Дональд Уэстлейк - Хорошее поведение
Дортмундер посмотрел по сторонам. Он сидел на проходе и отсюда мог видеть, что был чуть ли не единственным мужчиной, который продолжал сидеть. Все остальные подскочили, кричали что-то в сторону сцены или хотя бы ругались с соседом.
Не бросайся в глаза!
Вскочив на ноги, Дортмундер прокричал парню:
- Черт возьми, нет!- Вскочив на ноги, прокричал Дортмундер парню с изображением змеи и женщины.- Я говорю, черт возьми, нет! И еще раз, черт, нет!
- Твою мать, хорошо сказано!- заявил парень и махнул кулаком, напрягся мускул, и женщина со змеей начали взаимодействовать.
«Присоединись к ним»,- мысленно сказал себе Дортмундер. Размахивая рукой без каких-либо татуировок, он вопил: «Черт, нет, мы не можем пойти на это!».
Мужчина с татуировкой змеи и женщины попятился:
- Что, черт побери, ты имеешь в виду, мы не можем пойти? Мы, черт возьми, не пойдем, мужик, мы не получили чертовы деньги!
- Верно,- согласился Дортмундер и снова начал размахивать теперь уже другой рукой, но тоже без татуировок и кричать:- Мы пойдем, но требуем пистолеты получше!
- Оружие,- исправил боец.
- Оружие!
Мужчина с изображение змеи и девушки на руке подошел ближе к Дортмундеру, разглядел его со сдерживаемым любопытством и спросил:
- Послушай, приятель. Где ты…
Раздался страшный грохот.
Все замерли, в том числе и мужчина с татуировкой. Наступила тишина. Дортмундер моргнул и посмотрел в направлении сцены, где здоровяк, уставший от всего стучал как молотком своей штурмовой винтовкой «Вальмет» по столу, который ко всему еще и развалился. И здоровяк теперь стучал уже по полу, создавая такой грохот, в котором утонули все возгласы возмущения. В пугающей тишине послышался голос Пикенса:
- Черт возьми, ребята, я также как и вы терпеть не могу Людей наверху, но они наняли нас для этой работы, и мы возьмем их чертовы шиллинги. Мы заключили сделку, поэтому мы либо проигрываем, либо играем. Этим я зарабатываю себе на жизнь, так что я собираюсь остаться и играть. Вы хотите проиграть?
Бурные и красочные отклики, которые донеслись до него на этот раз, касались в основном вопроса чистой игры без мошенничества.
- Никогда не играю с людьми нечистыми на руку!- прокричал Дортмундер, войдя в курс дела, и сразу же почувствовал на себе взгляд человека с татуировкой.
Что я теперь сказал не так?
К счастью, здоровяк отвлек его внимание вопросом:
- Есть еще вопросы?
Кто-то позади Дортмундера проскрежетал ужасным голосом:
- Когда мы получим на руки эти гребаные финские щекотки для носа?
- Собственно говоря,- начал здоровяк, улыбаясь так, как будто только и ждал этого вопроса,- как насчет прямо сейчас?- затем он прокричал:- Эй, там сзади, откройте дверь и впустите их.
Все оживились и обернулись посмотреть, а особенно заинтересовался Дортмундер, который вдруг увидел выход. «Я нахожусь дальше всех от сцены»,- сказал он себе,- «я уже поднялся на ноги, а проход совсем рядом». Очень быстро он повернулся и шагнул в проход, радуясь тому, что крепыш попросил открыть дверь, через которую он переступит и побежит изо всех сил.
И все же нет. Кто-то сидящий шесть рядов за Дортмундером оказался проворнее и уже тянулся к дверной ручке. Черт. Черт. Дерьмо! Дортмундер отступил от прохода, сделал вид, что не замечает, как на него смотрит человек с татуировкой и стал наблюдать, как какой-то сукин сын открывает дверь.
Вошло несколько охранников здания, в аккуратно выглаженных и отутюженных синих униформах с пистолетами в кожаной кобуре на поясах. Они никогда не имели законной власти, но даже их отдаленная причастность к власти вселила надежду в Дортмундера. «Я сдамся тем парням»,- так думал он, - «я сдамся на их милость, потому что они должны обладать хоть каплей сострадания, а потом они сдадут меня». Так он и намеревался поступить и даже сделал глубокий вздох, готовясь сделать безумный рывок в плен, но его остановил звук сдавленного смеха, распространяющийся по комнате и исходивший от всех тех ухмыляющихся грубых парней. Леопарды наблюдали за домашними кошками. «Забудь об этом, они не смогут предоставить убежище для Дортмундера».
Сотрудники службы также почувствовали, какая атмосфера царила в зале, и двигались натянуто с каменными лицами, сохраняя чувство собственного достоинства, несмотря на то, что толкали большие багажные тележки через проход к сцене. На тележках были сложены уже открытые деревянные ящики и когда они достигли цели, здоровяк вынул сложенный лист бумаги предназначенной для пишущей машинки, развернул его и сказал:
- Ладно, все садимся.
И все присели. «Они подчиняются команде»,- подумал Дортмундер.
- А теперь я буду вызывать вас по имени,- начал крепыш,- тот, кого назову, подходит, расписывается в получении оружия и становится возле стены.
«Вызывать поименно?»,- Дортмундер уставился на бумажку в руку Пикенса. На том листе не значилось его имя. И не было имени, каким бы он мог воспользоваться, на какое он мог бы откликнуться.
Медленная смерть. Сейчас назовут имена шестидесяти человек, один за другим. По одному они будут вставать, и идти к сцене, подписываться под тем именем, которое будет названо. Один за другим они будут получать штурмовые винтовки, а затем выстраиваться в ряд вдоль стены, пока не будет произнесено последнее имя и не будет роздана последняя винтовка, и пока не опустеют ряды в зале.
За исключением одного.
Минуточку. Стать вдоль стены? Как же так? Дортмундер почувствовал, как крупицы его возбуждения тонут в океане обреченности и опустошении. Почему все должны выстроиться возле стены. Если бы только они возвращались на свои прежние места со своими Вальметами, то Дортмундер просто сделал бы вид, что уже получил оружие и, возможно, имелся небольшой, но все же шанс, уйти вместе с другими бойцами. Даже если бы мужчина с татуировкой сверлил его своими глазами, но не в этой ситуации, когда все будут стоять там и держать оружие. Оружие.
У кого-то, по-видимому, возник тот же вопрос, если не та же проблема, что и у него:
- Как же мы будем стоять у стены?- донесся крик.
Пикенс покачал головой и заулыбался почти нежно всем этим хулиганам и дебоширам.
- Я не хочу отправлять вас с оружием на прежние места,- пояснил он,- где, возможно, парень, который еще не получил свою винтовку и который будет недостаточно терпелив, захочет посмотреть ваше оружие. Мы все должны сохранять спокойствие.
«Это ты так думаешь»,- мелькнуло в голове у Дортмундера.
Был ли выход, хоть какой-нибудь выход? Мог ли он поднять руку и отпроситься в туалет? Маловероятно, хотя на самом деле с учетом его нынешнего положения, визит в туалет не оказался бы лишним. Что же делать? Мог ли он в середине списка подняться, якобы отзываясь на свое имя, и притвориться, что идет к сцене, а на самом деле двинуться к выходу? Нет. Мог ли он подождать, пока назовут почти все имена, а затем незаметно проскользнуть под свое кресло и ползти по полу в направлении выхода и… открыть дверь на виду у всех? Нет.
Раздался голос, но уже другой:
- Мы получим сейчас патроны?
По какой-то неизвестной причине, этот вопрос вызвал смех в зале. Здоровяк улыбнулся и, подождав пока смех уляжется, ответил:
- Нет, ребята, я так не думаю. Вы получите патроны в самолете, а также ваши зеленые повязки.
- Когда мы сможем попрактиковаться с «малым»?- прокричал боец с изображение женщины и змеи.
- Когда приземлитесь в Герреро,- ответил Пикенс.- Будете стрелять в людей, пока не попадете, тогда и убедитесь, что оружие работает.
- А почему бы не пострелять здесь и сейчас в этих маленьких голубых мальчиков?- спросил кто-то и раздался глубокий гортанный гогот.
Охранники заморгали глазами, стараясь выглядеть суровыми и делать вид, что это не они были одеты в униформу голубого цвета.
- Они дружески расположены к нам, ребята,- снисходительно заметил здоровяк, но все в этой комнате осознавали, включая Дортмундера и охранников, что эти «ребята» могут охотно разорвать в клочья эти друзей просто для забавы.
Пикенс закричал:
- Давайте закончим, ребята,- и, сверяясь со списком, назвал имя:- Кроликовский!
Парень без одного уха и со шрамами на лице встал на ноги и пошел вперед, чтобы расписаться и получить свой Вальмет.
- Грубер! Санчес!
«А, может быть, кто-то не явился сегодня»,- думал Дортмундер, ссутулившись в своем кресле. - «Почему бы и нет? Так иногда случается. Парень опоздал на автобус или забыл завести будильник. Когда кто-то собирает группу людей, когда вызывают кого-нибудь, то всегда есть имя, на которое никто не откликается. Тогда вызывающий произносит «Эй», все смотрят по сторонам, и он, скривив рот в отвращении, отмечает что-то в планшете. И парню, который отсутствует, грозят неприятности».
