Как уморительны в России мусора, или Fucking хорошоу! - Черкасов Дмитрий
Один из прапорщиков широко распахнул одну из створок, второй примерился и мощным футбольным ударом отправил тело вперед.
Получивший начальное ускорение Безродный головой влетел в предбанник и далее в холл перед окошечком дежурки, сшибая на своем пути стулья, патрульных и случайных посетителей.
Завизжал Мусоргский, которому дознаватель угодил лбом в низ живота.
Сержант Дудинцев, на кокарде которого маленьким брильянтиком сверкал замерзший плевок Чердынцева, разинул рот и принялся рвать с плеча потертый АКСУ.
В нос Дудинцеву ткнулись сразу два раскрытых удостоверения:
— ФСБ, прапорщик Бортников. — прогудел один из визитеров. — Убери руки с пушки.
— Ва-ва-ва, — промямлил сержант и встал по стойке смирно.
Из холла послышались вопли Соловца, которому Безродный отдавил любимую мозоль на ноге, и приглушенные удары по телу дознавателя.
— Иди, — приказал тот из эф-эс-бэшников, что придавал телу ускорение, — оформляй возвращение вашего придурка.
— Есть! — взвизгнул Дудинцев и опрометью бросился в дверь.
Прапорщики уселись обратно в машину и «волга», развернувшись посередине улицы, под вой сирены умчалась в сторону Литейного моста.
* * *Подполковник Петренко встал на четвереньки, помотал головой, гудевшей после удара лопатой, и попытался вспомнить, где он и что, собственно, происходит.
Ничего толкового на ум начальнику Выборгского РУВД не приходило.
Впрочем, так бывало в девяносто девяти случаях из ста, когда подполковник пытался думать…
Последним событием, отпечатавшимся в памяти Петренко, был его стремительный бег по лестнице вдогонку удирающим Рогову и Плахову.
Потом — как отрезало.
«А зачем я за ними бежал? — подполковник задал сам себе безмолвный вопрос. — Вызвал бы к себе в кабинет, пропесочил бы — и все дела… Кстати, а чего они такое натворили, что я за ними погнался? Опять санкции прокурора на гвоздь в сортире повесили? Да нет, не было такого сегодня. На заявителей напали? Тоже нет… И пальбы в коридоре никто не устраивал, как давеча… Капканов я тоже давно не видел, — при воспоминании о капкане у Мухомора заныла прикушенная железными челюстями нога. — Капканы — это приколы Казанцева. Рогов и Плахов тут ни при чем… Так что ж произошло-то? Ничего не понимаю… Вроде, всё как обычно… Пьют, конечно, как верблюды, но на ногах стоят. А раз стоят — значит, могут работать…»
Мысль о нелегкой милицейской службе заставила Николая Александровича с кряхтением разогнуться и подняться на ноги, цепляясь рукой за стену.
Подполковник сделал осторожный шаг вперед и его пальцы наткнулись на кромку какого-то холодного металлического листа. Петренко отдернул руку, чувствуя, как лист начинает сдвигаться, в лицо ему дохнуло потревоженным распрямляющейся снеговой лопатой затхлым воздухом и начальник РУВД опять потерял сознание…
ГЛАВА 6
ТАНГО ПРОГНУВШИСЬ
— Не пойдет! — вникающий во все тонкости оформления своей продукции Дамский перечеркнул черным маркером принесенный ему для утверждения рекламный плакат, попав по нему лишь с третьего раза и проведя две жирные линии на полированной столешнице.
В последнее время с координацией движений у книгоиздателя было не очень.
— Почему? — поинтересовался художник.
— Мало красного цвета, мало черного, — принялся перечислять генеральный директор «Фагот-пресса», — нет золотой рамки, нет серебрянного тиснения, логотип издательства слишком мелко прорисован… И, вообще, почему здесь нет женщин?
— Это же учебники для пятого класса! — удивился младший редактор, готовивший книги к печати.
— И что? — Ираклий Вазисубанович сложил пухлые губки бантиком.
— Ну-у…, — редактор не нашелся, что ответить.
— Какая-нибудь женщина должна быть, — грузный, похожий на огромную перезревшую грушу сорта «дюшес» Дамский тяжело поднялся из кресла, подошел к шкафу, достал парочку журналов «Пентхаус» и развернул. — Вот такая… Или такая… Или эта, — палец издателя ткнул в глянцевые фотографии голых развратных див и глаза его потеплели. — Да, вот эта подойдет.
— Но как мы это обоснуем, если будут вопросы от министерства образования? — спросил художник, потрясенный широтой взглядов Дамского.
— Что? — Ираклий Вазисубанович отвлекся от эротических фантазий и недовольно скривился.
— Ничего, — сказал художник.
— Нечего класть мне на стол неподготовленные проекты, — издатель в очередной раз показал свою тупость, выдаваемую за принципиальность. — Переделайте и принесите.
— Можно журнальчик? — попросил художник.
— Нельзя, — отрезал Дамский, у которого на «Пентхаузы» были свои планы.
— С возвратом, — изрек художник. — Мне только отсканировать…
— Через полчаса зайдешь, — издатель прошел к своему креслу, прихватив с полки еще три журнала, рассыпавшихся на отдельные страницы от частого перелистывания и подклеенные скотчем. — Мне надо поработать…
Редактор, понимая, что реклама с голыми женщинами на обложке обязательно вызовет скандал, попытался образумить генерального директора.
Но не рассчитал упёртости Дамского.
Ираклий Вазисубанович, возмущенный тем, что его великолепная идея не нашла поддержки в массах, минут десять выговаривал подчиненному, иногда брызгал слюной, заикался и в результате оштрафовал редактора на четверть зарплаты с мотивацией «за наглое оспаривание приказов руководства».
Затем издатель схватил остальные принесенные художником плакаты и вперил в них взор.
— Это что?! — Дамский стукнул кулаком по столу. — Где женская натура?
— Это энциклопедии и французско-русский словарь, — пояснил изрядно потрепанный художник.
— Так, где натуры? — доведенный почти до нервного срыва, выкрикнул генеральный директор «Фагот-пресса».
— Будут, — пообещал мастер компьютерной графики, решивший больше не приставать к Ираклию Вазисубановичу с просьбами выделить от щедрот несколько эротических журналов, а скачать фотографии с порносайтов из Интернета. — Геи потребуются?
— Вот это подход! — похвалил художника Дамский. — Одобряю. О «голубых» тоже не стоит забывать. Подготовишь два варианта плакатов… Нет, три.
— Ясно, — кивнул художник. — А с животными?
Издатель задумался.
— О мазохистах нельзя забывать, — встрял редактор.
— Проснулся! — язвительно произнес генеральный директор. — Я раньше тебя о них подумал. Так что стой и молчи… Этих охватим с помощью учебников.
— А зоофилов посредством энциклопедии, — художник пошел в разнос. — Там есть статьи о животных. Если хорошо проиллюстрировать…
— Да-а, — довольный Дамский откинулся в кресле. — Можно копеечку заработать…
— Нужно подумаль и о любителях фаллоимитаторов, — продолжил художник.
— Это важное дополнение, — согласился издатель. — Не забудем…
— А так же о свингерах. — художника несло.
— А их много? — озаботился не сильно подкованный в новомодных сексуальных веяниях Дамский.
— Очень, — проникновенно сказал художник.
— Вот! — Ираклий Вазисубанович поднял палец. — Вот что значит — нормально поразмыслить и прикинуть!
— Так мне на все темы плакаты готовить? — осведомился оформитель.
— Да, — закивал генеральный директор. — С такой рекламой я вижу по двести тысяч прибыли с каждой торговой точки… Нет, даже по триста пятьдесят.
* * *Разогнавшийся Рогов быстро поплатился за излишнюю ширину своего шага и разбил нос о внезапно возникшую перед операми полуоткрытую железную дверь.
— Вот как бывает, — философски отметил Плахов, хотел потрепать хнычущего Васятку по плечу, но вместо этого заехал ему ладонью по кровоточащему шнобелю.
Рогов разнылся еще больше.
Плахов решил больше не трогать коллегу, дать ему возможность успокоиться и сел рядышком покурить.
Пламя одноразовой зажигалки «крикет» на секунду осветило серые стены тоннеля, влажные пятна конденсата на бетоне, полураспахнутую ржавую дверь, ведущую в прямоугольное, заставленное какими-то ящиками помещение и Рогова, закинувшего назад голову и прижимающего к лицу шарф.
