Анна Ольховская - Царство черной обезьяны
– Не хотелось бы тебя пугать, но ты должна знать правду. – Я прижалась щекой к теплому плечу. – Все очень и очень серьезно.
– Так что же мы сидим тут, как две квашни! – подхватилась Катерина. – Накорми девочку и поезжай, я вещи ваши уже собрала, и ссобойку тоже.
– Сейчас накормлю. – Я осмотрела накрытый сервировочный столик, на котором жались друг к другу тарелки с янтарным куриным супом-лапшой и тефтельками с картофельным пюре. – А сок где?
– Какой именно налить?
– Давай клюквенный морс. И, пока я буду кормить Нику, вот, возьми деньги, сбегай, пожалуйста, в магазин и купи пачку памперсов для соответствующего возраста.
– Памперсов?! – Удивление вполне объяснимое, Ника с восьми месяцев категорически отказывалась надевать подгузники. – Но…
– Не спрашивай ничего, пожалуйста, а сходи и купи. Ладно?
Катерина взяла деньги и пошла одеваться. А я, убедившись, что она не видит, вытащила из аптечки баночку со снотворным, внимательно прочитала дозировку, отломила половинку таблетки, растолкла ее и добавила в морс.
И вкатила сервировочный столик в детскую.
– Наконец-то! – заорал Дюбуа, извиваясь. – А я тебе всю постель замочил, будешь знать, как связывать.
– Вот теперь и лежи в луже, пока я тебя кормить буду.
– Не надо кормить, я сам, – проворчала гусеница.
– А буянить больше не будешь?
– Нет.
– Договорились.
Я распеленала девочку и придвинула к кровати столик:
– Ешь.
Похоже, колдун и на самом деле проголодался, потому что посуда опустела в считаные минуты. И, самое главное, до капли был выпит сок.
Глава 29
– И что теперь? – Малышка брезгливо сморщила носик. – Так и будем нюхать запах подворотни?
– Ты – да, – усмехнулась я, направляясь со столиком к выходу. – Кто обгадился, тот и нюхает. А если не нравится – иди в ванную, я тебя вымою и переодену в чистое.
– Только побыстрее, – проворчала девочка и, широко расставляя ноги в мокрых колготках, поковыляла в ванную.
Конечно, побыстрее, ты же заснешь скоро, а сонное тело мыть не хочется, еще взбодрится от воды.
Поэтому я бросила неубранный столик в кухне и бегом направилась вслед за дочерью, чтобы установить мировой рекорд по отмыванию ребенка. Я даже голову малышке помыла, там, куда мы едем, с купанием дела обстоят неважнецки.
Дочка не сопротивлялась, видимо, начинало действовать снотворное. А когда я завернула ее в большое пушистое полотенце, снотворное победило окончательно и, установив знамя победителя на закрытых веках, отправилось праздновать успех. В бар под названием «Веселый пузырь». Не знаете? Это же международная сеть баров, как закусочные «Макдоналдс». Только в разных странах бары, в отличие от владений Рональда Макдоналда, называются по-разному. В Украине, к примеру, – «Сикава бурбалка».
Я с горечью смотрела на разгладившееся во сне родное личико. Печать Дюбуа исчезла, в закрытых глазах больше не булькал торжествующий мрак, и так хотелось поверить, что я только что проснулась после безумного ночного кошмара.
Но, к сожалению, просыпаться пока рано, кошмар продолжается. И времени на плач Николавны с подвываниями и причитаниями по теме нет. Надо действовать, причем в темпе. Хотя действие снотворного должно, по идее, продлиться до завтрашнего утра, но кто сейчас верит идеям! Только члены партии ВКП(б) с 1937 года.
Я вышла с уютно сопящим свертком из ванной и обнаружила застывшего у двери суслика-мутанта с зажатой в передних лапках пачкой памперсов. Катерина замерла сторожевым столбиком, нет – столбом, на лице домоправительницы фундаментально обустраивалось терпеливое ожидание. Баба Катя готовилась не задавать лишних вопросов. Я же говорила – она у нас очень умная и понятливая бабушка. А еще добрая. И заботливая. И нас любит, а Нику – больше жизни. И…
Все, хватит, а то в носу предательски защипало. Нельзя пока расслабляться, рано.
– Баба Катя, – прошептала я, – ты не волнуйся, все будет хорошо, вот увидишь. И не такое переживали.
– А почему теперь ты шепчешь?
– Ника после купания уснула, ослабела, наверное, очень.
– И чего ты затеялась дите перед дорогой купать? Да еще и голову мыть? Куда вы теперь, ведь простудится Никуша! – Суслик давно отмер и суетился теперь вокруг нас, не выпуская, впрочем, из лапок пачку памперсов.
– Не простудится, я ее потеплее одену, да и в машине тепло.
– Может, все же скажешь, куда едешь, а? – с надеждой посмотрела на меня домоправительница. – Я ж изведусь тут без вас!
– Не надо изводиться. – Я дотянулась до румяной тугой щеки и от души чмокнула ее. – Ты лучше готовься Лешу встречать, он ночью либо рано утром объявится. Передай ему, пожалуйста, что я обязательно ему позвоню, как только доберусь до места. Сам пусть не звонит, я ведь за рулем буду, да и Нику разбудит.
– Господи! – Памперсы взлетели вместе с попытавшимися всплеснуться руками. – Это куда ж ты собралась, если ночью еще ехать будешь?! Сейчас ведь только половина четвертого!
– Нет, ну ночью я надеюсь уже быть на месте, это я так, оговорилась. Короче, хватит болтать, помоги лучше собрать Нику. Кстати, теперь поняла, зачем были нужны памперсы?
– А откуда ты знала, что ребенок заснет? – Да уж, дурой бабу Катю не назовешь.
– Я же сказала – хватит болтать! – изящно ушла я от ответа.
Да, не буду скромничать, дипломатичность – одна из моих сильных сторон. Или коньков. Если только горбунков.
Как-то так вдруг получилось, что меня ловко оттерли могучим плечом от процесса сбора Ники в дорогу. Спорить и, сопя, пытаться, в свою очередь, сдвинуть с места все девяносто пять плотных хохлушковых килограммов я не стала. Во-первых, весовые категории разные, это все равно что поединок Кости Цзю с Николаем Валуевым, а во-вторых, мне тоже надо было переодеться. И прихватить с собой то, что Катерина по незнанию вряд ли положила в сумку. А может, и положила, надо проверить.
Нет, конечно. Последние дни февраля, в окно уже заглядывает сырой и влажный март, в Москве давным-давно вместо полноценного снега липкая слякоть, и, разумеется, теплые высокие снегоходы, сверху затягивающиеся шнурком, убраны в гардеробную. И мои, и Лешкины, и Никины.
Я вытащила еще одну большую сумку и сложила туда все, что может понадобиться на заснеженном лесном хуторе.
Да, мы едем к деду Тихону. Он смог справиться с порчей, наведенной бокором на Мая, справится, я верю, и с самим бокором.
Теперь я понимала, что произошло тогда в ветеринарной клинике. Май, безумно обрадовавшийся появлению любимой малышки, не сумел правильно среагировать, когда почувствовал затаившееся внутри Ники зло. Он действовал инстинктивно, по-звериному: видишь врага – убей его первым. Пес, участвовавший в собачьих боях, так привык. Но Май, преданный и любящий Май, в последний момент сдержал зверя внутри себя, и его гигантские клыки не причинили малышке ощутимого вреда.
А потом пес едва не умер от горя. И не только от горя. Бокор мгновенно сообразил, что обмануть пса ему не удастся, и поэтому Май представлял для колдуна реальную угрозу. И Дюбуа сделал все возможное, чтобы Май не дожил до следующего утра. Как он это делал – не знаю. И не хочу знать.
Э-э-э нет, дорогуша. Отважно, по-страусиному, засунуть голову в песок и попытаться там, в песке, отсидеться, я тебе не позволю. Хочешь не хочешь, а придется пойти в комнату Ники и в темпе обыскать ее, чтобы уничтожить малейшие следы деятельности бокора. В доме должно быть чисто.
Я взглянула на часы. Ого, уже четыре, через пару часов начнет темнеть. Ну что ж, обыском детской придется заняться нашему папе, а нам пора ехать.
В комнату заглянула Катерина:
– Аннушка, я собрала нашу красавицу, комбинезон и ботиночки уже надевать?
– Памперс не забыла? – Я подхватила сумки и направилась к выходу.
– Нет, конечно. А остальные брать будешь или хватит одного?
– Конечно, возьму. Дай сюда пачку, я пока отнесу вещи в машину и включу там печку, чтобы прогреть салон. А когда вернусь, можно будет надевать и комбинезон, и ботиночки. Иди пока к Нике.
Домоправительница вернулась в детскую, а я проверила рюкзачок. Так, телефон, зарядное к нему, паспорт, водительское удостоверение, кошелек – все на месте. Ключи от джипа? В ключнице у входной двери. Можно идти.
Ох ты, чуть не забыла!
Я тихонько подошла к двери детской и приоткрыла ее:
– Катерина, а где крещенская вода?
– Там, в кухне, на подоконнике, в бутылках из-под минеральной воды «Святой источник». Бери все.
– А себе вы оставили?
– Не волнуйся, оставили.
– Не обманываешь?
– Господь с тобой, Аннушка, зачем же мне обманывать? Оставили пол-литровую баночку, нам с Васей хватит.
– Спасибо тебе, баб Катя.
– Иди уж! – нарочито строго прошептала домоправительница, ходившая по комнате со спящей любимицей на руках.
Пошла уж. Бутылок с водой оказалось три. Сложила их в пакет и с сомнением пересчитала количество получившихся мест багажа и сравнила с количеством имеющихся в наличии рук. Не совпадало. Ну и ладно, когда вернусь за дочкой, тогда и возьму пакет с водой, Катерина все равно лично потащит Нику в машину. Главное, поставить воду у входной двери, чтобы не забыть.
