Круиз с покойником - Галина Балычева
«Интересное дело, — подумала я, — как это он, будучи в Париже, мог узнать, что у нас случилось несчастье? Не всевидящий же он наконец. Или же ему мама обо всем сообщила?»
Я посмотрела на маму — сообщала она или нет? Но судя по выражению ее лица, кажется, не сообщала. Более того, она тоже была сильно удивлена осведомленностью собственного мужа.
— А откуда же ты узнал про несчастье? — спросила она. — Кто тебе об этом сказал? — И она строго посмотрела на Димку.
Может быть, это он позвонил Полю и обо всем сообщил? И теперь к двум убийствам и одному маньяку у нас прибавится еще и грандиозный скандал.
Но Димка тут же отрицательно замотал головой.
— Да что я самурай, что ли? — начал отнекиваться он, очевидно, имея в виду камикадзе. — Что я не понимаю, что ли? — И толкнул меня в бок, призывая в свидетели.
Я согласно кивнула.
Да, действительно из нашей семейки никто на такую глупость был не способен. Даже Фира. А где, кстати, он? Что-то давно его не было видно.
Я с беспокойством завертела головой в поисках старика. Когда беды приходят одна за другой, не хватало только, чтобы еще и Фира выкинул какой-нибудь фортель. А он на это дело — мастак. И за ним постоянно нужен глаз да глаз.
Поль жестом пресек наши препирательства, улыбнулся и кивнул в сторону Бориса.
— Это мне Борис сообщил, — сказал он и махнул Борьке рукой. Тот махнул Полю в ответ. — Я звонил ему, чтобы узнать про ваши дела. Ты же никогда не скажешь, если у тебя какие-нибудь неприятности. А я беспокоился.
Мы с Димкой хмыкнули — беспокоился он, как же! Да ревновал просто, вот и все его беспокойство. Поэтому и с Борькой связь держал. Небось все выведывал, какие там у мамы с отцом отношения. Смех один с этими ревнивцами, да и только!
— А когда к вам полетел вертолет, — продолжал Поль, — я полетел вместе с ним.
— Вместе с вертолетом? — уточнила я.
— Да-да, вместе с вертолетом. — Поль не понял моей иронии и радостно закивал головой.
— Из Москвы? — снова уточнила я. — А как же ты в ней оказался? Ты же ведь, кажется, был в Париже.
Тут Поль по-настоящему смутился и начал мямлить что-то про какие-то переговоры, на которые его якобы срочно вызвали из Парижа и, дескать, только поэтому он и оказался в Москве и так далее и тому подобное... Короче, врал, как сивый мерин, и при этом почти не краснел. Почти.
Мы с Димкой с пониманием переглянулись. Все понятно. Ревнует Поль мамочку к бывшему мужу, забеспокоился, как бы чего не вышло. Ох, любовь, любовь.
Я с умилением взирала на Поля и мамочку, которые, держась за руки, смотрели друг другу в глаза, и прозевала момент, когда на горизонте появился отец.
Он был еще не в курсе дела, что на «Пирамиде» появился его злейший враг, то есть «человек, укравший у него жену». Это отец так называл Поля. По его словам выходило, что будто бы это Поль во всем виноват. Что это, дескать, он разрушил их с мамочкой семейное счастье и украл у него жену. А то, что папашка на протяжении долгих лет жизни постоянно изменял своей любимой жене и заводил бесконечные романы и романчики со всякими разными аспирантками и ассистентками, слава богу, хоть не со студентками (кодекс чести отец чтил свято, со студентками — ни-ни!), так вот про это он как-то забывал.
Однако надо было что-то срочно предпринимать. Нельзя было допускать, чтобы эти двое встретились без подготовки на глазах у изумленной публики. Мало ли что сгоряча может выкинуть отец — сплетен потом в университете не оберешься.
И я ринулась ему наперерез.
— Папа, -— я схватила отца за руку и, развернув на сто восемьдесят градусов, потащила назад подальше от Поля, — ты знаешь, что вертолет прилетел?
Отец хотел было от меня вырваться, но, услышав про вертолет, тут же остановился.
— Это который за трупами, что ли? — тихо спросил он и с опаской оглянулся по сторонам — как бы его никто не услышал. — Уже прилетел? Быстро. А как же мы... ну это... как же мы будем... это делать? Ну ты понимаешь... Люди же кругом.
Отец интересовался, как же мы будем перегружать трупы с яхты на вертолет на глазах у всего честного народа. Мы же договорились сохранять конспирацию, чтобы гости, не дай бог, ни о чем не догадались и ничего не узнали и чтобы эта речная прогулка не была омрачена для них никакими убийствами. Меня этот вопрос, честно говоря, тоже интересовал. Действительно, как же мы будем перегружать трупы, когда почти что все гости находятся сейчас на палубе, и мимо них так просто с трупом наперевес не прошмыгнешь.
— А давай пойдем у Бориса спросим, — предложила я. — Может, он знает?
Я по-прежнему старалась отвлечь внимание отца от Поля и мамочки, которые до сих пор, как назло, все еще торчали на верхней палубе, а Димка, олух царя небесного, не удосужился увести их куда-нибудь подальше с отцовых глаз, как будто бы не понимал, что, чем позже Поль попадется отцу на глаза, тем меньше у нас будет неприятностей. Ну просто зла на него не хватало! Наконец он сообразил-таки, что с палубы нужно уходить, и вся троица, к моему большому облегчению, исчезла в дверях спального отсека.
— Ну слава богу! — выдохнула я, проводив глазами спину Поля. Хоть на какое-то время встреча двух соперников откладывалась.
Но рано я успокоилась. Не успели еще в дверях исчезнуть Поль и мама, как на палубе появилась «по-утреннему» расфуфыренная Лялька. Судя по сменившемуся прикиду, она уже успела заскочить в свою каюту и переодеться. Теперь на ней красовался бледно-зелененький льняной костюмчик то ли от Лагерфельда, то ли от Юдашкина. Впрочем, конечно же, не от Юдашкина. Лялька в одежде страшный сноб, и в этом вопросе пророков в своем отечестве для нее не существует. Но суть не в этом. А в том, что завидев нас, Лялька не спеша приблизилась и, несмотря на то, что никто ее за язык не тянул, взяла да и брякнула:
— Да, Викентий Павлович, — противно растягивая
