Сергей Ульев - Шерлок Холмс и десять негритят
— Наверное, подумали, я нарочно.
— Что нарочно?
— Ну, пошатнулась.
— Уф-ф.
Делла быстро обняла Марлоу за шею и притянула к себе. Он поцеловал ее. Она крепко прижала на долгую минуту свои губы к его, потом спокойно изогнулась в его объятиях и очень удобно угнездилась. Издала легкий, долгий вздох.
— Если бы нас сейчас видел мой шеф, он бы вас убил, — заявила она.
— По справедливости, меня стоило б прикончить еще в колыбели, — ответил Марлоу.
Хихикнув, Делла притронулась пальцем к кончику его носа.
— Филип… Почему вас так часто бьют, Филип?
— Мой портрет тоскует без лиловых красок. Может, сядем на пол, детка, — предложил он. — Рука у меня начинает уставать.
Она снова хихикнула, грациозно освободившись.
— Наверное, думаете, что я много целовалась.
— Как и всякая девушка.
Она печально улыбнулась и, чуть сощурясь, поглядела на него снизу вверх.
— А вот и не угадали. От моего шефа не дождешься. Сидишь с ним в конторе с утра до вечера, копаешься в бумажках или мотаешься по городу в поисках каких-нибудь дурацких улик — все ему некогда. Чмокнет пару раз… за неделю, да и то чаще всего в щечку — вот и все удовольствие. А что вы хотите, если у него на уме один только окружной прокурор.
— Да?
— Предел его желаний — это посадить на очередном процессе прокурора в лужу и утереть нос судье. На все остальное ему просто не хватает ни времени, ни сил… — Она мечтательно вздохнула. — А некоторые девушки целуются даже на церковных собраниях.
— Иначе не было бы никаких церковных собраний, — сказал Марлоу. — Если у вас есть предложение, скажите, в чем оно состоит.
Делла одарила его сияющей улыбкой.
— Мужчина всегда мужчина, если речь идет не о моем шефе. Как вы считаете, Филип?
Затащить ее в постель казалось не труднее, чем побриться в парикмахерской. Но Марлоу не любил спешить в подобных двусмысленных ситуациях. Происходящее здесь впечатляло его не больше, чем балетмейстера — ноги балерин. Достав платок, он стер с лица помаду. Цветом она ничуть не отличалась от крови — свежепролитой крови.
— Я слышала, что вы крепкий орешек, Филип.
— Вас ввели в заблуждение. Я очень чувствителен. Расстраиваюсь из-за каждого пустяка. В замке то и дело кого-нибудь убивают, это действует мне на нервы.
Он подошел к столу и взялся за бутылку «Старого лесничего». Понюхал горлышко. Запах оказался приятным. Марлоу торопливо налил себе изрядную дозу и быстро проглотил.
— Пожалуйста, не говорите про убийства! — воскликнула девушка. — Мы-то ведь живы.
— Вижу, что вы не убиты — пока.
— Не будьте таким противным. Я тут не виновата. — Делла возмущенно всплеснула руками. — Я тайком пришла к вам, а вдруг вы и есть тот самый загадочный убийца, которого никак не могут поймать!
Марлоу несколько раз глубоко вздохнул и поглядел на свои руки. Медленно распрямил пальцы. Ничего не говоря.
— Вы сердитесь на меня? — робко спросила Делла, чертя по столу кончиком пальца.
— Надо бы как следует отхлестать вас по щекам, — сказал Марлоу. — И бросьте притворяться наивной. А то отхлещу вас не по щекам.
Ее дыхание резко оборвалось. Она сделала пару шагов назад и опустилась в кресло.
— Да как вы смеете?
Он налил себе еще. Отпил немного и, не ставя стакана, ехидно посмотрел на нее.
— Думаете, мне нравится, когда меня обвиняют в убийствах? Если я сам только и жду, когда настанет моя очередь пасти архангелов в садах Эдема.
— Вот уж не думала, что вас так легко напугать. Мне казалось, вы смелый человек.
— Только с виду, — прорычал Марлоу, отодвинув от себя стол. Делла вжалась в кресло. — Смелый только с маленькими девочками вроде вас, коротко стригущими ногти. На самом деле я размазня.
Взяв Деллу за руку, он рывком поставил ее на ноги. Голова ее запрокинулась. Губы разжались.
— Духи, — сказал он, потянув носом воздух. — Ах, милочка. Вы надушили за ушами — и только ради меня.
Она кивнула. Глаза ее сверкали.
— Ты хотел бы улечься со мной в постель, Филип?
— Как почти любой мужчина.
— Я не против, что время от времени ты слегка выпиваешь. Правда, не против.
Их лица разделяли шесть дюймов. Марлоу подмывало щелкнуть ее по носу.
— Давай не будем касаться секса, детка. Улечься с тобой в постель — дело не срочное. Это можно устроить в любой день.
— Но сегодняшний день может стать для нас последним. — Она схватила его за руку. — Ты не пожалеешь о потерянном времени. Я не из тех химических блондинок, о кожу которых можно зажигать спички. Не из бывших прачек с большими костлявыми руками, острыми коленками и непривлекательной грудью.
— Давай, — сказал Марлоу, — хоть на полчаса забудем о сексе. Штука эта замечательная, как шоколадный пломбир. Но бывают времена, когда ты скорее перережешь себе горло. Я, наверно, предпочту поступить так.
— Ты в дурном настроении, Филип, — с огорчением проговорила она, отступая.
— Да, в дурном. Всю жизнь меня преследует сонмище женщин, они виснут у меня на шее, падают в обморок, требуют, чтобы я их поцеловал и все такое прочее. Всю жизнь, хоть я и старая развалина без яхты.
— Без яхты, — повторила Делла. — Ах вот в чем дело… Теперь я, кажется, поняла.
— Падайте, падайте в обморок, — сказал частный детектив. — Подхвачу при первом отскоке от пола.
Она попыталась улыбнуться. Сжала губы и пошла к двери. Взявшись за ручку, она резко обернулась.
— Перестаньте надо мной насмехаться. Я просто вне себя от ваших шуточек.
— Вдохните поглубже и выйдите из себя так, чтобы я это услышал, — сказал Марлоу, приближаясь к ней.
— Что еще? — с вызовом спросила она.
— Тебе нужно застраховать ее, детка, — сказал он, коснувшись пальцем ее груди. Отнюдь не подложной. Сосок был тверд, как рубин.
Делла Стрит размахнулась и съездила Марлоу по лицу. Звук был таким, словно в замке опять кого-то прихлопнули.
— Больно? — негромко спросила Делла.
Он кивнул.
— Отлично.
Она размахнулась и ударила его еще раз, пожалуй, посильнее, чем в первый.
— Думаю, вам следует поцеловать меня, — выдохнула она. Глаза ее были ясными, чистыми, нежными.
— Поверьте, я не целую вас только по одной причине. Мне не хочется огорчать вашего шефа. Вам с ним еще работать и работать.
Она молча вышла в коридор, закрыв за собой дверь.
— И краснеть вовсе не обязательно, — сказал Марлоу двери.
Потом хлебнул виски и плюхнулся на диван.
Часть 4.
Под звуки органа
Глава 36.
Мисс Марпл в театре
В гостиной по кругу сидели четверо мужчин и две девушки: Шерлок Холмс, доктор Ватсон, комиссар Мегрэ, Филип Марлоу, мисс Марпл и Делла Стрит. Инспектора Жюва сюда никто не приглашал, а адвокат Мейсон и сам не пожелал прийти. Отец Браун был только что отослан прочесть молитву над Эркюлем Пуаро.
— Итак, дамы и господа, — сказал Холмс, сложив руки на груди. — Я пригласил вас сюда от имени мисс Марпл, и хотел бы предложить ей начать наш разговор. Прошу вас, мисс Марпл.
— Благодарю, голубчик. — Она оправила свой бретонский чепец, закинула ногу на ногу, и озабоченно вздохнула. — Здесь все неладно, господа. Поначалу мне в Киллерданс-холле показалось так прекрасно, так чудесно очень понравилось. Даже в таком затерянном среди болот замке, с удовольствием думала я, случаются интересные события, встречи, приключения. Казалось, тут все хорошо, но выяснилось, что это не так. Все здесь перемешано: люди настоящие и люди ненастоящие… И не всегда возможно их различить.
— Что вы имеете в виду, мадемуазель? — спросил Мегрэ. Не осмеливаясь закурить в ее присутствии, он уныло посасывал незажженную трубку.
— Я встречала здесь кадровых сыщиков и сыщиков в отставке, но были среди них и такие, которые только казались сыщиками, а в полиции никогда не служили. Потом, эти врачи, адвокаты и священнослужители, которые врачами, адвокатами и священнослужителями никогда не были…
— Вы намекаете, что отец Браун вовсе не святой отец? — изумился Ватсон; шпильку в свой адрес он пропустил мимо ушей..
— Да, — кивнула мисс Марпл, — и я очень удивлюсь, если окажусь не права. Множество странных вещей происходит в этом замке, трудно поддающихся объяснению. Все слишком чудесно, чтобы быть настоящим. Раньше я не могла даже и мечтать о том, что когда-нибудь окажусь в замке, где один за другим будут совершаться убийства. И вот — пожалуйста, я здесь, и все происходило как в любимой сказке. Да, признаюсь, я согласна на два убийства, на три, на четыре. Но пять?! Целых пять убийств! Это уже перебор, наводящий на определенные размышления. Вы понимаете, господа, о чем это я?
Марлоу поймал взгляд Холмса. Великий сыщик снисходительно пожал плечами: он дал старой леди слово, пусть она теперь говорит, что хочет.
