Жена Синей Бороды - Ольга Геннадьевна Володарская
Пробыл мальчик там две недели, по истечении которых был больше не в силах терпеть общество теткиных слюнтяев и, решив, что вырваться из дождливой столицы можно только одним способом, поколотил старшего братца. Федора наказали - выслали из Петербурга на первом пароходе.
Когда парень стоял в мрачном холле родительского особняка, сердце у него перехватывало от радости и надежды. Он дома и завтра же начнет работать. Но отец разочаровал сразу:
- Я нанял тебе репетитора по физике. Тебя еле вытянули в этом году.
- И что?
- Занятия три раза в неделю.
- Мне некогда! - Федор был возмущен. - Мы должны перекупить у Бурковых лавку, а дед…
- Делами фирмы занимаюсь я, сынок, - мягко осадил отец. - Ты должен учиться, а когда станешь большим и умным, все бразды правления перейдут к тебе.
- Дед читает по слогам, а умнее я человека не встречал! - Федор готов был еще приводить кучу аргументов, но, видя, как упрямо сжались губы отца, лишь махнул рукой.
Григорий ведет дела фирмы! Федор фыркнул. Его отец, может, и закончил университет, но коммерсант из него как из коровы балерина. Вот и в Балакове маху дал. Вместо того чтобы выждать подходящего момента, скупил зерно по завышенной цене, еще и грузчикам переплатил, и мартышки у него комиссионных выклянчили больше на копейку. Лет десять такого хозяйствования, и Федору наследовать нечего будет. Единственное, на что он надеялся, так это на выздоровление деда. Вот належится, встанет да как пойдет дела творить!
Но Алексею становилось все хуже. Теперь дед почти не вставал, а настоек в узких бутылочках на его столе появлялось больше и больше, и как ни старался он возродиться, ничего у него не получалось. Настал момент, когда старик уже не мог выезжать даже в контору, и пришлось ему передать всю власть Гришке. Ох не нравилось ему это. Знал Егоров, что никудышный из сына хозяин, да деваться некуда. Не мальцу же четырнадцатилетнему фирмой командовать, хоть и шустер Федька, и умен, и дар у него от бога, да мал еще. Авось Гришка вытянет. Чай, послушает отца, коль он совет захочет дать.
Но Григорий Егоров советов слушать не хотел. Он решил доказать всем: и сыну, который считал себя умнее его, и отцу, недооценивающему своего отпрыска, и недругам, что посмеивались над его мягкостью и безалаберностью, и себе. Себе прежде всего. Слишком часто он слышал от Алексея о своей никчемности, негодности, так что даже сам поверил. И вот настал час, когда он может все изменить и выйти победителем.
Как-то зимой он зашел в комнату к отцу. В помещении было душно и пахло лекарствами. Старик лежал на кровати, глубоко дышал. Григорий вошел, и вместе с ним в комнату ворвалась зима - снежинками, тающими на воротнике пальто, холодом, окутывающим вошедшего, белым налетом на валенках.
Старик открыл глаза и остро посмотрел на сына:
- Из конторы прямо?
- Да. - Григорий бросил шапку на стул, а сам так и остался стоять.
- Сядь. Говори.
- Отец, я решил не покупать суда.
- Да ну? - Дед недовольно поморщился. Определенно, у Гришки мозгов кот наплакал. Алексей уже месяц твердил сыну, что им нужно обзавестись хотя бы парой пароходов, а этот дундук все осторожничает.
- Мы слишком много займем, это рискованно. У нас же есть один пароход и три тягача с баржами, и я не понимаю, зачем влезать в долги, чтобы купить еще два корабля, мы управляемся…
- С пуском новой мельницы, - едко прервал его дед, - мы будем производить муки на 1000 пудов в сутки больше, чем производим сейчас.
- Можно нанимать суда, как делают другие.
Федор, все это время стоявший тихо в коридоре, наконец не выдержал. Он решительно распахнул дверь и вошел.
- Неужели ты не понимаешь, отец, как нам необходим речной флот? - Федор знал, что дед не любит, когда он вмешивается в дела взрослых, но ничего поделать с собой не мог.
- Флот даже? Я думал, речь идет о паре судов.
- Для начала. Но мне кажется, что этого мало, наши тягачи уже пора списывать, да и пароход неновый, а нам так нужны средства для транспортировки муки и зерна. Сейчас в Самаре очень крупный хлебный базар… - Федор увлекся. Видя, с каким вниманием слушает его дед, он говорил и говорил.
- А ты понимаешь, какие проценты с нас взыщет банк? - Григорий взирал на Федора с удивлением, он и не заметил, как его сын с возрастом стал похож на Алексея. Та же коренастая фигура, серые глаза, морщинка меж густых бровей, и та же горячность, преданность делу, уверенность в собственной правоте.
- Нам все равно придется брать ссуду. Надо оборудовать пристани. N-ской и той, что в Балаково, мало, есть еще Самара, Саратов, Симбирск. И лавки надо открывать вне N-ска и губернии. Я подсчитал, что те, которые мы имеем сейчас, приносят три тысячи чистой прибыли, а если…
- Достаточно. - Отец встал, ему было не по себе от того, что подросток вздумал его учить. - Когда ты будешь главой фирмы, делай что хочешь, а пока я распоряжаюсь…
- А ну, сынок, выйди, - скомандовал дед.
Федор постоял немного, переводя взгляд от отца к деду, и заметил, как они непохожи. Высокий, стройный, мягколицый Григорий, в русой бороде которого прятался безвольный рот, был прямой противоположностью Алексея. Дед, даже немощный, производил впечатление сильного, непоколебимого, властного человека. Он никогда не кричал, не бранился, ор и ругань считал признаком слабости и неуверенности, единственное, что он иногда себе позволял, так это повысить голос и шарахнуть кулаком по столу, но даже и без этого старик всегда добивался того, чего хотел. В Григории же была какая-то слабина, и Федор только сейчас ее ощутил.
Он вышел, прикрыл дверь, но не удалился, а встал у замочной скважины и прислушался.
- Даже малец понимает, как надо дела вести. А ты, фитюлька, раньше, вместо того чтобы учиться, все по теантрам кондылял, в нумера заваливался с девками.
- Отец! - возмущенно вскричал Григорий.
- Что «отец»? А то не знаю. У меня сердце обливалось кровью, когда ты, вместо того чтобы опыту набираться, дрых. Вот и проспал урок-то. А теперича покомандовать решил, сынку глотку затыкаешь, хоть малец и дело говорит, поучился бы.
