Дарья Донцова - Принцесса на Кириешках
– Я слышала другую версию их знакомства, – насторожилась я, – про детский сад, и девочку, которую следовало отвести домой.
– Мне-то сама Света рассказывала, – перебила меня Таня, – вот так она Васю и окрутила. Хитрая была очень.
– Однако странно.
– Что?
– Ну с Ниной Ася не захотела родниться, а со Светой свадьбу сыграли.
Таня перестала мять клеенку:
– Светка-то никому не рассказала про родство с Надеждой, и матери молчать велела. А потом… Ладно, слушайте уж все! Знаете, на что Света Васю взяла?
– В общем, наверное…
– На постель, – откровенно заявила девушка, – у него имелись специфические привычки. Нинка о них Светке растрепалась, ну а та не растерялась. Я бы лично не вытерпела, но Свете жутко хотелось из грязи вылезти, вот она и делала вид, что от секса с ним в восторг приходит. Но с каждым днем ей все тяжелей и тяжелей приходилось. Мы с Машкой Теткиной…
– Это кто?
– Машка?
– Да.
– Светкина самая лучшая подруга. Вот она может такого порассказать!
– Я считала, что у Светы ближе тебя и Вики Костенко никого нет.
– Вика, – вздохнула Таня, – да, точно, только Вику-то не достать!
– С ней что-то случилось?
– Нет, – ответила Таня, – Жорка, брат ее, недавно женился очень удачно, у его супруги папа такая шишка! Вот он Жору со своей дочерью в загранку и отправил. В Германии они теперь живут, и Вика с ними.
– Вы мне можете дать телефон?
– Чей? – вытаращилась Таня.
– Костенко.
– Не знаю его.
– Тогда Маши Теткиной.
– А зачем?
– Это тайна?
Таня пожала плечами:
– Не секрет вовсе, пишите!
Я вытащила из сумочки ручку и блокнот:
– Странно как-то!
– Что именно? – поинтересовалась Таня.
– Что Жора уехал!
– Вовсе не странно, – пожала плечами Таня, – он давно мечтал отсюда убраться. А тут случай представился!
– Знаете, где он живет, город, улицу?
– Нет, – воскликнула Таня, – мы не переписываемся!
Я попыталась переварить информацию:
– Давно он уехал?
Таня призадумалась:
– Ну… Сначала Вася сгорел, у Курочкорябских пожар на городской квартире случился. Затем у Светки выкидыш произошел, ну а потом Жорка женился, и адью.
– Послушайте, откуда вы все знаете? – не выдержала я. – Про Нину, свадьбу, Светлану…
Внезапно Таня покраснела:
– Мы же дружили со Светой!
– И она вам все откровенно рассказала?
Таня замялась:
– Ну, в общем, не совсем мне… но я знаю все!
– От кого?
– От Вики! Она… ну да это неважно!
– А почему Теткиной на поминках не было? Ей не позвонили, не предупредили о несчастье?
Таня снова схватилась за клеенку:
– Машке же звонить бесполезно, все равно не придет.
– Почему?
– Она практически никуда не выходит, дома работает.
– Понятно, – протянула я.
Внезапно Таня встала, подошла к мойке, открыла кран и стала пить взахлеб.
– Вы бы фильтр купили, – посоветовала я, – самый обычный, пластмассовый, стоит недорого, а хорошо работает. Не следует прямо из трубы воду в себя заливать.
– Ничего, – пробормотала Таня и ушла.
Я осталась на кухне одна, время тянулось томительно долго. Прошло около четверти часа, прежде чем вернулась Таня. Ее волосы были мокрыми, похоже, она либо принимала душ, либо просто сунула голову под струю.
– Вы уж извините, – совершенно трезвым голосом сказала она, – стоит мне чуть-чуть выпить – и все, несет по кочкам. Потом только диву даюсь, какие глупости болтала. Мне, честно говоря, верить в такой момент нельзя, набрешу и забуду. Знаете, сколько раз я в идиотские ситуации попадала. Но это еще не самая главная беда, хуже другое! Я, когда нажрусь, нормальной всем кажусь, не мямлю, не заикаюсь, просто лабуду несу. Вот многие мне и верят, а не надо! Я всех друзей из-за этого потеряла! Вы бы забыли наш разговор! Ни слова правды-то в нем нет!
Я улыбнулась:
– Конечно. Кто же поверит пьяной девушке?
ГЛАВА 17
На улице неожиданно оказалось светло. Я глянула на часы, надо же, еще совсем не поздно. День выдался суматошный, начался он с похорон, процедура была назначена на девять утра, потом тягостные поминки… Вот отчего мне показалось, что сейчас уже ночь, а на самом деле вечер только начинается.
Рука полезла за мобильным. Значит, Оля, проявив решительность, выгнала домработницу и ее дочь. Что ж, насколько я успела узнать Ольгу, это вполне в ее духе. Она груба, эгоистична и абсолютно не считается с другими людьми. Все-таки странная вещь – генетика. Похоже, дочь пошла в отца. Она презирает чудаковатого Льва Яковлевича, но унаследовала папины черты характера. На первый взгляд у Оли нет ничего от Аси. Но способна ли девушка на убийство?
Некоторые могут отнять у малыша вкусную конфету, чтобы съесть самому, другие спокойно предают друзей, не счесть на земле индивидуумов, которые терпеть не могут собственных братьев, сестер и родителей, но лишить жизни себе подобного способны, к счастью, лишь единицы.
Поеживаясь от прохладного ветра, я набрала номер Маши Теткиной. Да, большинство нормальных людей не станут убивать врагов, побоятся наказания, кто божьего, а кто людского суда, с неизбежными последствиями в виде отправки на зону. Но если нам пообещают, что никто и никогда не узнает о совершенном преступлении, тогда как? Сколько людей перешагнет через моральные запреты?
– Слушаю вас, – раздался звонкий голос.
– Можно Машу?
– Я у телефона.
– Вы меня не знаете…
– Вполне вероятно, – бодро ответила девушка. – Со всеми познакомиться невозможно.
– Вы дружили со Светланой…
– Какой?
На секунду я растерялась, но потом быстро ответила:
– Женой Василия, Курочкорябской.
– Да, – подтвердила Маша, – верно.
– Вы знаете, что она умерла?
– Мне звонили.
– Что же вы не пришли на похороны? – не утерпела я. – Если были близки, то, ей-богу, это странно!
– Понимаете, – спокойно ответила Маша, – такси не приехало! Я вызывала специально, долго ждала, а потом из диспетчерской позвонили и сообщили, что накладка получилась, машина не придет!
Я ожидала услышать от Маши что угодно: заболела, не отпустили с работы, муж воспротивился поездке на кладбище, не с кем оставить ребенка, только-только вернулась из командировки, но такси…
– Можно было бомбилу поймать или на метро до морга доехать, – рявкнула я, – а еще подругой называетесь!
Внезапно Маша воскликнула:
– Метро! Ну это не для меня!
Понятно, еще одна Оля, превыше всего ставящая собственные удобства. Кто бы спорил, конечно, в подземке душно, ходят попрошайки, но если учесть, что умерла ее подруга, которую нужно проводить в последний путь…
– Собственно говоря, что вам от меня надо? – спросила Маша.
Я была настолько потрясена ее поведением, что, не задумываясь, рявкнула:
– С вами говорит майор Романова. Мне поручено расследовать дело об убийстве Светланы Курочкорябской. Я знаю, что вы тесно общались с погибшей. Ваш долг ответить на мои вопросы.
Маша кашлянула:
– Приезжайте. Только я живу далеко, в Красногорске. Это уже за МКАД.
Я обрадовалась: надо же, как удачно. Наш дом расположен совсем недалеко от Красногорска. Пообщаюсь с Теткиной и поеду к себе.
Позвонив в дверь, я услышала из-за створки:
– Входите, открыто.
Я вошла в темную прихожую. Тусклая лампочка освещала помещение, очень смахивающее на коридор в районном отделении милиции. Стены были выкрашены блестящей масляной краской, низ темно-синий, верх голубой. Пол покрывал потертый, местами рваный линолеум. В углу висела самая простая, дешевая вешалка из некрашеной сосны. Никакой обуви или верхней одежды не было видно. Прихожая выглядела нежилой и безликой, ни зеркала, ни столика или тумбочки, куда вошедшие обычно бросают шапки, перчатки, шарфы, ни кашпо с цветами, ни картины, ни календаря…
Я поискала хоть какие-нибудь тапки и не нашла. Идти в квартиру в уличной обуви, конечно, неприлично, но снимать сапожки и топать в чулках по грязному полу мне совершенно не хотелось.
Я сразу обозлилась на хозяйку. Хороша Маша! Даже не вышла встретить человека! А раз так, то получай фашист гранату.
Прямо в сапогах я шагнула в комнату. Она тоже оказалась почти пустой. Из мебели здесь были стол, большой диван и два разномастных кресла, одно из них стояло спиной к двери. Я возмутилась. Первый раз встречаю подобную девицу. Сидит в кресле, вон, над спинкой торчит голова, и даже не собирается встать, чтобы поздороваться.
– Добрый вечер, Маша! – гаркнула я.
Кресло стало медленно разворачиваться, я увидела большие колеса, потом существо, сидящее на клетчатом пледе, и едва сдержала крик.
Тщедушное тельце скрючилось между подлокотниками. Слишком тонкая шея поддерживала несуразно большую голову, покрытую редкими волосами. Длинные худые руки походили на корявые ветки.
– Здравствуйте, – веселым голосом сказала Маша, – садитесь. Могу угостить вас чаем, но для этого нам придется перебраться на кухню.
