Елена Логунова - Синяя курица счастья
— Рубен Юрикович, добрый день! Я совсем забыла отдать вам расписку в получении письма, которую я с Кипра, из Ларнаки привезла. Вы ее еще не ищете?
— Ищут! Ищем! Ищу! Гдэ она?! — Рюрикович энергично выпутался из плена глагольных форм неродного ему языка. — Наташка, мине этот расписка очэнь нужэн, давай-давай!
— До сих пор никакие расписки ему не были так уж нужны, — заметил мой внутренний голос. — Вот точно, не случайно та «сейсмическая проверка» в офисе завершилась уводом Рюриковича незнамо куда! Зуб даю, его тоже допрашивали!
Я усмехнулась: зуб он дает. Да нет у него зубов!
— Ставлю верхнее «си» против хрипа курильщика! — внутренний голос поменял образный ряд.
А я не спорила, сама пришла к такому же выводу.
— Так я занесу вам в кабинетик бумажечку? — спросила я Рюриковича. — Заодно и гонорар за последнюю командировочку получу, да?
— Какой послэдний, пачэму последний, вах, Наташка, зачэм так гаварышь? — заволновался царь-босс. — Типун тибэ на язык! Ми будэм жить долго и счастливо!
— Он у нас суеверный, — объяснила я Артему, нажав на кнопку отбоя. — Скажи мне, у тебя айфон?
— Да, но какое это имеет значение?
— Большое! — Я приподнялась, вытянула из заднего кармана сложенный вчетверо листок.
Развернула его, припечатав к столешнице, разгладила ладошками. Объяснила:
— У тебя там есть функция превращения фотографии в скан. У меня в погибшем мобильнике она тоже была, а этот аппарат старенький, им только фото сделать можно. — Я требовательно посмотрела на Артема: — Чего сидишь? Сфотографируй расписку.
— Зачем?
— Я не собираюсь расставаться с оригиналом, не оставив себе хотя бы копию!
— Предусмотрительная, — хмыкнул парень, но просьбу мою выполнил.
— Перешлешь мне на мейл, — велела я и пошла в офис, чтобы передать шефу важный документ, как эстафетную палочку.
Пусть теперь банды и бонды Рюриковича трясут, у меня для них ничего интересного не осталось!
Сцапав расписку, шеф едва ли не покрыл ее страстными поцелуями. Я еще не видела, чтобы кто-то так радовался заурядному отчетному документу. Значит, правильно догадалась: Рюриковичу доходчиво объяснили ценность этого манускрипта.
Уходя из офиса, я сквозь стеклянную стену «аквариума» царь-босса увидела, как он энергично тычет мясистым пальцем в дисплей своего смартфона.
Не сомневаюсь, что заинтересованные лица будут сейчас же уведомлены о появлении важной бумажки!
Нежно поглаживая карман, куда я затолкала выбитый из Рюриковича гонорар за поездку, я спустилась в подвальчик.
Артем все еще доедал хачапури, продолжая нервировать окружающих демонстрацией светских манер. Дядя Ашот и тетя Лаура, одинаково поставив локти на стойку, а щеки на кулаки, наблюдали за ним со смесью любопытства и отвращения.
Я хотела молча проскользнуть мимо них, но дядя Ашот поймал меня за локоть и спросил:
— Вай, ахчи! Откуда такой странный мужчина взяла?
— Ой, извините его, пожалуйста, он иностранец и не знает, как у нас тут принято!
— Иностранец?
Дядя Ашот задумчиво погладил усы.
— Жених твой? — подмигнула мне тетя Лаура.
— Ой, что вы! Просто знакомый, — отговорилась я и поспешила убраться подальше, не увидев, как дядя Ашот и тетя Лаура перемигнулись за моей спиной.
Армянские тетушки с неукротимым энтузиазмом устраивают знакомства, смотрины и браки. Тетя Лаура, дай ей волю, кому угодно подберет жениха с такой же легкостью, как даст совет по меню.
— Ну что? Отдала роковую бумажку? — увидев меня, поинтересовался Артем.
Я кивнула, но ничего не успела сказать, привлеченная неожиданным зрелищем: в результате ряда волшебных изменений милого лица глаза у моего визави сделались большими, как сливы, а брови встали финским домиком.
Я оглянулась и увидела выступающего по проходу между столиками дядю Ашота с инкрустированным серебром коровьим рогом в руках. Вздыбленные улыбкой усы конфигурацией повторяли форму рогов, глаза блестели предвкушением.
— Ой, мама, — вякнула я.
Но там была не мама, а тетя. Из-за спины дяди Ашота лебедушкой выплыла тетя Лаура с блюдом, где дымился оформленный зеленью шашлык.
— Дарагому иностранному гостю — комплимент от заведения! — провозгласил дядя Ашот, протягивая «комплимент» литровой емкости изумленному Артему. — Пей, дарагой! Хорошую дэвушку выбрал, маладэц, счастливый будешь!
— Но я не…
— Просто пей! — перебила я парня, явно собиравшегося от меня отказаться.
Не стоило разочаровывать дядю Ашота и тетю Лауру. С них станется моментально поменять программу и вместо чествования дорогого гостя устроить ярмарку-продажу невостребованной невесты. И тогда меня мигом помолвят с каким-нибудь правильным ценителем хачапури и женской красоты из числа трапезничающих, а иностранного капризулю как минимум щедро нахлещут по наглой морде пышным веником из кинзы и регана.
Дядя Ашот качнул рогом. Звякнула цепочка. Шум в зале стих.
— Сегодня мы собрались за этим столом, чтобы приветствовать нашего дарагого гостя…
— Возьми рог! — беззвучно, но выразительно проартикулировала я, сверля дорогого гостя взглядом.
— …который прибыл к нам из чужой страны, но прикипел сердцем к красоте нашего края…
— Возьми! Рог!
— …ведь только любовь и дружба соединяют миры, как висячий мост соединяет края пропасти…
— Рог возьми!!!
— Так выпьем же за то, чтобы тонкая ниточка стала прочнее каната!
Я схватила Артема за руку и положила его ладонь на рог с вином. Дядя Ашот отступил, и под рокочущее в хачапурной «Пей до дна, пейдодна, пейдодна-а-а!» загипнотизированный происходящим дорогой гость приложился к сосуду.
Я поддержала емкость снизу, чтобы он не вздумал остановиться раньше, чем выпьет все до капли.
— Ай, маладэц! — похвалил дядя Ашот.
— Кушайте, кушайте! — захлопотала тетя Лаура.
Артем отклеился от рога, и я ловко затолкала ему в рот веточку петрушки. А то еще скажет что-нибудь политически неправильное!
Тетя Лаура растроганно всхлипнула и погнала дядю Ашота назад, в кухню, тесня его могучей грудью и подносом, с которого она сгрузила на наш стол комплиментарный шашлык.
— Сядь, — велела я Артему.
Литр вина залпом его несколько дезориентировал.
— Ешь. Шашлык у дяди Ашота такой же замечательный, как хачапури.
— А почему…
— Ешь, говорю!
— А что…
— Что это было? — Я оглянулась и послала солнечную улыбку умиленно наблюдающим за нами дяде Ашоту и тете Лауре. — Это было легендарное южное гостеприимство в его спонтанном проявлении.
— Такого я еще не видел, — дорогой гость потянул носом, принюхиваясь к шашлыку.
— Не вздумай к мясу вилкой тянуться, только руками! — скороговоркой предупредила я и взяла себе сочный кусок. — А что ты вообще у нас в Сочи видел? Хотя бы обязательные к посещению достопримечательности осмотрел?
— Какие достопримечательности?
— Значит, не осмотрел, — поняла я. — Что ж, это нужно исправить. Ты ешь, ешь. Тебе силы понадобятся.
Экскурсию мы совершили долгую и основательную, убив примерно четвертую часть суток и все четыре ноги.
Сначала посмотрели дельфинов в дельфинарии, пингвинов в пингвинариуме и самых разных рыб в океанариуме.
Решив, что хватит с нас фауны, пошли знакомиться с экзотической флорой и чинно-благородно погуляли по парку в дендрарии.
Устали, проголодались и посетили легендарную местную хинкальную, где утолили голод, но ощутили жажду, а потому логично отправились промочить горло в винный погребок.
Много чего продегустировали и кое-что еще взяли с собой.
Почувствовав прилив душевных и физических сил, решились на пешеходный марш-бросок на смотровую башню и там, усевшись на парапет с невероятным видом на морские дали и отроги Главного Кавказского хребта и свесив ноги в бездну, горланили песни о главном.
Поскольку пошатывающийся Артем по дороге умудрился влипнуть в свежеокрашенный забор и обзавестись подобием татуировки на плече, очень хорошо пошел у нас репертуар В. Цоя. «Группа крови! На рукаве! Мой порядковый номер! На рукаве!» — орали мы дуэтом, ритмично колотя пятками по древним камням.
Было здорово.
А после концерта мы кое-как сползли вниз, к морю, и там затихли, обессилев.
Я легла на спину и закинула руки за голову.
С небом творилось что-то невероятное. Оно плавно вращалось, так, что звезды смазывались в сияющие полосы, закручивающиеся спиралью. А если моргнуть — созвездия мгновенно менялись местами.
— Как будто купол неба, отлитый из черного искрящегося стекла, разбили на кусочки и засыпали их в калейдоскоп, — поделилась я впечатлением с сидящим неподалеку Артемом.
— Да ты романтик, Рыжик, — хихикнул он.
