Валентина Андреева - Прививка от бешенства
– А твои?
– Мои отпечатки только на входной двери и ручке шкафа. Еще локтями и задницей на полу отметилась. Как думаешь, стоит его протереть?
– Давай еще и окна помоем!
Вытянув из кармана носовой платок, я выскочила в коридор и принялась полировать добрую половину двери, решив оставить наружную часть «на потом». Наташка уже препиралась с оператором «скорой», доказывая, что проявлять любопытство в части фамилии, имени и отчества, а также возраста больной стоит только после того, как она сама себя вспомнит. Было уже не до записной книжки. Одновременно я лихорадочно соображала, кем может быть пострадавшая. Примерив на нее ряд ролей, в том числе, бомжихи, домушницы и убийцы, решила остановиться на варианте соседки. Той самой, что иногда опекала Женечку. В этом случае оправдывалось ее появление в квартире: соседка имела свои ключи, зашла полить цветочки и легкомысленно не закрыла за собой дверь на замок. А тут как тут бомж, домушник или убийца!.. Стоп! Женщина заглянула в квартиру мимоходом. Одета для выхода на улицу либо возвращалась домой. Аккуратная. Туфли сбросила в коридоре. Возможно, у нее в руках была сумка. Я внимательно осмотрела маленький коридорчик, но ничего похожего на ручную кладь не заметила. Забыв про необходимость уничтожения следов нашего пребывания в квартире, пролетела в большую комнату и скинула с потертого кресла Наташку, державшую в руках обмотанную туалетной бумагой телефонную трубку. Следом за Наташкой и трубкой на пол грохнулся телефонный аппарат. Оставалось надеяться, что «скорую» подруга вызвать успела. Зря я турнула Наталью с места. Кроме махрового полотенца ни на кресле, ни под ним ничего не было. Уже проверяла. Вот что значит нервозность! Зато в углу за дверью валялся пластиковый пакет, из которого выглядывал батон хлеба.
Не дав Наталье взять реванш, я зачастила скороговоркой:
– Она вошла специально, злоумышленник, скорее всего, вошел не сразу, но почти следом. Женщина его появления не заметила. Он накинулся на нее сзади, вырвал из рук пакет… Не для того, чтобы перекусить. Видишь? – Я протянула Наташке батон из сумки. – Нетронутый. Как и лежащий там пакет кефира. А вот и… телефонная книжка! Ну, точно деваха – та самая соседка по лестничной клетке, которой Анна доверяла своего сына. Наташка! Анна смогла ей прозвониться и попросила спрятать эту самую книжку! С этой целью женщина сюда и заявилась. Второй визитер не видел, как она сунула книжку в сумку. Отвлекся на батон и… Потом отволок ее в маленькую комнату и сунул в шкаф… Нет. Не отволок. И не сунул. Тут и двое не справятся… Может, их трое было, маньяков?.. Ладно, потом додумаем!..
Я услышала шум подъезжающей машины.
– Дуем отсюда! С каких это пор «скорая помощь» приезжает так быстро?
Мы разом засуетились. Наташка сорвала бумагу с телефонной трубки, я понеслась протирать стол, а заодно со страху и пустую стеклянную вазу для цветов. Она успела запылиться. Руки тряслись. Пакет с хлебом, кефиром и сумка отчаянно мешали.
– Дома протрешь! – гаркнула подруга и запихнула вазу в швейцарскую сумку, из которой нелепо торчал не помещавшийся в ней стержень распылителя. По пути к двери мы заскочили к пострадавшей и вразнобой попросили у нее прощения за вынужденное бегство. Я еще успела пожелать ей долгих лет жизни. Через одноразовую маску. Она не ответила.
Сорвав с себя самодельный санитарно-эпидемиологический прикид прямо на выходе, я наскоро протерла халатом ручку входной двери, решив не тратить силы и время на остальную ее часть, гостеприимно дверь распахнула настежь и понеслась наверх следом за Наташкой. Поэтому очень удивилась, когда услышала требовательный трезвон, а следом громкий мужской голос, извещавший о прибытии врача. Наташка стянула с моей физиономии забытую мной маску и вызвала лифт.
Последствиями нашей спасательной операции подруга была не очень довольна. Старательно подслушанный разговор, в продолжении которого мы с ней собирали намеренно высыпанную рядом с машиной мелочь из моего кошелька, позволял сделать вывод: жертву диабета и преступника не госпитализировали. Врач из подъезда вышел примерно через полчаса. И был крайне недоволен.
– Ничего страшного. Чокнутая диабетичка! – поставил он окончательный диагноз бедняжке. – Сахар один и три, ввел глюкозу, пришла в себя и так меня отшвырнула вместе со шприцем, что вылетел в ванну и разбил стеклянную полку. Пришлось ей ноги связать полотенцем – не давала зажать руку после внутривенного. А когда совсем оклемалась, представляешь, спрашивает, где она находится?
Водитель хохотнул:
– Решила, что на том свете?
– Да нет. В шкафу или дома? Попросил приглядеть за ней бабулю с верхнего этажа. Только боюсь, что и она с приветом. Уверяла меня, что в квартире никого нет. В больной весу никак не меньше ста тридцати килограммов, а ее в упор не видно, а?!
Дальнейшего мы уже не слышали. Водитель и врач проворно заняли свои места и укатили.
– Ты украла у больной провиант, – укоризненно заметила Наташка.
– Будешь теперь попрекать куском хлеба?
– Фига себе, куском! Батон сперла! Просто боюсь, что воровство войдет у тебя в привычку. Кефир отдашь мне. Ты его все равно не любишь. Не возвращаться же назад! Пути не будет. Или будет. Один. В следственный изолятор. Не забудь вазу помыть и убрать подальше от кошек.
«Итак, она звалась Татьяной». Дородная и отзывчивая соседка Анны по лестничной клетке. Это мы вычислили почти сразу, сопоставив номера их домашних телефонов. На телефонный звонок откликнулась только через пару часов. Наташка тепло с ней поздоровалась, передала привет от Анны и с участием справилась о самочувствии. Судя по вытянувшемуся Наташкиному лицу, это участие Татьяне не понравилось больше всего. Она так разоралась, что не было нужды включать микрофон. С ним ее наверняка слышали бы все наши соседи, благо окна и балконная дверь были открыты:
– Нечего меня запугивать! Я никакого отношения к Анне не имею и иметь не хочу! А вот с вами еще побеседуют, стоит мне только мужу сказать! Номер телефона высветился, и я его записала!
– Если вы так из-за кефира и батона хлеба не первой свежести убиваетесь, то мы вам вернем. Деньгами или натурой.
Наташка, как мне показалось, немного растерялась.
– Подавитесь ими сами! Каким таким батоном? И при чем тут кефир не первой свежести?
– Извините, ошиблись номером, – пискнула я и нажала на рычаг телефона.
– Да! – одобрила мои действия Наташка. – Это не диабетичка. Эта, скорее всего, потомственная истеричка. С чего бы ей так орать?
– Наверное, не мы первые намекаем на самочувствие. И до нас ей угрожали.
Примерно через час раздался ответный звонок Татьяны, и я, опередив Наталью, схватила трубку. Кто знает, не пропало ли у подруги желание проявлять участие к дальнейшему самочувствию женщины? А трезвонили-то с моего номера, мне и отвечать.
– Здрассьте! Это вы мне недавно звонили?
– Да. Я уже извинилась за ошибку. Никто не собирался вам угрожать, просто передали привет от Анны..
– Спасибо, я сначала не поняла…
– Повторяю, мы ошиблись.
– Ну да! С приветом от Анны мне – Татьяне. Вас там что, две штуки? То-то, я слышу, голоса разные и на вчерашний не похожи.
– Вчера тоже ошиблись?
– Какое там ошиблись! Какая-то баба звонила, с прокуренным голосом… Митя! Кому сказала вынести ведро?!.. Минуточку… – бросила она мне, я торопливо заявила, что никуда не тороплюсь и обязательно подожду. Издалека доносился требовательный голос Татьяны, отгоняющий чадо от компьютера. Чадо что-то пищало в свое оправдание. – Алло? Так что вы там насчет Анны? Если это коротко – говорите, если нет, давайте переговорим в другом месте.
– Через пятнадцать минут у салона «Афродита».
– Через сорок минут! Мне ребенка покормить надо.
– И мужа! – со стороны напомнила Наташка. Это ж надо постараться прошептать так, чтобы услышали на другом конце провода!
– У меня, Слава те Господи, нет мужа! – отрезала Татьяна.
– Вот так всегда, – благоразумно отойдя подальше в коридор, посетовала подруга. – Почему-то одним везет в жизни, другим – нет.
– Хорошо, через сорок минут.
Я повесила трубку, собираясь сделать Наташке замечание по поводу неуместности ее заявления. Судя по всему, у Татьяны сложный характер, еще не хватало разрушить слабенький контакт, который удалось с ней восстановить.
– Вот нашим мужикам определенно с нами повезло, – повысила голос Наташка. – И в глубине души они не могут этого не понимать. Но ведь не хотят понимать! А постоянно напоминать – замучаешься. К таким бабам, как эта Татьяна, мужиков надо ссылать принудительно. На исправление… Имидж менять будем?
– Не будем. Мне показалось, Татьяна сама боится и ей нужна компания – вместе веселей бояться.
– В таком случае, она и есть вчерашняя диабетичка. Просто от страха не признается. Таким тоном может себе позволить разговаривать только женщина шестьдесят последнего размера фигуры. Не понимаю, зачем ей было выдумывать для нашего устрашения какого-то мужа?
