Валентина Андреева - Бенефис чертовой бабушки
– Оставьте карасей в покое, Наталья сама их почистит, – обиделся Борис.
– Вот так всегда! – пожаловалась мне подруга.
– Ну, скоро там? – прогремел от двери призывный Димкин голос, и я одним махом преодолела оставшиеся три ступеньки. До меня дошло, почему Борис не озвучил свои старые требования о немедленном отъезде из деревни, а равно куда мы в данный момент собираемся.
– Ирина, переоденься в спортивный костюм и кроссовки. Наталье бы тоже рекомендовал, но по ее виду понятно, что она ищет повод оспорить мое предложение.
– Наталья ищет повод, по которому ей следует переодеться.
– Не ищи. Его до тебя нашли.
Плавным жестом я выдвинула правую руку вперед, намеренно шлепнув подругу по затылку (толчок мозгам), и с чувством продекламировала:
– «Ох, лето красное! Любил бы я тебя, когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи» – классика! Откровение искусанного и измученного дорожной пылью и зноем Пушкина. Пыли и зноя нет только в лесу. Следуй подсказке и останешься в целости и сохранности.
Отметив полное недоумение в глазах подруги, с легким раздражением пояснила дальше, по-своему:
– «Ах, лето, сколько ж круглых дураков, готовых не по форме одеваться. Всем кровососам стол всегда готов. Одна опасность – можно обожраться».
– Я никуда не поеду! – возмущенно всколыхнулась Наташка. – Лучше рыбу почищу.
– Обязана! – твердо заявил Борис, а Димка потребовал прекратить лирические отступления и немедленно собраться.
Наташка упрямо торчала на месте, гипнотизируя взглядом карасей в ведре. Может, надеялась, что подрастут? Или выскочат из собственной чешуи.
– Оставайся, – вздохнула я. – Только потом не жалуйся, что из-за своей упертости и непонятливости осталась одна. С карасями, если тебе так будет легче.
– Так вы все-таки решили уехать? – с надеждой на положительный ответ поинтересовалась Анна Петровна.
– Решили, решили.
Мне не хотелось расстраивать нянюшку.
– Еще чего! – буркнула Наташка и потребовала от меня полной ясности.
Возмущенно фыркнув, я покрутила пальцем у виска, внося несколько иную ясность. Не долго думая, подруга сообщила, что я сама такая и поплелась следом за мной, намеренно шаркая шлепанцами. Через три минуты сборов я забежала за ней и отметила, что она всего-навсего успела только присесть на кровать.
Уже не опасаясь чужих ушей, я заявила:
– Мы едем по следам Газонокосильщика, а ты тормозишь своими лаптями весь процесс. – И тут же об этом пожалела – забыла про открытое окно. Подойдя к нему на цыпочках, резво высунулась по пояс. И наткнулась на согнутую спецовочную спину Антона. Когда только успел сложиться пополам?
– Ну и что ты там нашел? – с иронией, прямо намекающей на то, что он застукан при подслушивании, поинтересовалась я.
– По-моему, неразорвавшуюся мину.
Антоша с готовностью протянул мне проржавевшую банку из-под селедки со вдавленной внутрь крышкой.
– Да-а-а? А мне показалось, что ты ее специально сюда притащил. Порадовать, так сказать, нас взрывом.
К моему великому изумлению, подруга еще не вскочила, не забегала по комнате в поисках необходимых шмоток… Впрочем, они у нее всегда лежат на положенном месте.
– Не будите лихо, пока оно спит, – зевнув, заметила она, поболтала ногой и только потом заорала: – Что?! Что ты сказала?!
Отметив про себя реальный прогресс в поведении Наташки, я, ни слова не говоря, развернулась и не торопясь направилась к выходу. Наташка обошла меня на крыльце и скатилась вниз с такой скоростью, что у меня дух захватило. Влетев в машину, она первым делом заявила Борису:
– Ага-а-а! Дошло, наконец, что я всегда в своем уме и говорю только чистую правду!
Димка издевательски хохотнул и высказал точку зрения о том, что человек, говорящий только чистую правду, не может всегда находиться в своем уме. Бывают случаи, когда эту правду лучше держать при себе. Проверено веками.
– Ир, я совсем не хочу разрушать твою семейную жизнь, – прошипела подруга, – но ты, на всякий случай, внимательнее приглядись к своему мужу.
Я пригляделась. И ничего плохого не заметила. Муж как муж. Давно его знаю. А что касается вопроса правдивости, так я по части утаивания ряда моментов и изворотливости далеко впереди. У него же нет такого гуру, как у меня Наталья.
На этом вступительная часть нашей загрузки в машину кончилась, и мы тронулись с места. Наташка принялась было отмечать преимущество своей иномарки перед нашей «Нивой», но я это быстро пресекла. Зачем мне всплески Димкиной ярости?
Есть мнение, что на чужой роток не накинешь платок. Платок, может, и не накинешь, а вот пакет из-под сахара для такого дела замечательно подошел. Будучи накинутым подруге на голову, он заставил ее умолкнуть. Стянув его с себя и старательно расправив, Наташка тут же вернула пакет обратно. Только с промежуточной остановкой на моей голове.
– Насколько я понимаю, въезд в этот лес на машине только один?
Димка сосредоточенно изучал дорогу.
– И выезд тоже, – пробормотала Наташка, озираясь по сторонам.
– Может, тебе стоит сесть впереди? – заботливо поинтересовался у нее Борис.
– Не, я лучше здесь посижу. Дима, сейчас нам все прямо и прямо. До развилки. Там три березы стволами объединились. Только не гони. Ир, смотри, какой лес замечательный. Ночью он выглядел значительно хуже.
– Наталья, будь, пожалуйста, повнимательней – эти березы?
Димка стал притормаживать.
– Кажется, эти… Только мы что-то очень быстро до них добрались. – Наташка посмотрела на дорогу и, сокрушенно покачав головой, отметила: – Иришка, одно из двух: либо мы одним разом укатали Димке дорогу, либо… – Она помедлила и тяжело вздохнула: – Скорее всего, последнее «либо». Мы с тобой вели машину трудным путем – по колдобинам обочины. А березы – точно, развилочные. Ир, помнишь, ты здесь правого петуха с левым перепутала? Направо нам нельзя, Газонокосильщик не велел. Ну что вы все повыскакивали? Даже Ефимов одной ногой на дороге отметился. Нам еще, между прочим, как минимум полкилометра ехать.
Борис наклонился ко мне и тихо поинтересовался, куда я петухов дела.
– Никуда… – также тихо ответила я. – И здесь только один голосил – левый. Просто я, как всегда перепутала.
– Газонокосильщик обоим свернул шеи. И правому, и левому, – сердито высказался Димка. – Честное слово, чувствую себя полным идиотом.
– На мой взгляд, никакой ты не полный. Юрка Брусилов намного полнее тебя. – Наташка нетерпеливо переступила ногами. – Ну мы в конце концов тронемся с места?
Сильный порыв ветра внес в спокойную лесную жизнь хаос. Согнулись и возмущенно зашумели верхушки берез, теряя зеленые аксессуары – самые слабые листья. С разных мест донесся треск – пользуясь случаем, деревья освобождались от сухих веток. Кусты, росшие на приволье, казалось, пригладила мощная рука. Над головой очумело неслась большая туча.
Через пару секунд все уже сидели в машине и препирались в поисках виновников несвоевременного выезда из Кулябок. Единственный, кто не препирался, – Димка. Он тихонько плевался и охал. О своем, наболевшем: втягивая назад вторую ногу, случайно задел больное колено. Никто даже не заметил, как он тронулся с места.
– Стой!!! – заорала я не своим голосом, неожиданно увидев сбоку заветную сосну, рядом с которой мы высадили Газонокосильщика. И умолкла. Метрах в тридцати от нее стояла точно такая же великанша. – Приехали… – это я уже буквально выдавила из себя убитым голосом, не зная, какую из сосен следует считать ориентиром.
Рационалистка Наташка быстро сообразила, что к чему. Заставив меня выпасть из машины, по непонятной причине полезла следом за мной, хотя имела возможность спокойно выйти с другой стороны. На мой всплеск возмущения среагировала странно: «Не фига на дороге грязь разводить!»
На этом мы с ней благополучно и умолкли. Из леса к нам со страшной скоростью неслось что-то непонятное – на четырех конечностях и в треть человеческого роста. Судя по тому, как расходилась волнами высокая трава, силищей эта особь обладала неимоверной. Димка выскочил из машины именно тогда, когда Наташка в нее заскочила. Вместе с моей видавшей виды ветровкой, у которой волею моего необузданного упрямства была сломана молния. Рассталась я с курткой довольно легко, поскольку не могла сдвинуться с места, тогда как она – запросто. Но надо отдать подруге должное, швырнув ветровку на голову Борису Ивановичу, она тут же поспешила обратно. Борис Иванович, вынужденно оторвавшись от импровизированного клобука, крякнул с досадой, но уже в следующую секунду оказался впереди нашей группы. Ему больше всех и досталось. Вылетевшая на дорогу со скоростью пули Денька не долго колебалась. Мигом определила, кому ей броситься на грудь. Разумеется, первому встречному. Им-то и оказался Борис. Остальные под напором искренней собачьей радости, отягченной неустойчивостью Бориса, повалились кто куда.
