Людмила Милевская - Моя свекровь — мымра!
И подумала: “Раз нет пятидесяти, юность моя продолжается, о чем ты, красавчик, в ближайшее время непременно узнаешь”.
Детектив мыслей моих не читал, а потому улыбнулся и, потирая руки, сказал:
— Ну что ж, если продукты распределены, значит можно и приступать.
И мы приступили к трапезе — особенно приступил Арнольд. Стало ясно, почему он спешил нас покинуть, этот обжора. Он единственный выпадал из приятной светской беседы. Он и Фрося — подруга ныла, просилась домой и мечтала о выставке ежесекундно.
Мы с моим детективом вели себя безупречно: предавались еде и неспешным беседам. За трапезой обсуждалась все та же тема: причина моего похищения. Между первым и вторым куском Евгений меня огорошил.
— Думаю, не ошибусь, предположив, что история эта напрямую связана с вашим другом якудзой, — сказал он.
Чуть колбасой я не подавилась от его невыносимой находчивости.
— Да что вы, — прыснула со смеху я, — как вам удалось так метко и правильно догадаться?
— Ошиблись только в одном, — вставила Фрося. — Якудза Мархалевой не друг, а я страшно хочу домой.
На ее тоску о доме внимания уже никто не обращал, не обратил и детектив.
— Да я о другом якудзе, — занервничал он. — Я о том, который метит в друзья, я о переводчике, который письма писал.
— А-аа, — прозрела я, — вы, Женечка, о господине с мотоциклетной фамилией, все время забываю ее.
— Судзуки, — подсказала мне Ефросинья и не к месту вздохнула: — Хочу домой.
Я прожгла ее взглядом и спросила у детектива:
— И к чему вы Судзуку моего сейчас приплели?
Евгений горделиво ответил:
— К тому, что он подписался Тацу, Великий Дракон. Известно ли вам, что так называются предводители кланов в мафиозной организации Японии, настоящии якудзы?
Глупости такой я поразилась:
— Хотите сказать, что мой переводчик предводитель одного из кланов якудзы?
— Да, — подтвердил детектив, — и думаю, не одного клана, а многих. Тацу — высокое звание. Считай генерал.
— Чушь, — воскликнула я, — мой переводчик так подписался из чистых понтов, говоря откровенно. Как человек интеллигентный, он мал и тщедушен. Это только когда сила есть, ума не надо. А если есть ум, то сразу становится ясно, что и сила не помешает. Отсюда и погоняло… Ой, простите, отсюда и псевдоним берется со смыслом. Вот вам и Дракон.
— Ты видела его? — с серьезнейшим видом спросила вдруг Ефросинья и снова не к месту шарманку свою завела: — Я страшно хочу домой, лучше бы мы не возвращались сюда.
— Чем тебе здесь не нравится? — с плохо скрываемым раздражением осведомилась я. — Бандиты кругом! Приключения! Опять же красавцы мужчины, у Арнольда вон гигантище агрегат! У Евгения ум грандиозный! И мышцы! И сила! Короче, приятное общество, сидим, едим колбасу с огурцом. Мне, как творческой личности, это очень полезно.
Фрося, покрутив у виска пальцем, (до сих пор не пойму на что намекала) сердито спросила:
— А если нас завтра убьют? Не слишком ли дорого придется мне заплатить за твои удовольствия?
— Глупости, тебе совсем не придется платить. Евгений сказал, что нас сегодня отпустят.
Воскликнув это, я огорчилась:
— Честное слово, здесь так хорошо, что уходить даже не хочется.
Детектив с нетерпением ждал конца нашей с Фросей дискуссии. Заметив его нетерпение, я спросила:
— Что вас беспокоит?
— Ефросинья задала вам вопрос, ответ и мне интересен.
Я изумилась:
— Да ну! Неужели она на такое способна? Фрося, повтори свой вопрос.
— Когда мы домой попадем? — незамедлительно спросила она.
— Неужели это и вам интересно? — удивленно воззрилась я на Евгения.
Он раздраженно замотал головой:
— Нет, она о другом вас спросила.
— О чем же?
Фрося других вопросов не помнила, и Евгений вынужден был сам вопрос задавать.
— Почему вы решили, что ваш переводчик не может быть главным якудзой? Вы его видели? — спросил он.
— Нет, но уверена, что он какой-нибудь хилый очкарик, ничтожество, вот и решил назваться Драконом. А почему бы и нет? Чем ничтожней мужчина, тем фанфаронистей. Впрочем, я таких не осуждаю.
Мой детектив проницательно на меня посмотрел и спросил:
— А с чего вы взяли, что ваш переводчик ничтожество? Что натолкнуло вас на эту конкретную мысль?
Едва я открыла рот, чтобы дать умнейший ответ, как Фрося опередила меня.
— А разве приличный мужчина способен хвалить то, что написала писательница Мархалева? — спросила она, показывая на меня колбасой.
Оскорбительно, правда?
Ужасно!
Вы думаете, я оскорбилась?
Нет.
Не успела. Арнольдик опередил и так возмутился, что я не нашла в себе сил перекричать этого порно-актера, глупца, труса, обжору и горлопана. (Боже, сколько в нем недостатков!)
— Что-о? — завопил он, (тоже тыча в меня колбасой). — Писательница? Мархалева? И все это она? А кто же тогда художница?
— Художница я, — ответила Фрося, чванливо ткнув себя в грудь огурцом. — Битый час вам твержу о выставке моих гениальных картин в чудесной Германии.
(Вот зараза! У меня уже хвастать она научилась!)
— Я в курсе, — подтвердил мой Евгений. — О картинах неоднократно шла речь.
— Вот это попал наш Якудза! — загадочно гаркнул Арнольд и, прихватив свой кусок колбасы, бодро дернул к дивану.
Мой детектив за ним поспешил — со своим куском колбасы, и без всяких с моей стороны приказаний — потому что за дверью раздались шаги.
И не просто шаги — топот стада “быков”.
Мы с Фросей, подстать Арнольду, “быкам” и Жене, медлительностью совсем не страдали. Когда дверь распахнулась, мы с подругой, как куры на жердочке, уже на диванчике благочинно сидели и остатками колбасы баловались, переживая лишь об одном: не удивятся ли наши “быки” скудности этих остатков?
И в самом деле, за очень короткий срок мы, хрупкие девушки, успели слопать фантастически много — целую палку!
И два огурца!
Переживали мы зря. Вы знаете, нет, не удивились “быки” — им было не до того. В отличнейшем настроении они волокли телевизор. Валет замыкал бычье шествие, загадочно потирая свой пенис, то бишь в ухе серьгу.
— Зрелищ хотели? — ехидно спросил он у меня, когда телевизор был установлен напротив дивана.
Я, проглотив застрявший в горле кусок, растерянно промычала:
— В каком-то смысле, наверное, да, зрелища не помешали бы.
Валет бодро изверг из себя “гы-гы!”, остальные “быки” и вовсе заржали.
Признаться, меня насторожили их пошлые и тупые ухмылки, но, как вежливый человек, я поблагодарила “быков” за отклик на просьбу.
— Да шо там спасибы нам говорить, — зло втыкая вилку в розетку, живо ответил Валет. — Ты зрелищ просила?
Нервно сглотнув, я сказала:
— Ага!
— Их есть у тебя! — хохотнул Валет и с силой дернул свой пенис, чуть “бычара” ухо себе не оторвал. — Новость смотрите, — посоветовал радостно он.
Я (сдуру) тоже обрадовалась:
— Да-да, новостей мне не хватает. Свекровь уж и групповуху мне приписала, а я даже в кино не была!
— Ну, так сейчас везде побываешь, — туманно пообещал Валет и, бросив: — Девочки, развлекайтесь, — вышел из комнаты.
“Быки” за ним поспешили.
“Странные они сейчас какие-то были”, — подумала я, но Фрося включила уже телевизор, и мысль моя оборвалась.
Выпустив из дивана Арнольда и Женечку, мы уселись рядком и заспорили что будем смотреть. Шли детские мультики, а Фросе подавай развлекательные каналы с разными ток-шоу, Арнольду — спортивный канал, детектив заявил, что намерен смотреть “Человек и закон”, меня же сверлил вопрос: “Почему бандиты намекали на новости?”
— Значит новости и надо смотреть! — воскликнула я, чем вызвала стон несогласия, причем, хоровой.
Давая несогласным понять, что митинги бесполезны, я вырвала из рук Ефросиньи пульт и переключилась на “Новости”. Дабы возражения пресечь, угрожающе глянула на мужчин, а они и рады уже, рот открыв, восхищенно уставились на экран. А Фрося, наоборот, отвернулась, глаза зажмурив.
— Что такое? — воскликнула я.
Арнольд хохотнул:
— По “Новостям” порнуху крутят уже! Вести с фронта сражения!
Глянула на экран и глазам своим не поверила: напряженная шла там “борьба” — фирменный акт половой, да какой!
Кто кого невозможно было понять в хитросплетении тел, но очевиден был факт, что занимались тела любовью с большим огоньком. И с азартом! И все это происходило не где-нибудь, а в “Новостях”, о чем извещала нас надпись в углу экрана.
— Куда катится наша страна?! — воскликнула я, как писатель.
А как рядовой зритель, я с интересом уткнулась в экран, сожалея, что не вижу лиц участников акта.
Впрочем, долго сожалеть мне не пришлось, лица тоже нам показали. Сначала мужское. Он был ничего, симпатичный такой мужчина вполне зрелых лет. Для меня, правда, он староват, но, если взять во внимание его супер-активность, то можно (как развлекательный вариант) и этого старичка рассмотреть.
