Не было бы счастья - Антонова Александра

Та вздрогнула и бледно улыбнулась.

― Да, конечно, круглый стол есть в малой гостиной.

Все встали. Ариадна подхватила под руку Аркадия Борисовича и бросила кокетливый взгляд через плечо:

― Если бы всемогущий Господь Бог был против парапсихологии, он бы не допустил такого явления на Земле. Не бойтесь, святой отец, духи не кусаются… ― и засмеялась грудным смехом.

Отец Митрофаний закусил губу и двинулся следом. Влад уверенно обхватил меня за талию, отчего в моей голове замкнуло какую-то цепь, окружающее пространство подернулось дымкой, и в изображении начали проскакивать помехи. Федор подставил локоть Эмме Францевне. Все двинулись вверх по лестнице.

Мы с Владом несколько отстали и оказались в простенке между гобеленом и огромной вазой, расписанной драконами.

― Лиза, твой отсутствующий взгляд сводит меня с ума, ― страстно шептал он, все крепче сжимая меня в объятиях. ― Скажи, где стоит компьютер? В какой файл надо войти?

Я силилась вспомнить, как выглядит компьютер, и с какой стороны у него парадный вход.

― Простите, вас уже все ждут, ― вежливо сказал над ухом Федор.

Сказочный принц заскрежетал зубами. Я все еще пребывала в невесомости, поэтому ухватилась за локти обоих мужчин и, с трудом волоча ноги, преодолела лестницу.

Все толпились в комнате, наблюдая за действиями Ариадны. Она выводила алой губной помадой на инкрустированной столешнице круглого стола буквы в алфавитном порядке, цифры, вспомогательные слова «да», «нет», «правда», «ложь» и рисовала глаз.

Участники спиритического сеанса чувствовали себя немного неловко, поэтому старались разрядить обстановку оживленными разговорами.

― Кого будем вызывать? ― интересовался доктор.

― Только не Наполеона, ― кокетливо отвечала Эмма Францевна, вернувшись в свое обычное расположение духа. ― Помню, каждый раз, как мы его вызывали, он ругался по-французски, употребляя солдатские выражения, сердился, что его без конца тревожат и заставляют отвечать на глупые вопросы.

― Иногда, при насыщенной эмоциональной окраске на вызов духа могут отозваться лярвообразные существа, «астральные персонификации» и другие нематериальные существа, склонные к розыгрышам, мистификациям и откровенному хамству, ― лекторским тоном сообщила Ариадна.

Отец Митрофаний при этом воздел очи и зашептал молитву.

Федор взял на себя роль тамады и принялся рассаживать присутствующих. Он долго манипулировал стульями, в результате чего мы расселись в следующем порядке: Ариадна-медиум ― у нарисованного глаза, затем расположились по часовой стрелке ― Владимир, Эмма Францевна, Аркадий Борисович, я, Федор и отец Митрофаний. Диаметр стола был небольшой, поэтому мы сидели почти вплотную друг к другу.

Ариадна положила на стол блюдо мейсенского фарфора днищем вверх. Люстру погасили, оставив гореть лишь одну свечу на низеньком столике.

― Прошу всех положить пальцы на блюдо, соблюдать тишину и не пугаться, ― обвела нас строгим взглядом Ариадна.

Она закрыла глаза и сосредоточилась. Мы сидели в полумраке, послушно положив руки на блюдо и ожидая чуда.

― Здесь ли ты, дух комнаты? ― загробным голосом пропела Ариадна.

Ответом была тишина. Мы затаили дыхание и напряженно всматривались в дно блюда.

― Откликнись, дух комнаты, я зову тебя! ― возвысила она голос.

Со стороны двери послышался легкий скрип, и пламя свечи качнулось от движения воздуха. Как по команде, мы повернули головы к дверному проему. Одна из двойных створок была приоткрыта, однако никого не было видно.

Блюдо под нашими пальцами скакнуло к слову «да». Ариадна немного расслабилась. Со стороны отца Митрофания доносилось невнятное бормотание. Медиум шикнула на него, и он затих.

― Как тебя зовут?

Мейсенский фарфор бойко запрыгал от буквы к букве: «К», «А», «Р», «П». Карп?

― Сколько тебе лет?

― 100, ― ответил цифрами дух с рыбьим именем.

― Какое сейчас время года?

― Лето.

Ариадна задала еще несколько конкретных вопросов, проверяя дееспособность духа, и приступила к самому главному.

― Знаешь ли ты о судьбе партийных денег?

― Да.

― Где они?

― Далеко.

― Кто их хозяин?

― Человек.

― Как его имя?

― Эвона, чего хватанули, ― разразился дух длинной фразой.

― На какую букву начинается его имя?

― Я неграмотный, ― явно глумился над нами Карп.

― Кто победит на ближайших выборах? ― зашла Ариадна с другой стороны.

― Какая разница.

― Что ждет нас завтра?

― Костлявая с косой.

― Как найти деньги? ― использовала Ариадна известный на допросах прием неожиданности.

― Слово заветное.

― Назови слово.

Блюдо нерешительно остановилось, мы перестали дышать.

В напряженной тишине прозвучал дробный топот, как будто маленькие копытца пробежали по паркету. Отец Митрофаний не выдержал и совершил крестное знамение. Его лицо покрылось капельками пота. Остальные выглядели не лучше, с расширенными немигающими глазами и приоткрытыми ртами.

― Назови слово! ― с подвыванием произнесла Ариадна.

В этот момент я почувствовала, как какая-то мокрая тряпка шлепнулась мне на босоножку, прошлась по голым пальцам, а потом обвилась вокруг щиколотки.

― А-а-а!!! ― заорала я и оказалась на коленях у Федора.

― А-а-а!!! ― присоединились к моему воплю остальные.

Федор схватил меня на руки и вскочил на стул.

― Без паники! Всем оставаться на местах! ― гаркнул он командирским голосом, отчего у меня заложило уши.

Но его никто не слышал. Участники сеанса повскакали с мест и заметались по комнате с перекошенными лицами. Они натыкались друг на друга, сбивали стулья и другие легкие предметы мебели. Кто-то повалил стол, на котором стояла свеча. Источник света упал и погас. Наступившая темнота прибавила страху. Вокруг нас с Федором слышались вопли, удары, ругань, упало и разбилось что-то из посуды (скорее всего, блюдо мейсенского фарфора), и во всю эту какофонию вплетался то ли плач ребенка, то ли вой волка.

Неожиданно вспыхнула люстра, озарив место побоища. У выключателя стояла Глаша. Она таращила глаза и мелко крестилась. Ариадна и отец Митрофаний яростно целовались под прикрытием орехового шкафа. Эмма Францевна, скрючившись, сидела под столиком с граммофоном. Аркадий Борисович прижимался спиной к стене, выставив перед собой декоративную подушку. А около стула, на котором стоял Федор со мной на руках, сидел Гоша и жалобно скулил.

Ну, конечно, я совсем забыла покормить его сегодня вечером. Видимо, он выбрался через неплотно закрытую дверь комнаты и нашел меня здесь.

Аркадий Борисович помог Эмме Францевне выбраться из-под граммофона, при этом выяснилось, что изящный лорнет превратился в кучку обломков. Отца Митрофания слегка покачивало от пережитого шторма чувств. Ариадна заботливо стирала кружевным платочком алую губную помаду с его бороды. Федор покинул пост впередсмотрящего, но все еще крепко держал меня в руках, видимо, опасаясь повторной атаки духов.

― Позвольте, ― растерянно сказал доктор. ― А где же Владимир Львович?

Со стороны коридора донеслась знакомая мелодия:

«Его превосходительство любил домашних птиц и брал под покровительство хорошеньких девиц».

В комнату вошел Влад, насвистывая бодрый мотивчик. В одной руке он держал пузатую бутылку, а в другой ― ведерко из-под шампанского, наполненное коньячными рюмками.

― Я подумал, что небольшая доза хорошего бренди нам не помешает в трудную минуту.

После третьей дозы коньяка настроение улучшилось, и духоборцы даже посмеялись над своими нелепыми страхами.

― Эмма Францевна, а ведь вы должны знать этого поэта и его сестру, ― сказал Аркадий Борисович, похохатывая. ― А может быть, это вы были сестрой и участницей экспроприаций?

Бабушка натянуто улыбнулась.

― Доктор, вы выдумщик. Я физически не могла присутствовать в 1911 году во Франции, так как родилась в 1937 году и впервые побывала за границей в постсоветские времена.