Наталья Александрова - Флакон императора
Геннадий вынул ботинки из коробки, надел их, а в освободившуюся коробку положил серебряный ларчик, предварительно обернув его в несколько слоев упаковочной бумаги. Проделав все эти манипуляции, он запихнул пакет обратно под прилавок, вернулся к двери и перевернул табличку стороной «Открыто».
В больнице Веру долго мариновали в справочной, затем не хотели пускать в отделение без пропуска. Вера пыталась доказать, что пропуск получит только тогда, когда ей его выпишут. А выписать могут только тогда, когда узнают, что она – родственница тяжелой больной. А узнают они это, если Вера посмотрит на больную и уверится, что это ее тетя, Миклашевская Софья Викторовна. Та находится без сознания и сама сказать ничего не может, так что только Вера может ее опознать. Но толстый санитар на входе как заведенный твердил: «Не положено без пропуска». В конце концов одна женщина шепнула Вере, чтобы не маялась дурью и сунула санитару денег. Помогло.
В отделении история повторилась бы, если бы Вера не поймала дежурного врача и не изложила ситуацию. Он сказал, что неизвестная больная находится в палате интенсивной терапии, попросту – в реанимации, но поглядеть на нее не только можно, а даже нужно: будет только польза, если Вера ее опознает и привезет документы.
Врач подвел Веру к дверям реанимации и сказал, чтобы ждала сестру, а сам убежал по вызову. Сестра что-то долго не приходила, и Вера решилась приоткрыть дверь и войти.
Она прошла по небольшому коридору до поста медсестры, но там никого не оказалось.
«Ну и порядки у них!» – подумала Вера, и в этот момент из одной из палат вышла медсестра.
– Вы кто? – не слишком любезно спросила она.
Вера сослалась на дежурного врача, который разрешил посмотреть на неизвестную больную. Но вместо того, чтобы пропустить Веру в палату, сестра нахмурилась и замотала головой.
– Потом, потом, подождите пока в коридоре, вас вызовут!
Вера вытянула голову и успела увидеть, что в палате лежит крупный старик. Лицо его было бледно под цвет наволочки, большие руки с набрякшими венами почему-то привязаны к кровати. Вторая кровать была пуста.
– Ну хотя бы скажите, как она? – испуганно спросила Вера.
Но сестра буквально вытолкала ее из отделения – «Потом, потом, ждите врача здесь…» При этом глаза ее подозрительно бегали, она слишком суетилась.
Будь на месте Веры Надежда Николаевна, она бы сразу догадалась, что дело нечисто. Но Вера растерялась, ей было неудобно повышать голос и качать права. Все-таки больница, да еще реанимация, люди в тяжелом состоянии, а она тут будет орать…
Она подождала еще минут десять, ничего не происходило. Врач не появлялся. И сколько она тут простоит? Даже диванчика, даже стула жесткого нет, да хоть бы табуретку колченогую поставили. Вера прислонилась к стене, потому что ноги уже не держали. Голова пульсировала глухой болью. Вот всегда у нее так – как понервничает, так голова болеть начинает.
Нет, нужно на что-то решаться. Она тут стоит, теряет время, себя жалеет, а тете Соне сейчас гораздо хуже. Конечно, если это она там, в палате реанимации.
Вера тихонько приоткрыла дверь. Коридорчик снова был пуст, сестра находилась возле старика, было слышно, как она говорит ему что-то усталым монотонным голосом. Вера прокралась мимо двери и осторожно приоткрыла дверь палаты напротив. Там тоже было две кровати, одна пустовала. А на другой… Вера едва узнала в худенькой, бледной до синевы, коротко стриженной женщине свою тетю Соню. Но, несомненно, это была она – только очень изможденная от болезни. На лбу у нее была повязка, левая рука в гипсе, к правой руке тянулась трубочка капельницы. Чуть в стороне стоял какой-то прибор с экраном, по нему ползли импульсы, и что-то тихонько пищало.
Вера хотела броситься к тете, присесть рядом, поговорить. Было видно, что женщина без сознания, но многие исследователи считают, что такие больные все слышат и понимают. Так что очень полезно, когда рядом находится близкий человек. А кто же тете ближе, чем Вера? Никого у них больше нет, кроме друг друга…
На миг Вера удивилась – как же так, ведь у нее есть муж, свекровь, которая утверждает, что муж без нее совсем пропадет… Но эта мысль появилась на один короткий миг и тут же исчезла. Потому что рядом с тетиной кроватью Вера увидела женщину, и не в медицинской форме, а в обычной одежде – пиджак, брюки…
Стало быть, посетительница. Незнакомая Вере женщина. Стало быть, ей, Вере, родной племяннице, нельзя, а посторонней бабе можно. Потому сестра и велела ждать. Небось эта баба ей денег дала, чтобы к тете пройти… Если бы такое случилось вчера или позавчера, Вера, не думая, вломилась бы в палату, бросилась бы к тете, охая и стеная, и только потом поинтересовалась бы, кто же такая эта женщина, которая пришла к тете тайно. И постеснялась бы спросить, что ей, этой женщине, нужно от человека, находящегося без сознания.
Но с тех пор много всего случилось, Вера познакомилась с Надеждой Николаевной, которая сумела внушить ей, что они случайно или нет, но оказались замешаны в очень серьезное и опасное дело. Доказательством тому служило все, случившееся с тетей.
Вера вовсе не была глупой курицей, как считал ее муж, просто эта семейка ее довела почти до ручки. Так что сейчас Вера не стала врываться в палату, а замерла, тихонько подглядывая в щелочку.
Женщина наклонилась над кроватью, внимательно вглядываясь в тетино лицо.
– Где он? – спрашивала женщина ровным негромким голосом. – Скажи мне, куда ты его спрятала?
Тетино лицо оставалось безучастным.
– Послушай, – женщина наклонилась ниже, – я знаю, что тебе здорово досталось. Но ты должна сказать мне, куда ты его спрятала. Это очень важно. Возможно, я смогу еще его найти, пока до него не добрались. Пока что они не нашли его, я знаю, я чувствую, что он еще не у них. Но если ты мне не поможешь, они обязательно до него доберутся. Сама знаешь, они умеют разговорить людей. Так что постарайся дать мне понять, куда ты его спрятала?
Тетино лицо по-прежнему оставалось неподвижным, не шевелились губы, не трепетали ресницы. Да дышит ли она вообще?
Вера перевела взгляд на приборы. Там что-то двигалось и ритмично пищало, по экрану бежали голубые импульсы. Значит, тетя жива. Но эта-то чего от нее хочет? Ясно же, что человек в беспамятстве, что он может сказать?
Женщина наклонилась еще ниже и взяла тетину безжизненную руку в свою, как будто считала пульс.
– Я очень прошу тебя, соберись! – Теперь в ее голосе прозвучали умоляющие нотки. – Возьми себя в руки! Не можешь говорить – подай хоть какой-нибудь знак! Чтобы я могла его найти! Найти и спасти! Спрятать, защитить! Да что же это такое!
Женщина резко встала, бросив руку больной. Рука упала, как у мертвой.
Вера почувствовала, как внутри нее поднимается бурный протест. Да чего эта женщина хочет от тети? И как она смеет так обращаться с тяжело больным человеком? Она уже протянула руку, чтобы распахнуть дверь и войти в палату, но женщина вдруг оглянулась на дверь, как будто почувствовала ее взгляд. И Вера в испуге застыла на месте. А женщина заметалась по палате.
– Нет-нет, – бормотала она, – нет-нет, я не могу, это слишком опасно… Но с другой стороны, я должна его найти… это – самое главное, остальное неважно…
«Да кто он-то?» – спросила себя Вера.
И тотчас поняла, что он – это ларец. Тот самый ларец, который тетя Соня принесла в музей и просила хорошенько спрятать. А она, Вера, не уберегла, и ларец украли. И теперь он находится в магазине у Пяти Углов, там еще продавец такой противный, с красным носом. Так, может, сказать этой женщине про ларец, чтобы она наконец оставила тетю Соню в покое и убралась из больницы? Вот пускай она сама его из того магазинчика и выкупает, сто тысяч где угодно достает. Что-то Вере подсказывало, что эта женщина добудет ларец не деньгами, так силой, видно, здорово он ей нужен.
Буквально вчера Вера так бы и сделала – ворвалась в палату и тут же вывалила бы незнакомой женщине все подробности. Но сейчас, после разговора с Надеждой Николаевной, в Вере проснулись новые качества, и первое из них – осторожность.
С чего это она будет так просто выпускать из рук ларец, который тетя просила спрятать и никому про него не говорить? И уж тем более не отдавать. Ведь Вера эту женщину первый раз видит. И понятия не имеет, кто она такая и для чего ей нужен ларец. А может, она в сговоре с теми самыми бандитами? Да нет, тогда бы она знала, что ларец попал в антикварный магазин у Пяти Углов. И все равно, черт ее знает, что за баба – прошла в реанимацию тайно…
Женщина между тем достала из сумочки крошечный пузырек, затем отвернулась к окну, где стоял столик с разными медицинскими принадлежностями, что-то звякнуло, женщина шепотом чертыхнулась.
Вера встревожилась – что это она собирается делать, не пора ли все же вмешаться?
Женщина повернулась к кровати, в руке у нее был шприц. Вера не поверила своим глазам и хотела было уже шагнуть в палату, как вдруг кто-то сзади дернул ее за руку.
