Татьяна Луганцева - Антракт для душегуба
– Да нормально все у меня. Я пока не на пальцах, но надо и растяжку делать, и нагружать икры, чтобы мышцы не атрофировались. Неделя застоя и для танцующего артиста – катастрофа. Так что я сегодня репетировать должна. Как смогу.
– Но, Варя, там же в театре тот гад, что насыпал тебе стекла в пуанты! Ведь мерзавец не найден!
– Ха-ха-ха… Никто его и не найдет, можно только догадываться. А мне что, больше в театр не ходить? Ну уж нет… Просто теперь я осмотрительнее буду. И потом, если честно, по характеру преступления меня хотели покалечить, чтобы я не смогла танцевать. Так?
– Так…
– Но никак не убить. Я после переделки, в которую попала в твоем доме, стала несколько оптимистичнее, поэтому за свою жизнь не опасаюсь. Повторять попытку членовредительства, когда театр наводнен сотрудниками милиции, по меньшей мере глупо, а особо тупых у нас в труппе нет. Так что не переживай.
– И все-таки могу и я подъехать? – спросил Габриэль, понимая, что элементарно хочет увидеть Варю.
– На репетицию?
– На тебя посмотреть… Может, потом поужинаем вместе? Да и разговор у меня к тебе есть.
– Хорошо, приходи, – согласилась Варвара.
Весь день Габриэль, даже погрузившись в дела бизнеса, участвуя в переговорах, подписывая документы, думал, что скоро увидит ее, и в сердце поселилась трепетная тревога – чувство, доселе не знакомое ему. Ближе к вечеру, когда он уже находился в томительном ожидании, к нему в кабинет заглянула Ирина, одна из его секретарш.
– Габриэль Виленович, извините…
– Да?
– Тут такое дело… – замялась девушка.
– Говори как есть!
– Вы все встречи отменили, – сразу же обозначила Ира, что не забыла распоряжение шефа.
– Совершенно верно. И не буду ни с кем встречаться. Только не сегодня! Перенеси все встречи.
Секретарша зашла в кабинет и закрыла за собой дверь. Затем, максимально понизив голос, прошептала:
– Я все понимаю, но, зная ваше доброе сердце, все же рискну сказать. Женщина-инвалид очень просится к вам. Ей, наверное, тяжело туда-сюда ездить. Но как скажете…
Габриэль задумался:
– Ладно, пригласи ее. Время еще есть, но немного.
Он встал и пошел навстречу посетительнице. Дверь открылась, и в кабинет въехала на инвалидной коляске женщина с приятным интеллигентным лицом и в скромной, но опрятной одежде.
– Здравствуйте, – улыбнулся Габриэль и оказался совсем не готовым к тому, что женщина вдруг разрыдается в голос. Он кинулся к ней. – Успокойтесь! Что с вами? Может, воды? Что произошло? Я могу чем-то помочь?
– Вы такой красивый… – сквозь всхлипывания сказала женщина.
– Спасибо, конечно, но при чем здесь моя внешность? Вы же наверняка не за тем пришли ко мне, чтобы комплименты делать, у вас какое-то дело. Успокойтесь, пожалуйста. Принесите нам чай и кофе! – крикнул Габриэль по селекторной связи.
Женщина постаралась взять себя в руки и вытерла лицо носовым платком.
– Успокоились? Вот и славно! Что вы так расстроились? Чем могу помочь? – повторил Габриэль.
– Вы меня по идее ненавидеть должны, – вздохнула женщина. И представилась: – Меня зовут Яна Григорьевна.
– Очень приятно, – пожал посетительнице руку Габриэль. – Но я не понимаю… Мы встречались?
– Я плачу потому, что вы очень похожи на своего отца, – пояснила странная посетительница.
– Вы его знали?
В кабинет вошла вторая секретарша, катя небольшой сервировочный столик. На его стеклянной поверхности стояли сахарница, заварочный чайник, кофейничек, вазочка с печеньем, чашки.
– Угощайтесь… – Габриэль помог Яне Григорьевне подъехать к столу и кивнул секретарше, отпуская ее. – Вам чай, или кофе?
– Чай, пожалуйста. Я была его женой… – сообщила вдруг посетительница.
– Женой? Простите, не понял…
– Ваш отец ушел из вашей семьи и женился на мне. Я его вторая супруга, – пояснила инвалид. – Вот так получилось… Вы очень на него похожи.
– Это неожиданно для меня… – пробормотал Габриэль. – Что с ним сейчас?
– Он умер три года назад. Сначала долго болел, а потом скончался… – Посетительница промокнула слезы платочком. – Я чувствую вину перед вами.
Габриэль налил себе кофе.
– Не надо чувствовать вины, все в порядке. Мы с мамой не пропали, я вырос, встал на ноги, зарабатываю, маму полностью содержу. Она никогда его не вспоминала. Жизнь такая штука…
– Я понимаю. И рада, что у вас все хорошо, несмотря на то, что вы выросли без отца, – Яна Григорьевна обвела глазами кабинет.
Габриэль осторожно спросил:
– Извините, вам что-то нужно? Вы для чего сейчас пришли ко мне? Говорите…
– Все правильно, – вздохнула посетительница.
– Что именно?
– Отец не вспоминал о вас, вы не спрашиваете о нем… Вы совершенно правы, я не просто так пришла к вам. Никогда бы не осмелилась, если бы не заставила нужда. Видите ли, у нас с Виленом родился сын. Так что у вас есть родственник – брат. И я пришла просить не за себя, за своего ребенка. Он очень нуждается в помощи. Но если вы откажете, я пойму. У меня теплится маленькая надежда на чудо, что вы все-таки поможете, потому что до сих пор не выгнали меня. То есть эта надежда крепнет…
– Я слушаю вас, Яна Григорьевна, – спокойно произнес Габриэль.
– Эмиль – хороший мальчик, очень чуткий, добрый и эмоциональный…
– Я так понимаю, что речь идет о вашем сыне? – спросил Габриэль.
– Да. Извините, я волнуюсь.
– Ничего, ничего. Рассказывайте.
– Он хорошо учился, всегда меня слушался. Потом умер отец. А Вилен очень любил его, Эмиль был долгожданным ребенком для нас обоих. Ой, я зря сказала, что Вилен любил моего сына? Вам, наверное, было больно слышать? – Женщина захлопала влажными ресницами.
– Совсем нет, – улыбнулся Габриэль, – у меня нет по данному поводу никаких предрассудков. Это прекрасно, что отец любит своего сына.
– Извините. Так вот, Эмиль очень сильно переживал смерть отца, впал в депрессию. Он остался единственным мужчиной в семье, теперь ответственность за меня и сестру легла на него.
– У вас еще и дочь есть? – спросил Габриэль.
– Девочка – дочь моей погибшей младшей сестры. К нам попала в возрасте четырех лет, а сейчас ей восемнадцать. Мне она как дочка, Эмилю как сестра.
– Понятно. Вы пейте чай, не стесняйтесь…
– Спасибо, очень вкусный. Наверное, дорогой? Я такого даже и не пробовала никогда. Извините, волнуюсь…
– Я пью чай эксклюзивных китайских сортов, – пояснил Габриэль, не понимавший, почему посетительница постоянно акцентируется на его благосостоянии. – Так что там с Эмилем?
– Да, да… О, это все из-за меня! – опять начала заводиться женщина. – Жизнь начала портиться, когда я села в инвалидную коляску. Это случилось за два года до ухода Вилена, и, думаю, переживания за меня подтолкнули болезнь мужа – у него с возрастом «шалило» сердце – к ее логическому завершению. После его смерти стало, конечно, еще тяжелее, с моими-то ограниченными возможностями. Да, было очень тяжело, но я как-то собралась и смирилась даже. Ничего, сын все же уже не маленький, в институт поступил. Но вдруг моя болезнь прогрессировать начала, почки совсем отказывались работать. Я, честное слово, скрывала свое состояние, как могла, но Эмиль однажды побеседовал с лечащим врачом, та ему и выдала – собирайте, мол, деньги на операцию, если не хотите потерять мать. А где бы он, студент-пианист, нашел такую громадную сумму? Вот Эмиль и совершил этот жуткий поступок!
Женщина перевела дух и, пригубив чай, поморщилась, словно выпила водки.
– Ваш сын влип в какую-то историю? – догадался Габриэль, косясь на часы.
– Да, и еще как влип… Он у нескольких людей вытащил кошельки. Но его не поймали, все это выяснилось позже.
– Ого! Воровство!
– К сожалению, именно так. Украл сто тысяч рублей. Господи, прости его! Вот на что, дурачок, пошел ради матери.
– А сколько надо на операцию? – поинтересовался Габриэль, никогда ранее не сталкивавшийся с данной проблемой.
– Одна почка пятьсот тысяч, две – миллион.
– Три – миллион пятьсот… – Задумавшись, Габриэль машинально продолжил ряд чисел. – О, извините! Вам-то сколько надо?
– По идее, на две почки, но для сохранения жизни хотя бы на одну. – Лицо дамы пошло от волнения красными пятнами.
– М-да… Это ж сколько еще кошельков ему пришлось бы украсть? – грустно улыбнулся Габриэль.
– Я не знала, о чем он думал и думал ли, когда шел на такое… – тяжело вздохнула Яна Григорьевна. – А сейчас у меня нет возможности с ним даже поговорить, потому что его все-таки взяли. В автобусе или в троллейбусе Эмиль вытащил кошелек у молодой женщины, и та это заметила. Его схватили и арестовали, теперь будут судить. Он пытался убежать и толкнул девушку, та упала на спину. Хорошо еще, что потерпевшая не указала в заявлении о причинении ей физической травмы.
– А что конкретно вы от меня-то хотите? – спросил Габриэль. – Денег?
– Я знаю, что вы работаете в органах, мне муж говорил, кем стал его старший сын, и хотела попросить вас помочь вытащить Эмиля. Я сделаю все, чтобы он осознал содеянное и никогда не повторял прежних ошибок. Я обещаю! Но мне, инвалиду, очень тяжело одной без сына. Я жить не хочу, зная, что он будет сидеть в тюрьме! Ему грозит…
