, который Аркашка недавно притащил в гостиную. Так, все заняты, можно попробовать удрать незамеченной. Но стоило мне подняться, как Александр Михайлович приоткрыл один глаз.
– Ты куда?
– Спи, милый, пойду к себе, устала очень.
Полковник смежил веки. Я поднялась в спальню, заперла изнутри дверь, вытащила из шкафа удобные кроссовки, куртку и распахнула балкон. Пусть все думают, что я мирно почиваю в кровати. Моя коротенькая шубейка и зимние сапожки тоскуют в холле, никто и не подумает, что матери нет дома. Я же уйду таким способом, каким всегда покидала здание, когда желала исчезнуть незаметно, – по садовой лестнице, которая стоит у моего балкона.
ГЛАВА 20
Ресторан «Русская сказка» был полон народа. Уже войдя в битком набитый зал, я запоздало подумала: «А как я узнаю мадам Кристалинскую?»
– У вас заказан столик? – услужливо поинтересовался метрдотель.
– Нет.
– Извините, но у нас только по предварительной записи.
– Вы не знаете Софью Кристалинскую? Она назначила мне тут свидание.
Обер улыбнулся:
– Вас зовут Дарья?
– Да.
– Прошу за мной.
Ловко лавируя между столиками и людьми, он довел меня до маленькой дверки и толкнул ее:
– Прошу.
Я шагнула в крошечную комнатушку, так называемый кабинет, где стоял столик на двоих. На стуле сидела роскошная, яркая женщина. Всего в ней было чересчур. Слишком черные волосы, кроваво-красные губы, неестественно румяные щеки и огромные карие глаза, чем-то похожие на коровьи. Рукой, на которой блестели и переливались кольца, она сделала небрежный жест, и старший официант с поклоном испарился.
– Садитесь, – велела мне Соня.
Я посмотрела на нее и наморщила нос. Со мной нельзя разговаривать подобным тоном, пусть раздает указания прислуге. Очевидно, Кристалинская поняла, что совершила бестактность, потому что через секунду добавила совсем другим тоном:
– Даша, я очень рада вас видеть, присаживайтесь, хотите коньяку?
– Спасибо, я за рулем.
– Ну двадцать граммов можно.
– Вы вытащили меня из кровати, чтобы напоить? – усмехнулась я.
Соня хмыкнула:
– Ладно, тогда сразу перейдем к делу. Скажите, зачем вы сегодня расспрашивали моего несчастного сына Геннадия? Почему представились частным детективом? Только не надо сейчас врать! Я знаю о вас почти все. Вы живете в Ложкине, имеете сына Аркадия, дочь Машу, невестку Ольгу и двух внуков. У вас отличное финансовое положение, и работать сыщиком вам нет никакой необходимости… Продолжить?
– Не надо, – ответила я, – на самом деле я беседовала с мужчиной по имени Геннадий, только, насколько понимаю, он не ваш сын. Кстати, меня волнует тайна гибели вашей дочери, Полины! Я долгие годы считала, что ее родила моя подруга Нина Железнова, но…
– Смотрите, – неожиданно прервала меня Соня и выложила на стол книгу в красивом кожаном пере-плете.
– Что это?
– Фотоальбом.
Я открыла обложку. Веселая молодая женщина держит на руках завернутого в одеяло младенца. Соня пополнела с тех пор и сделала другую прическу, но лицо узнаваемо. Рядом с букетами цветов стоят парень и девушка.
